Лев Сокольников - Прогулки с бесом, или Gott mit uns!

Если бывший "советский" машинист работал на Рейх добровольно, то немецкий солдат с оружием в кабине — лишний. Но это "немецкая" логика, моя — совсем другая: немецкий вооружённый солдат охранял бригаду от опасности, коя могла свалиться на головы прислужников! Работники из русских давали подписку на верное служение Рейху и автоматически становились врагами… Кому?

— Тупеешь, брат! Вражеский солдат с оружием в тесной кабине паровоза

необходим советскому кинематографу для "эффекту" и для выброса адреналина в зрительскую кровь: вспомни, как в напряжённый момент повествования советский (русский) машинист, "оставаясь в душе "советским человеком", ударом гаечного ключа большого размера по голове путающегося под ногами немца, нейтрализовал его и выполнял задуманное сценаристом действие!? Немца даже каска не спасал от удара ключом!! Зрители не задумывались над пустяком: "с чего бы русский машинист, вначале честно работавший на врагов, вдруг "осознал глубину падения" и одумался!? И по мере сил своих и талантов, "выполнил задачу по очистке родины от иноземцев"! Ох, уж эти непредсказуемые русские"!

Когда русский машинист вытягивал горящий состав из бочек с бензином со станции, в кабине паровоза присутствовал немецкий солдат?

Бес говорит, что перед началом выполнения "смертельного номера" Медведь приказал помощнику и кочегару покинуть локомотив:

— Мужики, спасайтесь…

— А ты!?

— Как-нибудь… Чего всем-то погибать?

Он, как и отец, не знал ни единого немецкого слова, поэтому не говорил четвёртому обитателю с автоматом во вражеской форме в форме и только ему понятное слово:

— Weg! — тот и сам понял, что дело "швах" и нужно давать "ходу".

Был на тот момент, согласно советским сценариям, в кабине паровоза немецкий солдат с автоматом?

— Был. Но он первым покинул "судно", как только понял, что собирается делать мрачного вида русский механик.

Никто теперь об этом не узнает, поэтому эпизод с вытягиванием состава из бочек с бензином со станции запишем в "фантазии". Вольности. Ещё и потому такое нужно сделать, что в некоторые бесовские рассказы трудно верить. Выдумал бес всё от начала и до конца! Оно, конечно, можно было с помощью той же фантазии на станцию не наливной состав поместить, а что-то иное, например вагоны с артиллерийскими снарядами всех калибров. Бес не согласился помещать состав со снарядами:

— Представь, что снаряды стали рваться? Сколько бед они бы причинили жителям ближайших улиц? Совсем недавно по телевиденью рвались снаряды на складе боеприпасов у соседей к югу от вас. Сколько канонада длилась? Сутки? Трое? — и совместно пришли к выводу, что тогдашние горевшие бочки с бензином были безобиднее, чем горевший склад с боеприпасами в мирное время.

Кто уличит нас во лжи? Все участники тех событий в ином мире.

Ах, почему я не медиум и не имею способность входить в общения с душами умерших вражеских пособников? Почему бес, этот чёртов всезнайка, ничего дополнительного, кроме отцова рассказа о событиях на горевшей адским огнём станции, не хочет добавлять? Если что и рассказывает, то всё сказанное похоже на враньё?

— Мне не дана способность общаться с душами умерших. Во имя когда-то царившего "социалистического реализма" окажи милость, разыщи дух машиниста, что в мире живых носил кличку "Медведь" и спроси: "чем ещё, кроме желания свести счёты с жизнью, руководствовался, когда вытаскивал вражеский наливной состав? В определение "героизм" его деяние вписать позволительно?

— Какой, к чёрту, героизм! Героизм тогда таковой, когда совершается во благо отечества! А если машинист вытаскивал со станции бочки с топливом для вражеских танков — какой он "герой"!? Если бы он, как и все, занялся сохранением своей жизни — его бы никто не осудил за такое и в первую очередь — сами враги. Почему предавал "весь советский народ"? Пусть бы эту станцию, со всеми её обитателями, как чужими, так и своими, взяли черти! Пусть бы там всё сгорело! Нет бензина — нет и танков! И меньше ртов, что просили есть после войны!

— Наливной состав всё же благополучно сгорел, но если бы такой "костерок" полыхал на станции, то и от неё мало бы чего осталось. А вокруг станции старые и убогие домишки с жителями, и если бы не подлый героизм русского пожилого машиниста, то что могло быть? Тысячи людей в зимнюю пору под открытым небом?

Мучаюсь от вопроса: "коллаборационист способен проявить героизм"?

Немного о "героях" и "подвигах" и о "двух сторонах одной медали".

"Подвиг" — "подвигнуть себя", или кого-либо, на совершение деяния достойного славы. Звать, тянуть или толкать в спину на "свершение подвига" — занятие менее почётное, но безопасное. Пусть и мелкого, но полезного подвига. Как героя без подвига не бывает, так и подвиг не может появиться без героя.

Но как быть с Медведем? Заносить старого машиниста на "скрижали героев", или навеки вписать в "презренные вражеские пособники"? Как и отца? Записать их "героями" для "узкого круга лиц", но ни для всего "советского народа"? И как быть ныне: если исчез "советский" народ, то почему остаются предатели "советского народа"? Куда их сегодня девать? Или коллаборационистов объявить "героями" для узкого круга

лиц?

— Всякому героизму "гарантия безопасности" требуется. Уверенность, что за её проявление тебя в будущем за задницу не возьмут.

— Как понимать?

— Просто: служить врагам и знать, что за службу не помилуют "свои" — для этого особого сорта героизм нужен! Историю состава с горючим, закончу повторением: рабочие вы люди, сколько можно говорить! Да и такое в расчёт взять следует: сгори тогда станция, то как бы вы потом жили? Каким прокормом?

— Как Медведь окончил дни пребывания в видимом мире? Знаешь?

— Знаю. Многое знаю… Ни у одного издателя не найдётся столько бумаги, чтобы изложить на ней всё, что я знаю…

— … а у главного редактора издательства — терпения выправить твои россказни? Так?

— О ком речь идёт? О Медведе? Вот и набивай историю его жития:

"после освобождения города, без задержки, в составе всей страны жители приступили к восстановлению "разрушенного народного хозяйства"…

— Газетами шпаришь!

— Почему бы и нет? Разве тогда иной язык был? Так проще… И Медведь явился в депо с намерениями далее общаться с любимым паровозом, но там ответили:

— Старый ты… И "запятнал себя работой на захватчиков" — явную ошибку совершил человек в слепой любви к "бочке с дымом на колёсах": следовало ждать, когда позовут на работу старых специалистов, а не лезть на глаза руководителям депо, кои "не запятнали себя служением врагам"!

… Медведь вернулся в жилище, прилёг отдохнуть от визита в депо и умер во сне…

— Под классика "косИшь"? Антона Палыча? Чехова? Под "Смерть чиновника"? Хотя ты мудрый, образованный бес, с пятью "вышками", но и тебе знать бы не мешало: умертвлять способом "прилёг отдохнуть и умер" дозволенно только классикам!