Игорь Ушаков - Семейная сага

— Мишка, Мишенька, Михрютка мой дорогой! Мотай отсюда, как можно скорей! Подумай о своей семье! НКВД смотрит на нашу академию, как на источник вербовки кадров для себя. Ты говорил, что тебя какой-то твой старый друг приглашал в Москву работать в каком-то научном военном учреждении. Вот и поезжай! Поезжай к чертовой матери отсюда, и чем скорее, тем лучше!

А я?.. А вот сопьюсь вдрибадан, может, меня разжалуют, оставят в покое. А неровён час — и сам во врагах народа окажусь! А эти изверги… Ты же знаешь, у них теперь половина героев Гражданской во врагах ходит! Хотя и те сами тоже были изверги порядочные… "Борцы за идею!" — И о грязно выругался. — Помнишь, как они всю царскую семью с детьми уничтожили?

Беги, беги отсюда, куда глаза глядят!

Встреча с Валерием оставила у меня тяжелый след на душе. Но он прав, надо из академии уходить, пока не поздно. А ведь я и сам хотел с ним пойти в НКВД: было бы легче семью прокормить. Да вот Бог уберег… Что я говорю, какой Бог? Кого он и когда уберег?!

Сегодня самый разгар белых ночей. Катя с Еленой Степановной на даче. Я зашел домой, предупредил Павла с Ксеничкой, что приду поздно, а сам пошел погулять по

городу. Нужно придти в себя и составить план бегства из этого энкавэдэшного капкана…

Опять меня привело к Сфинксам. Я сел на ступени, открыл тетрадку для стихов, которую захватил с собой, но долго сидел не шевелясь, глядя в серебристо-серую воду Невы… Я был потрясен рассказом Валерия. Невольно вспомнился арест отца. Может, и его вот так же безжалостно убили где-нибудь в подвале?..

Я много думал, сидя на холодных ступеньках, сходящих к воде… У меня сложилось большое стихотворение, которое я никому показать не могу. Даже Катерине, а то она испугается за мою судьбу из-за моих крамольных мыслей…

Поздний вечер.

Через двор с конвоем —

трое взрослых,

пятеро подростков.

Их вели дорожкой боковою.

Выглядело все и буднично, и просто.

Вся семья былого самодержца.

Каждый взят — детей считая — на прицел.

Сам с достоинством особым держится —

ведь мужчина! (И к тому же офицер.)

Говорит жене:

"Не плачь…

Не надо!"

Сына гладит по ершистым волосам.

А солдат

его легонько в бок прикладом —

мол давай,

иди быстрей и сам!

(Ведь солдат-то знал, что в путь последний шли и бывший царь

и маленький наследник.

Вот пошто девчонок в тот же путь —

даже тот солдат не мог смекнуть.) Правду понимал и гражданин Романов, улыбаясь дочерям и сыну для обмана…

Жаль, что не завязаны глаза…

Не причудятся святые образа,

Матерь Божия не улыбнется напослед,

и Христос не ниспошлет свой тихий свет…

Грохнул залп —

и вся восьмерка наповал…

Запах пороха наполнил весь подвал.

Гражданин Романов замертво упал —

Николай Второй и впрямь кровавым стал…

Кровь сочится из кровавых спин…

Стал кровав и Николая сын… И от четырех кровавых дочерей кровь

ручьями льётся

до дверей…

И жена кровава…

И служанка…

Ничего

и никого

для Революции не жалко! Только чья-то, видно, дрогнула рука: первым залпом не добили царского сынка…

Детский стон —

всей Революции укор!

…Комиссар достреливал в упор…

Может быть, печать проклятья Каина с той поры

над Русью неприкаянной?

Может, с той поры мильоны Авелей

Каины

по тюрьмам раскровавили…

Жертвы завтрашние…

Господи, спаси их! Помоги!

Сними проклятие с России!..

Был июль…

Звезда

на небе светлом,

пулею пронзившая ночной покров…

Над расстрельным взводом веет тёплым ветром.

Под ногами —

кровь,

кровь,

кровь,

кровь,

кровь…

Городская соната, скерцо:

МОСКВА

Сейчас, в конце тридцатых, Москва ошеломляет приезжего невероятной суетой, сонмом снующих туда-сюда озабоченных людей, не совсем опрятными улицами. Изредка этот человечий муравейник будто рассекают, как огромные тараканы, черные лимузины, мчащиеся от одного госучреждения к другому.

Город обрел много новых зданий, среди которых выделяется модернистский Ле Корбюзье со своими стеклянными коробками, столь неестественными для сурового московского климата, да несколько помпезных конструктивистских зданий, как например, Дом правительства и Гостиница

"Москва".

А московское метро! Не зря москвичи гордятся им, оно, и правда, лучшее в мире. И дело не в том, что все станции московского метрополитена — истинные произведения архитектурного искусства. Это метро и самое удобное в мире: поезда ходят регулярно и очень часто в течение всего рабочего времени, кругом чистота и порядок. Причем все это поддерживается как бы само собой — никакого обслуживающего персонала, никаких понукал и погонял. От такой ослепляющей чистоты и красоты ни у кого из пассажиров даже мысли не возникает бросить на пол что-либо, даже малюсенький входной билетик метро. Возможно, ветки московского метро не такие густые, как в Лондоне и Нью-Йорке, но дайте время

— Москва "догонит и перегонит", как это сейчас

принято говорить.

Как и прежде, чарует своей неизбывной древней красой Кремль. Правда, вместо двуглавых орлов на башнях появились пятиконечные звезды, выглядящие несколько нелепо, напоминая макушки новогодних елочек. Да и Кремлевские куранты бьют что-то невразумительное, поскольку старую мелодию

"сломали", а новой не удосужились обзавестись: умелые мастера-часовщики перевелись. Но к этому диссонирующему "тим-дирльям-тим-дирльям-бам-бам- ба" все как-то попривыкли, и полночный перезвон курантов, завершаемый "Интернационалом" воспринимается, как естественное завершение еще одного прожитого дня.

На месте славного храма Христа Спасителя теперь образовался провал, заполненный водой, который быстренько превратили в плавательный бассейн "Москва". Была идея воздвигнуть на этом месте помпезный Дворец Советов в виде нечеловечески огромной статуи Ленина, у которой внутри должны размещаться различные публичные учреждения: в голове — библиотека, ниже — современные кинозалы, на уровне живота — рестораны… А острые языки шептали ехидно, что в задней части здания-скульптуры разместится огромная общественная уборная. Но не дай Бог, если эти даже шепотом произнесенные слова достигнут всеслышащих ушей славных советских чекистов… Страшно даже подумать!

Но прожект этот благополучно приказал долго жить. Видимо, побоялись ставить этакую махину на зыбком месте: а что как гробанётся на жилые дома? И остались в память об этом только несколько почтовых марок, выпущенных загодя, когда проект только лишь был утвержден.

Красная Площадь, которая всегда была центром первопрестольной, по-прежнему сияет своей красотой. Храм Василия Блаженного все также привлекает гостей столицы своими несуразными ярмарочно-балаганными пестрыми куполами, но уже без крестов. Но слава Богу, что хотя бы без красных звезд!