Лев Сокольников - Прогулки с бесом, или Gott mit uns!

— "Идеальных таможенников" Слова, сказанные Абдулле, помнишь?

— "Ты знаешь: мзду я не беру!" — и в это верится в первые секунды! Но это в первые, а потом сомнения зарождаются и не отпускают до финального кадра. Смущение появляется…

— В чём?

— В корытце осетровой икры… Откуда оно у таможенника?

— Для живущего у Каспия — икра не проблема и до сего дня. Мелочь. Проза! С моторным баркасом обеспечиться икоркой в нужном количестве мог?

— Мог. Где топливом для двигателя баркасного заправлялся? Из каких ёмкостей? Из той, пустой, что на берегу стоит?

Хорошо, икру вычёркиваем, "икряной" вопрос снят. Как быть с водкой? Когда Верещагин спаивает "юнармейца" Петруху? "Гусыня" водки на двоих! Четверть! Откуда в дикой местности взялась ёмкость с "божественным" напитком? Рядом с домиком таможенника торговых точек нет. Или проглядел? Продуктовая лавка "за кадром" осталась? Всё же кто поставлял таможеннику водку? Самогоноварение? Если "да", то хлеба не было? Икру без хлеба ел и мучался? Что остаётся думать о Верещагине? И о его муках: "обжираться чёрной икрой без хлеба"!

— Помнишь, как жена Верещагина обещает побывать в городе и добыть хлеба к икре? Может, не стоит придираться к вестерну? Что с него взять?

— Может и не стОит. Но до момента, пока глупые слова не берут на вооружение такие же люди. Если бы Верещагиным восторгался кто-то иной, а не главный нынешний таможенник — такое не опасно. Ничего не выдумал и никто не "тянул за язык" главного таможенника, того, что недавно выдал:

— У нас в каждом таможенном отделе на стене висит портрет актёра, что сыграл роль Верещагина! — и расплылся в улыбке. За какие заслуги Верещагин, но не актёр, удостоился почёта? Чем умиляется нынешняя таможня? Словами Верещагина "за державу обидно!" из сцены, где он в одиночку производит досмотр баркаса с имуществом Абдуллы? Врал Верещагин: ему было обидно не за державу, а за невнимание к себе. Ах, эти кадры с корытом чёрной икры и "гусыней" водки! А эпизод, когда Верещагин бросает из дома динамитную шашку Сухову в "знак любви и уважения к новой власти"?

— Что-нибудь правдивое в фильме есть!?

— Для тебя — не знаю, а для меня — нет ничего, во что хотелось бы верить. А сцена с тремя древними аксакалами? С теми, что сидят на солнцепёке у глинобитной стены, что огораживает домовладение Верещагина? Чего ждут? Они, что, слабоумные? Если в нормальном соображении, тогда почему бы им не находиться в жилищах?

— Они ждут, когда отойдёт в мир иной четвёртый их товарищ, что лежит на песке и голова которого покоится на каком-то ящике.

— Ещё раз: чего ожидают три аксакала под "белым солнцем пустыни"? Когда режиссёр ими позабавится? Они бездомные? А что за ящики армейского образца перед ними? Что в них? Какие приношения? Какой "конфискат"? Ящики положены там для того, чтобы "товарищ Сухов" быстро и квалифицированно разобрался во всём: "динамит в ящиках"! И вновь бездонный чайник спасает положение: доблестный солдат неизвестной армии поливает перегревшиеся на солнце динамитные шашки! Те уже дымятся, до взрыва остаются секунды… "Остановись мгновенье, ты — прекрасно!" — нет, Сухов подбрасывает шашку в воздух и одним патроном из маузера взрывает её в воздухе! Или на тот момент в руке Сухова револьвер системы "Наган"?

Для чего нужен был этот кадр?

— Ты — бес, но и ты бываешь бестолковым: где ещё можно было показать, как суховы виртуозно владеют оружием! И увидевши — задуматься: "а стоит ли связываться с суховыми"!?

— …и посмешить простака-зрителя взрывной волной от динамитной шашки, когда она срывает чалмы с голов аксакалов? Слабо разбираюсь в подрывном деле, не могу сказать, почему взрывная волна одни чалмы у стариков сорвала, но головы на плечах — оставила. Даже не качнулись у них головы! И телам аксакалов динамитная шашка ничего не сделала: старики не шелохнулись! Странная какая-то взрывная волна у режиссера получилась!

— "Направленной" её зовут…

— Подозреваю: не Абдулла с понятными намерениями ящики с динамитом около домика Верещагина оставил? Дозволенно зрителю думать, что Абдулле осточертели поборы таможенника?

Далее бес со своими замечаниями был не нужен и нехорошие мысли о "ритуальном", или "культовым", что для меня без разницы, фильме наших космонавтов потекли без его участия:

— "мой бес — гадость порядочная, но как с ним не согласиться? Как понимать старого дурачка, что организовал "музей" в заброшенной крепости? Кругом, на десятки километров, голая пустыня, а старый маразматик носится с "оазисом культуры": "Знай наших"! Для кого в пустыне музей замышлялся? Для жителей тех мест? Музей там был нужен, как "верблюду пятая нога". Всё это так, но режиссеру нужно было протащить "гуманистическую" мысль: "смотрите! Идёт драка, а новая власть уже о культуре думает!" — и вот он, старичок-музейщик, наивный до глупости и с граммофоном в обнимку! Сомнительно: как мог человек прежней культуры так быстро поверить в новую власть и броситься в пустыню организовывать музей? С чего такое несчастье с ним приключилось? "Прочувствовал всем сердцем правоту новой власти"? "Единожды солгавший…".

— Если бы "единожды"!

Но польза для фильма от музея явная: где бы ещё "товарищ Сухов" "позаимствовал" пулемёт системы "Льюиса"? Или системы "Гочкиса"? И чем ещё Сухов мог перебить столько врагов?

А Петруха!? Как столь юный человек мог оказаться в средней Азии? И в такое ужасное время? Какая сволочь из "своих" загнала юнца в пекло, в котором и суховым было трудно? Хотя, что я говорю: к нас и до сего дня сволочей, что петрух изводят, хватает в избытке! Сволочи у нас не переводились, не переводятся и впредь исчезновение им не грозит! В этом наша сила самоедская и заключается! Да и смерть Петрухи нужна: она должна "будить ненависть"… если не заподозрить, что юный приставала к чужим женщинам мог быть пьяным.

…тот, кто закопал по горло в песок человека и оставил его умирать под "белым солнцем пустыни" — страшнее смерти придумать не мог. Всякая смерть имеет "время исполнения", и счастлив тот, у кого такое время короткое. Смерть от разряда электричества "молниеносная", и длится столько, сколько и разряд молнии: доли секунды. Прекрасная смерть, пусть не желаемая, как и всякая смерть, но прекрасная. Умирать от жажды под "белым солнцем пустыне" — тяжко и страшно. В позиции, в какой показан герой в фильме, самое лучшее — как можно быстрее впасть в бессознательное состояние и умереть, не возвращаясь в память. Можно умереть и от бессилия: в любой момент какая-нибудь из ядовитых живностей пустыни вцепится в лицо и ничего с ней сделать невозможно! Не поэтому голова над песком и пела? Или мычала? И она знала, что тов. Сухов её вызволит?

— Сомнение второго сорта: где и как за столь короткий промежуток времени, спасённый Суховым абориген обзавёлся конём и карабином? Они на Востоке денег стоят! Украл?