Грэм Грин - Человеческий фактор

– Из Лоренсу-Маркиша, – сказала Синтия Кэслу.

– Это по твоей части, Дэвис.

– Захватывающе интересно, – объявил Дэвис. – «Ваш номер двести пятьдесят три от десятого сентября пришел весь перевранный». Это уже по твоей части, Синтия. А ну-ка, быстро зашифруй снова, да напиши на этот раз правильно. Так оно лучше будет. Знаете, Кэсл, когда я поступал сюда, я был романтиком. Думал, буду заниматься атомными секретами. Взяли-то ведь меня только потому, что я хороший математик, да и в физике соображаю неплохо.

– Атомные секреты – это Восьмой отдел.

– Я думал, что, по крайней мере, хоть научусь пользоваться всякими забавными штуками вроде невидимых чернил. Вы-то, я уверен, все знаете про невидимые чернила.

– В свое время знал – все, вплоть до использования птичьего помета. Обучили меня всему этому, а потом, в конце войны, послали с заданием. Дали такую красивую деревянную коробочку, в которой, как в школьных штативах на занятиях химией, были расставлены бутылочки. А потом дали еще электрический чайник… и набор пластмассовых спиц для вязания.

– Это еще для чего?

– Вскрывать письма.

– И вам пригодилось? Я хочу сказать, вы вскрыли хоть одно письмо?

– Нет, хотя один раз пытался. Меня учили вскрывать конверты не там, где они заклеены, а сбоку, и, запечатывая снова, пользоваться тем же клеем. Так вот, в том случае у меня не было нужного клея и, прочитав письмо, я вынужден был его сжечь. Все равно ничего важного в нем не было. Просто любовное послание – и только.

– А как насчет «люгера»? [автоматический пистолет] У вас же наверняка был «люгер». Или авторучка со взрывателем?

– Нет. Мы никогда не подражали Джеймсу Бонду [речь идет о герое шпионских романов английского писателя Иана Ланкастера Флеминга (1908-1964), агенте Британской контрразведки под номером 007, неуязвимом супермене: нули в его номере означают право на убийство противника в случае необходимости]. Мне не разрешалось носить оружие, а единственной машиной у меня была подержанная малолитражка «мини-моррис».

– Уж могли бы дать нам хотя бы один «люгер» на двоих. Как-никак мы живем во времена терроризма.

– Зато у нас с тобой есть радиотелефон, – сказал Кэсл, надеясь этим утешить Дэвиса. Он уловил горькие нотки, которые всегда появлялись в речи Дэвиса, когда ему бывало не по себе. Выпил лишнюю рюмку портвейна, или Синтия его расстроила.

– А вы когда-нибудь имели дело с микрофишками, Кэсл?

– Никогда.

– Даже такой бывалый вояка, как вы? А какая была самая серьезная секретная информация, которой вы располагали, Кэсл?

– Как-то раз я заранее знал дату высадки войск.

– В Нормандии?

– Нет, нет. Всего лишь…

– Разве мы туда высаживались? Я совсем забыл… а может быть, и не знал. Ну что ж, старина, думаю, надо нам стиснуть зубы и посмотреть, что поступило из этого чертова Заира. Можете вы объяснить мне, почему янки так интересуются нашими предсказаниями насчет добычи меди?

– Я полагаю, это влияет на их бюджет. И может повлиять на программы помощи. А вдруг правительство Заира надумает получать помощь откуда-то еще. Вот видите, мы и нашли, что требовалось – донесение номер триста девяносто семь: некто с весьма славянской фамилией обедал двадцать четвертого с президентом.

– Неужели мы даже это должны сообщать ЦРУ?

– Конечно.

– И вы полагаете, что в ответ они выдадут нам хоть один маленький секретик об управляемых ракетах?

Это явно был один из наихудших дней Дэвиса. Даже глаза у него пожелтели. Одному Богу известно, какой смесью он накачался накануне в своем холостяцком логове на Дэйвис-стрит. Дэвис сказал мрачно:

– Джеймс Бонд уже давно бы потрахал Синтию. На песчаном берегу, под жарким солнцем. Передайте-ка мне карточку на Филипа Дибба, хорошо?

– Какой у него номер?

– Пятьдесят девять-восемьсот-дробь три.

– А что там с ним?

– Да есть слушок, что он не по своей воле ушел с поста директора почты в Киншасе. Слишком много напечатал «левых» марок для своей коллекции. Уходит со сцены наш самый влиятельный в Заире агент. – Дэвис подпер голову руками и по-собачьи взвыл от горя.

– Я знаю, каково тебе, Дэвис, – сказал Кэсл. – Иной раз мне самому хочется уйти в отставку… или переменить работу.

– Слишком для этого поздно.

– Не знаю. Сара говорит, я мог бы засесть за книгу.

– Но есть же Акт о хранении государственных тайн.

– Книгу не про нас. Про апартеид.

– Едва ли это можно назвать самой популярной темой.

Дэвис перестал что-то писать в карточке Дибба.

– Шутки в сторону, старик, – сказал он, – пожалуйста, и не думайте об этом. Я без вас тут не смогу. Просто взорвусь, если не будет рядом человека, с которым можно над чем-то посмеяться. Ведь при всех остальных я даже улыбнуться боюсь. Даже когда я с Синтией. Я люблю ее, но она такая чертовски лояльная, что вполне может донести, сказать, что я неблагонадежный. Полковнику Дэйнтри. Недаром Джеймс Бонд убил девушку, с которой спал. Вся разница лишь в том, что я-то с Синтией даже и не переспал.

– Я же несерьезно, – сказал Кэсл. – Ну как могу я уйти? Куда я отсюда пойду? Только в отставку. Мне шестьдесят два года, Дэвис. Я уже перешагнул пенсионный рубеж. Иной раз думаю, про меня просто забыли или, может, потеряли мое досье?

– Вот тут нас просят разработать некоего Агбо, сотрудника «Радио Заир». Пятьдесят девять-восемьсот предлагает его в качестве помощника агента.

– Чего ради?

– У него есть контакт на «Радио Гана».

– Что-то он не представляется очень ценным. И потом, Гана – не наша территория. Передай это в сектор Шесть-В, посмотрим, может, они сумеют его использовать.

– Не торопитесь, Кэсл, зачем же нам отдавать сокровище. Откуда мы знаем, что нам отколется от агента Агбо? Из «Радио Гана» мы ведь можем проникнуть на «Радио Гвинея». Да мы этим и Пеньковского переплюнули бы. Вот это была бы победа! ЦРУ никогда еще не проникало так глубоко в Черную Африку.

Это явно был один из наихудших дней Дэвиса.

– Быть может, здесь, в Шестом-А, мы видим только все самое нудное, – заметил Кэсл.

В комнату снова вошла Синтия с конвертом для Дэвиса.

– Распишитесь тут и подтвердите получение.

– А что в нем?

– Откуда же мне знать? Что-то от администрации. – Она взяла единственную бумажку, лежавшую в корзине «Для исходящих». – И это все?

– Мы не слишком завалены сейчас работой, Синтия. Пойдете с нами пообедать – вы свободны?

– Нет, мне надо сегодня кое-что припасти на ужин. – И она решительно закрыла за собой дверь.

– Ну что ж, значит, в другой раз. Всегда в другой раз. – Дэвис вскрыл конверт. И сказал: – Что они еще намерены придумать?

– А в чем дело? – осведомился Кэсл.

– Вы такого не получали?

– А-а, медицинское обследование? Конечно. Уж и не помню, сколько раз меня проверяли за время службы. Это как-то связано со страховкой… или с пенсией. Прежде чем меня послали в Южную Африку, доктор Персивал – возможно, ты еще не встречался с доктором Персивалом – всячески пытался установить у меня диабет. Направили меня к специалисту, а тот нашел, что у меня не излишек сахара, а наоборот, слишком его мало… Бедняга Персивал. Думаю, связавшись с нами, он наверняка немного поотстал по части общей медицины. В этом учреждении соображения безопасности куда важнее правильного диагноза.