Лев Сокольников - Прогулки с бесом, или Gott mit uns!

Перевалив за сорокалетний рубеж, стал задаваться вопросом:

— "Смог бы я работать у врагов? И за сколько?" — и, страшно подумать! отвечал:

— Запросто! — вот так! Это одна разновидность предателей. Есть и другая:

Не знаю, какой процент "советских людей" в недавнем прошлом грешил "распитием спиртных напитков на производстве".

Грешил и я, но не сильно, помня такое: "оно, конечно, можно выпить, но тяжеловато потом перемещаться. Если разве самую малость? Чтобы "не отрываться от всех"?

И странное дело: обо всех "нарушениях трудовой дисциплины путём распития спиртных напитков" почему-то мгновенно становилось известно начальству! Долго ломали похмельные головы вопросом "кто нас сдаёт!? Пьём-то вместе!?" — и ни к чему не могли придти до "момента истины": начальник сдал "предателя":

— Вы бы поменьше спиртным увлекались! А с этим — и он прямо назвал доносчика, — никаких распитий! — мы "закипели-забушевали"

— Он же с нами пил! как можно такое!? — оказывается, можно!

Редкостный тип, для которого выдача собутыльников начальству было чем-то вроде увлечения: иностранное "хобби" на то время только "входило в моду". Отец-коллаборационист, будь у него иные возможности накормить четыре рта, никогда бы не стал работать на врагов. Зачем, если можно этого и не делать?

"Товарищ" доносил с удовольствием! Доносительство — это заболевание. У меня, как и у отца, есть "гены сотрудничества с врагами", признаюсь в пороке, но полностью отсутствую "гена доносительства" на того, с кем я делю выпивку и кусок хлеба.

— Радуешься? Гордишься, тем, что у тебя нет ни единого "гена доносительства" на товарища с которым ты пил водку? Так это хуже предательства! — возмутился бес.

— С чего вдруг!?

— Потребляя алкоголь на производстве, разве вы не разрушали государство "рабочих и крестьян"? Не приносили вред? Такое деяние было злее всякого предательства!

"Наука о генах" гласит: у потомков председателя "Фонда Примирения", того, что украл у бывших нищих "рабов с востока" когда-то заработанные ими 83 миллиона немецких марок, должны быть заложены "гены любви к чужим деньгам". Не иначе! Если во мне сидят отцовы гены коллаборациониста, то куда деваться потомкам первого председателя Фонда деваться от генов дедушки-вора?

Ныне ультразвуком определяют пол нерождённого ребёнка. Есть прибор, с помощью которого изобличают вралей, который бы сказал, что я буду делать в той, или иной будущей ситуации.

Как было бы прекрасно жить с таким прибором: вложил всего один палец в устройство, и вмиг на экране высвечивается ответ: "ты такой и сякой, сукин ты сын, пьяница и дурак, вор и забулдыга! А ты — потомок немецкого прислужника"!

Ах, как несовершенна и далека техника от потребностей тех, кто правит нами! Сегодня пол ребёнка определяют, но какого качества будет дитятко потом — нет такого прибора, что мог бы установить на стадии пребывания плода в чреве. Не скажет прибор, что дитятко появится в мир сей отпетой мразью, и что нужно срочно делать аборт, пока не поздно! И подобный аборт будет не греховное, а наисвятейшее дело перед множеством хороших людей.

— Отвлекаешься! Уходишь от темы! Не в тот огород зашёл! Продолжай рассказ о единственной "коммерческой" вылазке матушки в сельскую местность.

— Я дилетант, верхогляд, сознаю и поэтому особых претензий не имею и прошу не судить строго за "литературу". Если и подвергнусь осуждению, то срок заключения: не один я написал всё это!

В науке "Военная история" я — "ни уха, ни рыла", но и мне понятно, что танк — это "грозная машина, являющаяся эффективным средством подавления огневых точек и живой силы противника".

Но, оказывается, танк не только "быстр и грозен", но ещё и уязвим. Если танк всячески не оберегать "живой силой" с названием "пехота", то это будет всего лишь большая куча металлического лома с мощным мотором. Если влепить "грозному оружию на гусеницах" в борт бронебойным кумулятивным снарядом — танк прекращает существование, как "грозное и мощное устройство для подавления живой силы и техники противника". Да порвите танку хотя бы одну гусеницу гранатой — результат будет одинаков: танк прекратит продвижение. Как железо на будущий памятник он ещё пригоден, но как "боевая машина" — прекращает существование.

И авиация хороша относительно. Особенно авиация, любовь к которой у меня сошла на "нет" к концу войны. Такое бывает среди людей: увидел что-то новое, доселе невиданное, открыл рот и влюбился! После выяснения, что предмет любви, кроме "бомбёжек" на житейские темы, ничего иного не представляет — тотчас и любовь большими порциями начинает вытекать из сознания и души. Особенно заметно такое происходит после каждой незаслуженной и бессмысленной "бомбёжки".

Опять отвлёкся, ушёл от темы, а она такая:

"Первая коммерческая прогулка

матушки и её результаты"

Какова была ширина прифронтовой полосы в зиму 42 года в нашей области? Можно сказать и так: до какой деревни, расположенной в прифронтовой полосе, можно было подходить без риска быть задержанным полевой жандармерией оккупантов без последующих расспросов? Данных нет, бес отказывается что-то сообщать, но у меня есть свои данные: мать для зимы была одета плохо. Всё шло в обмен на харчи, а о своём одеянии никто тогда не думал. Морозы стояли не шуточные, к морозам плюсовались снега… К "набору" прибавлялась жизнь впроголодь.

Автором "продразвёрстки" была тётушка, что толкнула отца "на путь служения врагам". Она прекрасно гадала и в искусстве предсказания будущего с помощью колоды карт, могла задвинуть любую цыганку "глубоко и далеко".

Надумала она искусством гадалки что-то заработать в сельской местности и предложила матери:

— Пойдём! Что-то обменяем, что-то нагадаем… Время военное, женские сердца в неведенье о мужчинах маются… — "что-то" для обмена на продукты у матери было до предела жалким, но и с этим она отправилась.

Вначале всё пошло хорошо: слава о тётушкиных способностях в предсказаниях будущего полетела впереди неё. И как предсказывать?

Супруг какой-нибудь измученной крестьянки воюет на востоке, а жена с выводком в оккупированной деревне? Что ей сказать?

— Жив мужик! Это — точно! — и на этом спасибо, не напрасно карты раскладывала! День ходят, другой…на третий мать говорит:

— Домой пора! Там трое сидят! — и упрямо отправилась в город. Тётушка осталась на "заработки". Нашлись у матери две попутчицы, такие же "менялы", как и мать: втроём вроде бы не так страшно.

Вот она, польза борьбы оккупантов с местным населением за чистые от снега дороги! Не просто так проклятые оккупанты заставляли аборигенов чистить дороги: оказывается, при движении по чистым дорогам сил меньше тратится!