Виталий Владимиров - Закрытый перелом

— А что, Маринка, может и нам пойти расписаться? Квартира у тебя отдельная, жить нам, значит, есть где, скоро кандидатом стану, деньги у нас будут, готовишь ты вкусно, энергии у тебя на троих хватает…

Марина внимательно слушала Виктора, но молчала, будто ожидала чего-то.

Виктор смутился, сбился и продолжал, уже натужно улыбаясь:

— А что?.. Разве я не прав?.. Или может быть тебе чего-то не хватает?..

Марина медленно покачала головой:

— Всего мне хватает. И всегда хватало. Обожглась я уже один раз на безоглядной любви, Вика, да так обожглась, что запомнила этот урок на всю жизнь. Для меня теперь свобода — дороже всего… И потом, охота мне на себя лишнюю обузу взваливать? Готовить тебе — это ладно, а вот стирать я не люблю, ты сам заметил… Кроме того, я не понимаю, что тебя не устраивает в наших отношениях? Захотел пришел, захотел ушел.

— Неудобно как-то, — повеселел Виктор.

— Брось, малыш, чепухой всякой голову забивать. Не беспокойся, у тебя главное — диссертацию спихнуть, — решительно сказала Марина.

И Виктор успокоился — стал считать чепухой мысли о возможной женитьбе на Марине. Более того, он уже не стеснялся предпочесть другие дела и занятия ее обществу, будучи твердо уверенным, что Марина от него никуда не денется. Потом Виктор стал даже небрежен с Мариной и не пригласил ее на торжественный банкет, венчающий его диссертационные усилия, считая, что Марина — свой парень, "швой парень — ш.п.", как она сама иногда шутила, и поймет, что делать ей в компании подгулявших ученых мужей нечего.

Виктор очень удивился, узнав, что он ошибся. Когда он на следующий день после банкета явился к Марине, его уже не ждали ни вкусный стол, ни, тем более, постель.

Марина любезно, но совершенно равнодушно выслушала счастливый, полный гордого самолюбования рассказ Виктора о том, как шла защита, как оппоненты ругали Виктора Григорьевича Коробова только за то, что он не стал сразу защищать диссертацию на звание доктора технических наук, как внимателен был к Виктору директор института, член-корреспондент Александр Иванович Чернов.

Когда же Виктор выговорился и соизволил с легкой обидой обратить свое внимание на равнодушное спокойствие Марины, то Марина неторопливо разъяснила ему:

— Все, малыш, все кончилось. Я поздравляю тебя. Очень за тебя рада. Теперь ты уже совсем не запущенный, я бы даже сказала, наоборот, даже распущенный молодой человек. И поэтому больше во мне не нуждаешься. Мавра сделала свое дело, Мавра больше не желает… Мавра-Марина… Маврина… Так-то! Топай, малыш, под крылышки своих предков, а сюда дорожку забудь.

Виктор обиделся всерьез, но сам почувствовал, насколько шатки его позиции, и все же попытался обернуть дело шуткой.

— Неужели ты обиделась из-за того, что я тебя не пригласил на банкет? — миролюбиво заговорил он. — Ничего интересного: котлета по-киевски, льстивые тосты и шайка изголодавшихся мужиков. Не дури, Марин, я коньячок принес. У меня башка побаливает после вчерашнего, давай лучше здоровье поправим, а?..

— Дурачок ты, дурачок, малыш, — задумчиво сказала Марина, глядя на Виктора. — Сам пей свой коньячок, неужели ты ничего не понял?.. Мне просто с тобой неинтересно больше… Мне теперь интересно с другим… Правда, с кем я еще сама не знаю… Но это неважно, не твоя забота, найдем. Я же с тобой три года провозилась… Хватит, наверное… Это раньше для меня время шло, а теперь оно для меня побежало… Надо успеть, пока совсем не пролетело, понимаешь?..

Виктор молчал.

— Интересно у нас с тобой получилось, Вика: вот у тебя, наверное, ощущение, что весь мир перед тобой, что все у тебя еще впереди, а вот у меня ощущение, что все для меня прошло и минуло, что время мое ушло, а ведь мы вместе три года жили в одном времени…

Только для тебя твое время поспевало, зрелостью наливалось, а для меня будто бы отцветало, словно осыпалось… Может быть, это ты у меня мое время забрал, а?..

— Что ты, Марина, я… — растерянно забормотал Виктор. — Я же… Я никогда не хотел тебя обидеть, я всегда поступал так, как ты хотела… Как ты велела… Я даже предлагал тебе жениться, а ты даже с моими родителями почему-то не захотела знакомиться… И потом ты всегда говорила…

— Что говорила?.. Что я всегда говорила?..

Виктор не знал, что сказать.

Марина выпрямилась, вскинула голову.

— Да, ты прав, конечно… Что-то я расквасилась, не обращай внимания, Вика. У человека радость, а я ему о том, что он время у меня украл… Давай-ка, действительно, устроим ужин… Наш прощальный ужин… Отметим наше с тобой трехлетие. Тащи свой коньяк… Но запомни, малыш, крепко запомни: отныне мы с тобой только друзья, не больше. Правда, настоящие друзья. А как непросто быть настоящим другом, ты еще это не знаешь…

Марина с тех пор неоднократно доказывала, что значит быть настоящим другом, истинное благородство которого познается только в беде. А беда не заставила себя ждать, пришла. Да не одна. Через два года после защиты кандидатской диссертации, когда Виктор уже "остепенился" и, превратившись в Виктора Григорьевича, начальствовал в своей лаборатории, у него умерла мать. А еще через год — отец.

Марина опять взяла Виктора под свою опеку, дом ее был открыт для Виктора в любое время и она даже отдала Виктору в вечное пользование комплект ключей от своей квартиры, хотя ничто не вечно под Луной.

Вокруг Виктора, помогая ему в беде, еще теснее сплотились Антон и Марина. Так естественно образовался их тройственный союз. Их объединяло многое: они были сверстниками, все они потеряли своих родителей и не поддерживали по тем или иным причинам тесных взаимоотношений с родственниками.

— Ну вот, теперь у меня не осталось более близких людей, чем вы, — Виктор благодарно смотрел то на Антона, то на Марину, которых он угощал в большой комнате теперь полностью принадлежавшей ему квартиры. Это было на девятый день после смерти отца Виктора. Народу на поминки собралось совсем немного, да и те вскоре разошлись, кроме Марины и Антона.

На комоде высился портрет отца. Угол рамки наискось пересекала лента черного крепа, повязанная бантом. рядом девятый день стояла полупустая рюмка водки, покрытая куском черного хлеба.

Виктор задумчиво посмотрел на фотографию отца и тихо произнес:

— А знаете, только смерть заставляет понять, сколько же нервов и сил потрачено человеком, чтобы что-то кому-то доказать, а потом оказывается, что все это впустую. Я тут не открою истины, просто во мне сейчас живет ощущение тщетности нашего существования по сравнению с бесконечным пространством вселенной и вечным временем.

— Помнишь, я тебе рассказывал про журналиста и поэта Валерия Истомина? — спросил Антон Виктора. — У него есть хорошие стихи на эту тему. Вот, послушайте…