Антон Павлов - Координатор

— Убирайся! Бог есть! Огради мя Господи силой животворящего твоего креста… — Андрей перекрестился.

— Я ухожу, — прошипело существо.

Андрей без остановки читал и читал «Отче наш». Казалось язык уже не может говорить ничего другого…

Призрак исчез.

Андрей лёг на стол, закопавшись в белую материю, как жук шелкопряд в белые липкие нити, и заснул…

…Когда люди утром открыли склад, Андрей долго не просыпался, и вокруг него, как возле трупа, сгрудилась толпа мастеров и рабочих. Они переговаривались, высказывая предположения, случайно или специально кто-то закрыл Андрея на складе.

Кладовщица с кудрявыми волосами нацепила на нос пенсне и потрясла Андрея за плечо. Андрей открыл глаза, и в первую секунду ему почудилось, что это Антон Павлович Чехов трясёт его.

Андрей вздрогнул всем телом. Кладовщица отпрянула от него, как от чумного…

Хуже всего было даже не его беспомощное положение, убивающее авторитет. Хуже всего, что никто сильно не удивился происшедшему. Будто Андрея только и делали все эти годы, что случайно закрывали на складе.

— У вас там моющее средство протекает в коробке, — сказал Андрей.

— Угу… Средство… Протекат… — сказала кладовщица, поджимая накрашенные ядовито красной помадой губки. Она посмотрела на Андрея так, будто знала про него всё.

Или Андрею так показалось.

В последнее время мне стало много чего казаться… Надо чаще креститься, подумал Андрей и вышел из склада.

Происходит что-то ужасное…

Всегда человеку нужно какое-то время, чтобы осознать этот факт (руководства сильнейших государств мира это поняли, когда Гитлер уже взял Польшу). Только через определённое время человек начинает действовать. Да и то, оглядываясь, не воспримут ли окружающие его действия за трусость. Хотя, что есть бездействие, как не трусость?

Андрей поднялся по лестнице офиса на второй этаж и, не отвечая на приветствия попадавшихся на пути сотрудников, (Андрей просто не видел их в этот момент, потому что в глазах стоял призрак матери), он дошёл до двери с табличкой:

Кольцов Е.Е.

заместитель директора ООО «Завод стекла»

по кадровой политике.

Андрей вошёл и плюхнулся в мягкое кресло слева от входа. Кольцов сидел с краю стола, с прямой спиной, будто рельс проглотил. Он смотрел на курительную трубку так, будто хотел заставить её исчезнуть.

Андрей коротко рассказа Кольцову про свои злоключения на складе. Потом он взял телефон и позвонил домой, повторив уже Анастасии историю своего заточения, не упоминая о привидевшемся призраке матери.

Жутко хотелось спать. Завалиться в тёплую постель и не видеть ничего и ни о чём думать. Мысли после бессонной ночи стали аморфными и размягчали мозги. В каком бы ни был Андрей сейчас состоянии, он отметил метаморфозы, происшедшие с кабинетом своего бывшего начальника.

На стене не хватало портрета вождя народов. Кольцов, как только все стали замечать его сходство со Сталиным, обзавёлся этой картинкой и горделиво повесил на стену в кабинете.

Андрей взглянул на лицо Кольцова. Тот по-прежнему не поднимал головы, словно бы медитируя на курительную трубку. Андрей подумал, что старик решил завязать с пагубной привычкой. От этого и вид такой потерянный.

Андрей мысленно загибал пальцы, подсчитывая метаморфозы, происшедшие с Кольцовым.

Кольцов остриг усы под «вождя народов». Исчезла ширма. Она тоже стала частью образа Кольцова, как и его «сталинская» внешность. За ширмой Кольцов спал в послеобеденное время. Никого это не смущало, потому что потом Кольцов мог работать как проклятый.

Вот значит, почему у Кольцова вид такой не выспавшийся… — подумал Андрей и взглянул на большой аквариум, встроенный в стену. Там горел яркий свет.

Яркий оттого, что пространство, которое он освещал, было пустым, как вакуум возле вольфрамовой нити в лампе накаливания.

Аквариумные рыбки появились ещё раньше ширмы. Рыбки успокаивали Кольцова. Он любил разговаривать с ними, когда его никто не видел. Андрей однажды зашёл в кабинет и услышал эти разговоры. Эти разговоры больше всего ему напомнили молитвы. Кольцов молился рыбкам.

Куда же делись маленькие плавающие божочки?

Андрей взял стул и вплотную подсел к Кольцову.

— Что с вашей ширмой, куда делся Сталин, где рыбки? Вы меняете имидж, Евгений Евгеньевич?

— Я меняюсь весь, — подтвердил Кольцов.

Андрей только сейчас до конца осознал, что Кольцову перевалило за шестой десяток. В это время люди особо не меняются. Наоборот, становятся консерваторами.

— Значит, вы меняетесь? — спросил Андрей. — А рыбки-то тут причём?

— Всё это, — Кольцов дёрнул головой в сторону пустого аквариума. — Всё это были признаки моей личной и профессиональной не эффективности.

Кольцов резко схватил Андрея за руку.

Приятно осознавать, что ты не одинок. Приятно осознавать, что вокруг тебя есть люди, которые сходят с ума ещё больше чем ты, — подумал Андрей, глядя на запястье Кольцова со старческими звёздочками на морщинистой коже.

Вслух Андрей сказал осторожно:

— Ну, в общем, это ваше дело, Евгений Евгеньевич…

— Нет, Андрюша, это и твоё дело тоже. Это и твоя неэффективность, — сказал Кольцов.

— О, — протянул Андрей, нахмурившись. — Что-то все стали так меняться вокруг… Уж не Ким ли Борисович делает из нас всех нормальных людей?

— Ким здесь не причём, — отмахнулся Кольцов. — Дело в неэффективности. Ты понимаешь, Андрюша, сколько стоит одна единственная минута твоей жизни? Как глупо тратить её на сон, на пищу?

— Вы давно не спите? — поинтересовался Андрей. — А не едите сколько? Я не шучу. Вы очень похудели, Евгений Евгеньевич.

— Не важно… Ким указывает на наши недостатки. О, Андрюша, можете не переживать, что этот малец занял ваше место. Он далеко пойдёт. Дальше нашего завода и нашего провинциального городишки. Место этому человеку в Москве! Или даже выше… — Кольцов замолк, не сказав, что может быть выше Златоглавой.

Его рука по-прежнему лежала на руке Андрея.

Что такое?

Андрей, повинуясь странному импульсу, обнажил руку Кольцова так, будто тот был наркоманом. Под рукавом пиджака был слой бинта. По краям его розовел ожог…

Андрей вскочил со стула.

— Что с вами? Откуда это у вас?!

— Обжёгся. Это тоже признак неэффективности…

— Да замолчите вы! — не выдержал Андрей. — О чём вы говорите? Какая на хрен неэффективность? Вы живой человек, Евгений Евгеньевич. Вам за шестьдесят уже. Никого не волновало, что вы тут спите после обеда полчаса. Никого! Честно. И рыбки. Куда вы дели рыбок?

— Я не желаю ничего слышать! Уходите, Андрей! Вы показали на деле, что не можете нормально работать. Вы провалили поставку в Молдавию. Это ваша личная неэффективность!