Станислав Лем - Больница Преображения

— Пусто… — повторил Стефан; он хотел сказать еще что-то, но только хрипло простонал.

— Иди сюда.

Он взглянул на нее. Она выжимала волосы и темными волнами отбрасывала их за голову.

— Не могу, — прошептал он. — Не могу думать. Этот парнишка. И Секуловский… Это Сташек… это он…

— Иди, — повторила она так же мягко, каким-то сонным голосом.

Он удивленно посмотрел на нее. Вытащив из-под пледа обнаженную руку, она потрепала его по щеке, как ребенка. И тогда он резко наклонился к ней.

— Я проиграл… как мой отец…

Она притянула его к себе, стала гладить, по голове.

— Не думай… — зашептала она. — Не думай ни о чем.

Он почувствовал на своем лице ее груди, ее руки. Было почти совсем темно, только мутно угасал фонарь, который, закатившись под солому, отбрасывал перечеркнутый полосками тени свет. Он слышал неспешное, спокойное биение ее сердца; казалось, кто-то говорит с ним на старом, хорошо понятном языке. Он все еще видел перед собой лица тех людей, из больницы, когда она мягко, задержав дыхание, поцеловала его в губы.

Потом их сжал мрак. Был резкий шорох соломы под волосатым одеялом, и была женщина, дарящая ему наслаждение, но не так, как это бывает обычно. Ни на секунду не теряя самообладания, она владела и собой, и им. И потом, утомленный, бесстрастно обнимая ее прекрасное тело, бесстрастно, но всей силой своего отчаяния, он расплакался на ее груди. А успокоившись, взглянул на нее. Она лежала навзничь, чуть повыше его, и в угасающем свете фонаря лицо ее было удивительно спокойно. Он не решился спросить, любит ли она его. Так пожертвовать собою, словно поделиться с незнакомцем последним куском, — это больше, чем любовь. Значит, и ее он не знал. Стефана вдруг поразила мысль, что он ведь про Носилевскую вообще ничего не знает, не помнит даже, как ее зовут. Он еле слышно прошептал:

— Послушай…

Но мягко, хотя и очень решительно, она прикрыла его рот ладонью. Кончиком одеяла вытерла ему слезы и нежно поцеловала в щеку.

И тогда испарилось даже любопытство; в объятиях этой чужой женщины Стефан на один миг стал чистым, не замаранным ни единым словом — как в минуту, когда он появился на свет.

Краков, сентябрь 1948 г.

Библиотека Боя — более ста томов переводов произведений французской классической литературы, выпущенных в 30-е годы XX в. известным писателем, критиком и переводчиком Тадеушем Бой-Желемским (1874–1941).

Благословенная пауза (лат.).

Абдергальден, Эмиль (1877–1950) — швейцарский биохимик, исследователь структуры и функции белков.

Преображение во Христе (лат.).

Шизофрения (лат.).

Старческое слабоумие (лат.).

На войне как на войне (фр.).

Гнев, о богиня, воспой… (греч.).

Здесь: пожиратель экскрементов (греч.).

Виткаци — псевдоним Станислава Игнацы Виткевича (1885–1939) — польского писателя, художника, философа.

Пеано, Джузеппе (1858–1932) — итальянский математик; Рассел Бертран (1872–1970) — английский философ и математик.

Только мертвые знают мотив,

Под который танцуют живые… (англ.).

Diprosopus — латинские наименования сросшихся близнецов разных видов.

Предположительно — опухоль (лат.).

Здесь: неадекватная смешливость (нем.).

Любовный приступ в крайне опасной стадии (лат.).

ПП — сокращение от «прогрессивного паралича».

Нистагм — непроизвольные ритмические движения глазного яблока.

Баншуц — охрана железной дороги, охранник (от нем. bahnschutz).

На память о Дрездене (нем.).

За хорошую работу (нем.).

«Лорд Джима» — роман Дж. Конрада (1857–1924), английского писателя польского происхождения.

Здесь: доисторических.

Бернанос, Жорж (1888–1948) — французский католический писатель и публицист.

Здесь: смесь грязи и огня (нем.).

В стране неверных (лат.).

Народ поэтов (нем.).

До сентября… — до войны, до 1 сентября 1939 года.

Магнифиценция — титул ректора высшего учебного заведения.

Интарсия — вид деревянной мозаики.

Чрезвычайные обстоятельства (лат.).

Ахеронт пришел в движение (лат.).

Директор, к сожалению, сейчас отсутствует. Что вам угодно? (нем.)

Тут надо бы навести порядок. Вы его заместитель? (нем.)

Я здешний врач (нем.).

Ну ладно, тогда пойдемте-ка (нем.).

Сколько у вас здесь сейчас больных? (нем.)

Простите, но я не знаю, так как… (нем.)

Когда вам тут еще извиняться, решаю я. Отвечайте (искаж. нем.).

Около ста шестидесяти (нем.).

Мне нужно точное число. Покажите документы (нем.).

Это врачебная тайна (нем.).

В задницу все это (нем.).

Да? И вы не лжете? (нем.)

Вонючее гнездо. Два дня гнать через лес это свинячье стадо. Вот притащат сюда к вам комиссию. И если вы хоть одного больного припрячете, я вам… (искаж. нем.)

Ну, покажите теперь все ваши помещения (нем.).

В палаты никому, кроме персонала, заходить не положено, поскольку предписания… (нем.)

Предписания устанавливаем мы. Хватит, поболтали! (нем.)

Можете спать спокойно. Вам ничего не угрожает. Но если мы найдем у вас бандитов, оружие или еще что-нибудь такое, я бы не хотел тогда оказаться в вашей шкуре (нем.).

Блестящая изоляция (англ.).

Ты кто такой? (нем.)

А, оставь его. Это врач (нем.).

Тоже врач, да? (нем.)

Ты что тут делаешь? П-шел! (нем.)

Тихо! Вы будете здесь сидеть, пока не прикажут! Никому отсюда не выходить! И я говорю еще раз: если найдем хоть одного припрятанного больного… всех вас!.. (искаж. нем.)

Господин офицер… (нем.)

Что еще? (нем.)

Несколько больных спрятаны в квартирах… (нем.)

Что? Что? (нем.)

Где они? Мошенник! Все вы! (нем.)

Господин оберштурмфюрер, это не врач, это больной, он сумасшедший! (нем.)