Wasy - Просто wasy и Спартак

Народу на трибунах тысяч тридцать пять.

Пить нельзя? А вот уж хуй… «Старшие товарищи» любезно предлагают накатить водчонки, да под бутербродик с сыром, который «весь загнулся»… разминка закончена.

В желудке полощется приятный ёрш. Под жопу предусмотрительно подстелена газетка с докладом Брежнева на отчётно-выборной партконференции города Киева.

В окрестных киосках «Союзпечати» выполнен месячный план по продаже газеты «Правда». Пачкать брюки и канифолить яйца никто не хочет.

Немцы начали с места в карьер. Несколько раз выручает Прохоров.

Миша Булгаков носится как угорелый. Коля Осянин рулит в защите.

Оверат — высокий класс, но постепенно игра выравнивается.

Женя Ловчев демонстрирует просто умопомрачительную технику и к концу тайма забивает первый гол, замкнув прострел Вити Папаева.

Трибуны в экстазе, практически не переставая, скандируют: «Ж-Е-Н-Я Л-О-В-Ч-Е-В!!!» — три хлопка…

Во втором тайме удалось навязать немцам свою игру, но ошибка Коли Абрамова — и Лёр выходит один на один. Саша Прохоров спасает.

Женя Ловчев просто феерит, «Кёльн» обескуражен и потерян.

Трибуны ревут и требуют второй гол. Нас услышали Булгаков с Ловчевым. Миша с линии штрафной бьёт по воротам, защитник отбивает на Женю, и тот, обыграв по пути двух человек, на последней минуте вколачивает мяч в сетку, как в крышку бундесгроба.

«Ж-Е-Н-Я Л-О-В-Ч-Е-В!!!» – три хлопка…

После игры традиционный проход сквозь строй ментов и лошадей.

Море мелочи, летящей по эскалатору вниз, навстречу дежурным механикам метрополитена имени Ленина, радостно потирающим руки в предвкушении барышей.

И традиционный боевой клич, мимо ополоумевших старушек контролёрш, в страхе попрятавшихся за тумбами, мимо первогодков ментов-лимитчиков: «За победу Спартака все пройдём без пятака!»

Что и было сделано, как обычно и победоносно.

Ответка была за два дня до проводов. Ноябрьские праздники, на улице пронизывающий ветер и дождь со снегом. Поздним вечером, прильнув к экрану чёрно-белого «Темпа», смотрю прямую трансляцию из Кёльна. Да какой тут сон!

Озеров почти орёт, когда Саша Прохоров берёт пенальти от Лёра. И это на последней минуте первого тайма, при счёте 0:0, взяв мяч намертво прямо в шеетёрке. Да и дальше, как немцы ни старались, Прохоров тащил всё!

Во втором тайме Андреев забил штрафной, и мы победили 1:0.

Империя… Хуерия, блядь…

Рейган был не прав.

Раньше, например, спиртное можно было пронести на стадио легко — на ход ноги.

Самым страшным контролёром на входе была «бабуся — божий одуванчик» или дородная тётка, глядя на которую тут же вспоминались стихи в стиле В.В. Маяковского:

«Жопа квадратная — метр на метр,

Словно палатка продовольственная.

Если бы хуй был с километр,

Получил бы удовольствие».

На крайняк вдалеке маячил красномордый дружинник, аки свежеиспечённый лимитчик с завода «Красный пролетарий». За два отгула и талон на сервелат предместкома уговорил его записаться в дружину и надеть «косяк».

Аргументы, конечно, так себе, но мысль о том, что при получении колбасы в столе заказов можно подержать за сиськи толстожопую Нинку-буфетчицу склонила чашу весов.

Да и то, к тому времени он часто бывал пьянее меня.

А сейчас попробуй — три кордона, обыски. Спасибо хоть ещё в очковое не заглядывают.

Особенно досаждала конная милиция и её бесчинства.

Людей волной бросало туда-сюда, почти прямиком под лошадиные копыта.

Но они даже и не думали хоть чуть-чуть уйти в сторону.

Иногда становилось просто страшно и кайф куда-то пропадал от алкоголя, выпитого до и после полуночи.

Меня, как одного из самых молодых, здоровенные дяди сажали на загривок, откуда я заряжал, а вся толпа с удовольствием и нестройноголосым хором подхватывала:

— Раз-два-три,

Все лягавые — козлы!

Раз-два-три-четыре-пять,

Всех лягавых в рот ебать!

Быстро охрипал, конечно, да и менты прыгали, в прямом смысле этого слова, безуспешно пытаясь снять меня с дюжего загривка.

Иногда им это удавалось, с периодичностью примерно раз в год попадал в мусарню, где, получив пиздюлей, был на утро благополучно отпущен восвояси за малостью лет и отсутствием статьи.

Так что не хуя спорить — раньше душевнее было и роднее.

Летом 71 года Спартак часто тренировался на Ши-ряевке и даже играл там несколько матчей дубля.

Когда мяч перелетел через поле, то Анзор крикнул пацану, стоявшему неподалёку:

— Эй, малчик! Подай мяч бистро, даа!

Сбитый крепыш, не из нашей компании, лет примерно восьми от роду наяривал бутик со смальцем, толщиной в хороший лигочемпионский гвайд.

Он сосредоточенно посмотрел на Анзора и сказал:

— Дай 10 копеек, тогда схожу за мячиком.

— Ай какой хытрый малчик, — сказал Анзор, но деньги дал.

Довольный мальчик принёс мяч, а гривенничек затусовал в дальний карман — со словами: «Эта денюшка нам пригодится».

Затем взял ранец и ушёл. Успел заметить на ранце инициалы СУ.

Очевидно, чтоб не спиздили.

Знал бы я тогда, что через много лет я надену именную спартаковскую розу, сделанную этим мальчиком.

«Все огромные состояния нажиты нечестным путём».

Анзор Амберкович уже тогда был красавчик, мы, мальчишки, пялили на него глаза.

Кожаный пиджак по моде, водолазка, ну и машина «Форд» — по тем временам это было нечто! Иномарка была ещё у Геши Логофета — бежевый мерс.

Много позже он рассказывал про золотой матч 69 года, как хохлы «подхватили» Андзюлиса и Серебренников перебивал штрафные аж два раза и по разным девятинам.

Таких сэйвов от Кавазашвили я в жизни видел немного!

Промозглым ноябрём того же года в Тарасовке появились невесть как туда попавшие тюбетейки.

Состоялся довольно любопытный разговор с Анзором. На вопрос, с кем из торпедчиков можно договориться, отличавшийся недюжинным умом вратарь ответил: «Поезжайте в Мячково и сами всё узнаете». Несолоно хлебавши, тюбетейки отбыли восвояси.

Перед предпоследним туром «Пахтакор» стоял навылет. На ноябрьские им предстоял матч с торпедчиками в промёрзшей «Луже».

Примерно тысяча зрителей. За пять минут до конца Гершкович отдал пас из центрального круга в штрафную Янецу, а тот переадресовал его во вратарскую Пайсу. Тот зачем-то поймал мяч руками и поставил его на точку. Ташкент выиграл 1:0, но это не спасло его от вылета.

Утром Дед отчислил из команды всех троих. Маслов принял команду только в августе, но успел получить Кубок на следующий сезон, обыграв нас в Финале по пеналям.

Гешкович оказался в «мусорне», Пайс — у «кротов», а Янец — у «коней».

На другой день Спартак выиграл у «Кайрата», и опьянённый победным сумасшедшим голом Володи Редина на последней минуте вася слушал старичков-боровичков возле табло.