Юрий Кондратьев - Просто жизнь. Одна из миллионов

Ну уж хрена!!! Пусть эту заброшенную деревню та стерва поднимает, из мэрии или тот, кто на большее не способен, а у нас другой путь.

Определяться с тем, куда лыжи направить, стало совсем просто. Вспомнили мы нашу мечту давнюю и неосуществленную, посмотреть на мир, да не глазами Юрия Сенкевича из клуба кинопутешествий, а своими собственными. Ну а что собственно нас держит? Своей стране мы вроде как чужие. Один раз она нас на убой бросила, теперь наровит в какой-то забытой Богом дыре уморить. Может, хватит ожидать ее следующей «заботы?» Да и терять нам нечего, как тому пролетарию, что весь в цепях. Недвижимости нет, счетов в швейцарских банках тоже, а то что имеем из ценностей, руки и головы, так они с нами всегда будут, где бы мы не оказались. Впрочем, оставался у нас еще один должник, который за нашу квартиру не расплатился.

С трудом, но дозвониться в Грозный удалось.

- Здравствуй! Так когда ты деньги отдавать думаешь? Мы же с тобой договорились, отдаешь деньги, а я ордер на квартиру.

- Хоть сейчас, приезжай.

- ??? Ты хочешь, чтобы я голову там потерял? Или считаешь меня полным идиотом? Ты ведь обещал твердо и матерью клялся, что сам деньги в Москву привезешь. Или для чеченца поклясться матерью теперь пустой звук?

Слышу в трубке тяжелое дыхание… Понимаю, что нанес ему смертельное оскорбление, за которое убивают, не задумываясь. Но мне терять нечего.

- Слушай, гаски, благодари своего Бога, что сейчас далеко находишься. Я мог твою квартиру совсем бесплатно получить.

- Конечно! А заодно и пулю в пузо к ней впридачу. Тогда ты что-то совсем не так разговаривал. Или забыл, что сам меня мужчиной называл? Или мужчина стрелять не умеет? Так что, отдавать деньги будешь?

- Приезжай, отдам. Не хочешь в Грозный, приезжай в Дагестан, у меня там родственники живут. А твой ордер мне не нужен. Квартира и так моя.

- Так… Все понятно. Надеюсь наша квартира тебе впрок не пойдет и когда-нибудь икнется. Сворованное еще никому добра не приносило. Может, и ты без крыши над головой останешься, тогда меня вспомни. А матери привет передавай.

Щелчок в трубке, пи-пи-пи…

Как я и предполагал, так все и закончилось. Зато живыми вырвались, а это главное.

В общем, решили мы за бугор уехать. Неважно за какой, лишь бы уехать. Трудно жить чужим среди своих. Обычные люди, конечно, ни при чем, хотя порой все же доносится знакомое «понаехали сюда…».

Люди добрые! Да разве же мы по собственной воле понаехали??? А куда-ж нам еще ехать, как не на землю родную, за которую наши родители воевали, которую наши предки своей Родиной звали и рабочим потом поливали? А разве наш труд не этой же стране пользу приносил? Разве наша нефть не ваши станки вращала да корабли в космос поднимала? Так за что же вы нас так возненавидели? А ведь когда-то русские гордились тем, что в горе и беде вместе были…

Конечно были у нас родственники в разных городах. Некоторые искренне к себе звали, обещали помочь. Но все же не могли мы решиться на такое. Ведь и так время тяжелое, Горбачев свое черное дело успешно сделал, да и Ельцин добавить успел. Им и самим впору пояса на последнюю дырку затягивать, а мы должны им на шею валиться? Ведь у нас ни угла собственного, ни сбережений, хоть минимальных, финансовые и «революционные» реформы уже прокатились по сберкассам. Нет, не можем мы так, совесть не позволяет.

Короче, решили за бугор выход искать. Куда — не важно, руки и голова есть, ленью вроде еще не избалованы, везде выживем. Да и школа выживания пройдена неплохая, уроки даром не прошли. Неважно, пусть это будет Аргентина, ЮАР, Болгария или Чехия. Только вот проблема самая большая, что денег нет, а как без них выбраться в другую страну? Так или иначе, а безвыходных путей не бывает, решать задачи надо по мере их поступления и там, где к этому возможностей много, т. е. в Москве. Отсюда из-под Загорска в белокаменную не набегаешься, только в одну сторону часа 4 нужно, включая все перекладные. А если учесть, что в непогоду или в снегопады мимо нашей базы автобусы не ходили, то зачастую приходилось пешком до поселка Лоза идти. А это худо-бедно еще часа полтора как минимум. Для здоровья, конечно, полезно, особенно если на голову ничего не льет или в снегу не утопаешь. Но все же лишним временем мы не избалованы. А жене вот трудно, она к такому бездорожью все же еще непривычная. Значит, нужно с этого места сниматься и поближе ко всем этим иммиграционным конторам и посольствам переползать. Хотя и отсюда уезжать тоже решиться трудно. И люди ко мне привыкли, уважать начали, возгласы «понаехали тут» совсем исчезли. Да и я к ним привык, простые люди, незамысловатые, без задуров, которыми наша интеллигенция сильно страдает. Товарищи хорошие появились, даже друзья верные. Сильно сдружился я с семьей нашей почтальонши Любы. Золотая женщина, житейски мудрая. И муж ее Валера тоже парень отличный, только вот жизнь помяла его крепко, не может нормально в нее опять войти. Но они стали нам настоящими друзьями и оказались даже ближе, чем наши родные. По крайней мере и мой родной брат и брат моей жены оказались настолько чужими, что это даже представить трудно. Вот и верь после этого в кровные узы. Ведь именно в трудностях познается настоящая крепкость этих уз, а теперь им как раз проверка и вышла.

Еще один тормоз сильно мешал, это теща «драгоценная». Уж так ей понравилась жизнь беззаботная, что наотрез она отказалась куда-то передвигаться. Ее, конечно, понять можно, вся квартира в ее распоряжении, балкон раскрыла, под окнами лесок еловый, забот тоже никаких, кроме как поесть вовремя. Но понимать то, что на мою одну зарплату нам втроем выжить уже невозможно, как-то сильно не хотела. Даже если бы и удалось жену устроить в одну из школ, сильно бы это не помогло. Учительнице с чужой пропиской на зарплату, даже обычную, рассчитывать не приходилось. А за гроши эти на всех перекладных или пешком добираться ей из нашего медвежьего угла и обратно?! Нет уж, эта овчинка золотой бы оказалась, только здоровье последнее гробить.

Жизнь становилась все туже и туже. Продал свое обручальное кольцо, но этих денег хватило только на питание, на одну неделю. Короче говоря, надо было решаться.

С тещей долго разговаривать не стал, просто проинформировал, что хочется ей или нет, а пусть собирается к своему сыну во Владивосток. Я же ее содержать не в силах, а после этих ее грозненских фокусов и желания такого не имею. Порывалась она по старой привычке истерику устроить, как привыкла в Грозном, но я сразу предупредил, что скорую сюда вызвать невозможно, поэтому если хочет загнуться — пусть начинает. Видимо, она поняла все правильно, концерт устраивать не стала, только молча начала демонстрировать крайнюю обиду на меня. Ну и черт с ней, достала уже своими фокусами по самое некуда. В конце-концов я не о ней, а о своей жене думать должен, которая ей нянькой всю жизнь была. Не могла даже свою личную жизнь устроить, мамочка сразу на дыбы взвивалась рискуя такую няньку потерять. Так и длилась эта жизнь беззаботная десятки лет. Ну а теперь, как мне кажется, ее сыночек может о матери позаботиться. Благо, он шишка во Владике немалая, и профессор и депутат и член-корр и прочая-прочая.