Софи Кинселла - Девушка и призрак

— А что тебе нравилось в Ларе? Ну-ка, признавайся! Признавайся!

— Она была такой энергичной, — торопливо бормочет он. — И не похожей на других. Всякие там необычные бусы, заколки… И она ценила меня. Знаешь, некоторые девушки считают, что ты им что-то должен, но она другая. Такая добрая. И энергичная.

— Ты что, опять завел песню о своей бывшей?

Металлические нотки в голосе Мэри хорошо слышны даже через наушник. Джош тоже их уловил.

— Черт! Мэри, не понимаю, что со мной. Она словно преследует меня. — Он потирает бровь и выглядит при этом довольно жалко.

— Кажется, ты до сих пор неровно к ней дышишь, — злобно заявляет Мэри.

— Я? — Джош пытается рассмеяться. — Что за чушь. Она меня больше не интересует.

— Тогда почему ты твердишь о ней не переставая? — К моей радости, Мэри отбрасывает салфетку, отодвигает стул и встает. — Когда забудешь о ней, звони.

— Я уже забыл, — парирует Джош сердито. — И вообще, что за бред. Я не собирался о ней говорить. — Он вскакивает, пытаясь задержать ее. — Мэри, послушай меня. У меня был роман с Ларой. Это было неплохо, но не более того. Теперь все в прошлом. Финита ля комедия.

Мэри отмахивается.

— Но ты только о ней и способен говорить!

— Вовсе нет! — Джош почти кричит, и посетители за соседними столиками удивленно оглядываются. — Это не так. Я не хотел вспоминать о ней! Просто что-то заклинило в мозгу.

— Разберись с собой, — качает головой Мэри. — Еще увидимся.

Лавируя между столиками, она идет к двери. Джош падает на стул. Он абсолютно раздавлен. Несчастный он еще милее, чем в радости. Больше всего мне хочется сейчас кинуться к нему, обнять и объяснить, что я гораздо лучше этой нудной девицы с рекламной обложки.

— Ну что, довольна? — вопрошает Сэди. — Ты растоптала зарождавшееся чувство. Кажется, ты против таких вещей?

— Никакое это не чувство! — фыркаю я.

— С чего ты взяла?

— Да вот знаю. И вообще, отстань.

Мы наблюдаем, как Джош встает, расплачивается и надевает куртку. Губы его плотно сжаты, глаза потухли, мне его жалко до слез. Но что делать. Это для его же блага. Наша любовь должна воскреснуть, иначе и быть не может.

— Доедай скорее. Сколько тебя ждать! — торопит меня Сэди. — Еще подготовиться надо.

— К чему? — не понимаю я.

— К нашему свиданию!

Господи. Только не это.

— Впереди еще шесть часов, — стучу я по часам. — И мы просто выпьем по бокалу вина. Куда торопиться?

— Приличной девушке и дня мало, чтобы привести себя в порядок к свиданию, — важно говорит Сэди. — Я приличная девушка. А ты представляешь меня. И должна выглядеть восхитительно.

— Позволь мне самой решать, как выглядеть.

— Ты даже не подумала, что наденешь! — Сэди подпрыгивает от нетерпения. — А уже два часа! Пора домой!

И как тут поешь?

— Решила измором меня взять? — Впрочем, суп все равно уже холодный. — Ладно, пошли.

По дороге я обдумываю случившееся. Джош расстроен. Смущен. Самое время возобновить отношения. Как хорошо, что Сэди заставила его говорить. Теперь я смогу измениться.

Раз за разом прокручиваю его слова, стараясь не упустить ни малейшей детали. Одна его фраза никак не дает мне покоя. Это было неплохо, но не более того.

Теперь мне все ясно. Наши отношения не сложились, потому что он не был со мною честен. Он никогда не признавался, что мои привычки его раздражают. А потом терпение его иссякло и он сбежал.

Но теперь это неважно. Когда знаешь, в чем проблема, несложно ее разрешить! Я составляю план, первым пунктом значится уборка ванной комнаты. Туда я и бросаюсь, едва переступив порог, но Сэди преграждает мне путь.

— Что ты собираешься надеть вечером? — требовательно спрашивает она. — Ну-ка, покажи.

— Не сейчас, — пытаюсь я протиснуться мимо нее.

— Нет, сейчас! Немедленно! Слышишь!

Зануда!

— Ладно. — Я прохожу в спальню, открываю шкаф и вытаскиваю первую попавшуюся длинную юбку, затем облегающую блузку со шнуровкой из эксклюзивной коллекции «Топшоп». — Как насчет этого? И какие-нибудь танкетки.

— Корсет?! — Возмущению Сэди нет предела. — С длинной юбкой?

— Ты ничего не понимаешь. Это последний писк моды. И никакой это не корсет, а шнуровка.

Сэди брезгливо рассматривает блузку:

— Мать пыталась нацепить на меня корсет, когда мы собирались на венчание тетки. Но я швырнула его в камин, и тогда она посадила меня под замок, запретив слугам выпускать.

— Правда? — Мне становится любопытно. — И ты пропустила венчание?

— Нет. Я выбралась через окно, доехала на машине до Лондона, а в церковь заявилась после парикмахерской, где ужасно коротко подстриглась. Мама два дня потом не могла подняться с кровати!

— Вот это да! — Я с уважением смотрю на Сэди. — Ты была та еще штучка. И часто такое выкидывала?

— Да, моим родителям доставалось. Но они были такие зануды! Настоящие викторианцы. И дом наш походил на музей. Папа презирал граммофонную музыку, чарльстон, коктейли… в общем, все. Девушки, говорил он, должны разводить цветы и вышивать. Моя сестричка Вирджиния так и поступала.

— Ты имеешь в виду… бабушку? — Мне все интереснее. Я плохо помню бабушку, но знаю, что она обожала возиться в саду. Сложно представить ее юной девушкой. — А какая она была?

— Сама добродетель, — морщится Сэди. — Такие носят корсет. Даже когда все остальные выкинули их, она продолжала себя шнуровать, делать высокую прическу и украшать церковь цветами каждую неделю. Самая скучная девица во всем Арчбери. И вышла замуж за самого скучного кавалера во всем Арчбери. Родители ликовали.

— А где это, Арчбери?

— Там, где мы жили. Небольшой городок в Хертфордшире.

Какие-то смутные ассоциации. Арчбери. Определенно, я слышала это название…

— Постой-ка! — вспоминаю вдруг я. — Арчбери-хаус. Дом, сгоревший в шестидесятые. Это тот самый дом?

Наверняка. Когда-то папа рассказывал о фамильном гнезде Арчбери-хаус и даже показывал черно-белую фотографию позапрошлого века. В детстве они с дядей Биллом проводили там лето, а после смерти прабабушки с прадедушкой и вовсе переехали туда. Чудесное, должно быть, место было: мрачные коридоры, огромные погреба, величественная парадная лестница. Но после того, как дом сгорел, землю распродали отдельными участками, и теперь там стоят новые постройки.

— В шестидесятых Вирджиния жила там с семьей. Пожар случился как раз из-за нее. Кто же оставляет зажженную свечу? — Сэди ядовито усмехается. — Только мисс Совершенство.

— Однажды мы поехали посмотреть, что там стало. Теперь там новые дома, вполне приличные.

Но Сэди не слушает.

— Я потеряла все свои вещи во время пожара, — вздыхает она. — Все, что хранилось там, пока я была за границей. Все исчезло в огне.