Лев Сокольников - Саркофаг

Другие "верно и преданно" служившие за сомнительный солдатский рацион, были "военнослужащие" порченные невысказанными мыслями:

— "Вот сучня! За такой кошт с меня ещё и кубы требуют! — "сучня" адресовалась в сторону непосредственных командиров, так же подневольных, но стоявших "выше".

У командиров хватало ума не устраивать "соцсоревнований между бригадами", но о причинах малого количества заготовленных кубов с бригадиров всё же спрашивали. Не строго.

Символ власти бригадиров — электропилы. Кто получал в руки электропилу — тот становился бригадиром. Если совсем недавно я имел "власть" над всеми электропилами, то кто кем был? И зачем нужно было лезть в "художники"? Почему бы не сказать замполиту:

— Я — простой киномеханик, далёкий от художеств! Да и вообще, товарищ майор, "хороший мастер по электропилам — лучше плохого художника"! — но об этом тогда и не подозревал. Верно сказано: "незнание законов не освобождает от наказания за их нарушения".

Не ручаюсь за "точность перевода", но суть изложу: как-то однажды бригадир хилой бригады, мой учитель в борьбе с сучками, говорит:

— Слышь, как думаешь, могу дневную норму выполнить, если в бригаде пяток полудохлых южан? Два азербайджанца, один армянин, белорус и чуваш? Белорус с чувашом работают, а остальные от костра не отходят!

— Понятное дело: они — южане, что с них взять!

— Да не южане, лодыри они!

— Заметь: хилые лодыри. Посмотри на Степо-джана из Еревана? может он преодолеть "полосу препятствия" из сваленных елок? Да ещё по пояс в снегу? И граждане "солнечного Азербайджана" не лучше соседей-армян. Не их это "профиль": у ёлок сучки рубить и чекеровкой лесин заниматься.

— Ты…Ты припиши нам кубиков… — как-то тихо, пряча глаза и застенчиво попросил бригадир.

Вот оно! Свершилось! Бригадир не сказал "припиши МНЕ кубиков", а помянул всю бригаду. Ну, как отказать человеку в такой малости!?

Какое это было изумительное время! Ни взяток тебе не предлагают, вообще ничего ощутимого! Одна душевная благодарность за избавление от командирских замечаний о невыполненной дневной норме по кубам древесины.

— Ты говорил ротному, что с этой публикой ни о каком выполнении дневной нормы речи быть не может?

— Говорил! Да что толку? Знаешь, что он сказал?

— Догадываюсь: "работать не умеешь".

— Во-во!

Как я должен был поступить после просьбы бригадира? Согласно "моральному облику советского человека", а "военнослужащего сапёрного батальона" — особенно, следовало немедленно "доложить по инстанции" о готовящемся преступлении. Начинать доклад следовало со взводного сержанта: "прыганье через голову" непосредственного командира у нас не любят.

Но я пал и немедленно приступил к припискам! Отнимал кубы у профессионалов-вальщиков и приписывал их немощным ребятам, коих "руководящая и направляющая" забросила в архангельскую тайгу на три года.

Нет мне прощения! Хотя, почему бы и не простить? Разве я один приписывал? Что-то от своих "противоправных действий" имел? Какую мзду? Ничего и ни от кого! Совесть моя чиста, как "слеза младенца"!

Мог и не заниматься обманом командира, лишними были мои "учётные комбинации": общая сводка о "заготовленных кубометрах древесины за сутки" уходила в "штаб воинского соединения" благостной. Все работали "ритмично", "но наилучших работников поощрение не должно обойти стороной":

— Присвоить звание "ефрейтора"!

"Отзвенело лето песней недопетой…" — это не я, это любимый Сергей Лемешев.

Пришла осень. Если начать отсчёт с неё, то оставалось… год с "лишком"! "Лишек" мог обернуться парой месяцев задержки. Армейским командирам разрешалось задерживать военнослужащих с разъяснением к задерживаемому:

— Военная необходимость! — "производственная" была в другом месте, не в стройбате.

Дни укорачивались, с эстакады приходил затемно… Питался на кухне холодным ужином и шёл спать. Главное — прожить зиму…А там — опять май…какой по счёту? последний армейский май…Возвращение домой… и что дома? Чем заниматься? Какой работай? Опять кино "крутить"? Несерьёзное занятие для взрослого мужика, детская забава! Да и дешёвая. На родную, привычную и любимую "железку" податься? В каких ролях? Если бы не зрение, то стал бы движенцем… До машиниста я бы "дорос", глядишь, и меня бы, как машиниста Херова диспетчер по громкоговорящей связи умолял бы не задерживаться с отправкой состав с углём… Прочь мысли о будущем! Наступит оно — буду им заниматься! А сейчас веди свою тайную "бухгалтерию" и держи язык за зубами! Ну, по этому пункту можно не беспокоиться, такое у меня всегда получалось неплохо… Если и "разоблачат", то разве первый раз "падать"? Не привыкать к падениям: дальше, чем сучкорубом в отстающую бригаду, не сошлют… Спи!

И тут в казарме началось какое-то волнение… Послышались голоса, что "такого-то вызывает ротный к себе"… Потом ещё одного…Сон "как рукой сняло" и появились мысли: "всё, конец, моя "двойная бухгалтерия" вскрылась! Но почему капитан вызывает вот уже третьего, но не меня!? Главный преступник-махинатор — я, но почему обо мне речи нет!? Понятно, на "закуску" бережёт!" — как только "успокоительная" мысль прочно осела в мозгу, так тут же кто-то назвал меня. В казарме был мрак: местный дизель отстучал положенное время и отдыхал до следующего вечера.

В комнате ротного что-то светилось. Что — не помню. Наверное, потому, что "отшибло память" со страху от предстоящего разоблачения. Пожалуй, многие разведчики испытали подобное состояние… теперь и у меня есть повод для гордости:

— Я шёл, не зная куда! Правда, не на "верную смерть"…

— Фамилия? — интересно повёл себя ротный! Только что чьим-то голосом выкликал мою фамилию, а сейчас хочет её услышать от меня? Пожалуйста! Это армия, в ней положено на вопросы командира отвечать чётко и громким голосом… В случае, если ты "чист" по всем статьям "воинского устава" и за тобой нет "хвоста былых преступлений"… У меня он был, поэтому фамилию я назвал не так, как следует в армии. Капитан поинтересовался моим образованием, и ещё раз подумал: "чего спрашивает!? Ведь знает…"

— После подъёма собрать личные вещи и быть готовым к отправке в главное расположение… У "каптёра" получите новую форму…

"Ничего себе! Перед "расстрелом" новую форму вроде бы ещё никому не выдавали!? Значит, вызов в помещение к ротному никакого отношения к моим "махинациям" с кубометрами древесины не имеет!? Уже хорошо!" — радостный, что "был на волосок от провала", но не провалился, добирался в потёмках на двуярусное солдатское "лежбище" и услышал разговор сослуживцев:

— В автошколу посылают! В Советск. На шоферов учиться!

Бог ты мой! У многих ребят в роте больше было причин волноваться, чем у меня: им специальность "шофер третьего класса" была бы на "гражданке" нужнее, чем мне. Вот отчего во мраке казармы стояло густое волнение и не менее десятка сослуживцев успели посетить кабинет ротного с просьбой послать на курсы их.