Валентина Гончаренко - Чародей

— Ха, знайшла чим выставляться! Коммунизм победит, а в партию ни ногой! Да кто тебя примет в партию! Обосралась со своею любовью до макушки и, туда же, гордится этим! Нетерплячка напала, к женатому причепылась, як репьяк, и ще туточки выставляется! Тьфу! Одумайся, Тытяна! Будеш отак повожать кобелив, наклычеш горя! Надыбае якийсь лыдащо, байбак, захомутае, запряже и буде погонять! Воны таких дур за людей не считають! Охолонь! Одумайся! Мать свою пожалей… Усего лышилася: уважения, работы, хозяйства… Подумай, як дали будете жить с малым дитем… Байстрюком!

— У моего сына есть отец! Он никогда от нас не откажется… Сама видела, как мы ему дороги, поэтому не каркай!

— Дороги! Стрыбанув с кручи, тай побиг без оглядки!

— Пошла ты! — бросила я в сердцах и отправилась спать. Утром Катя почему-то не зашла за мной, в школе тоже несколько сторонилась…. В чем дело? Оказалось, вчера в мое отсутствие с Катей провели воспитательную беседу заглянувшие к ней в класс учительницы, близкие подруги Зои Аркадьевны, жены Петра Ильича. Из Катиного рассказа я поняла, что мои акции в коллективе котируются ниже нулевой отметки. Я сказала Кате, что в моих отношениях с Юрием Николаевичем ничего постыдного нет. Она сама видела, что он достоин самой искренней любви и самого глубокого уважения. Эта свара вокруг моего имени огорчает, конечно, но проглотить меня стервозному бабью не удастся, а Кате, наверно, будет спокойнее, если она отойдет от меня или даже совсем перестанет знаться. Подружка моя всхлипнула и отвернулась, прошептав, что не давала повода так плохо думать о ней. У нее есть парень, тракторист Гоша из их поселка, служит на флоте, и она была бы рада, если б после женитьбы в заботах о семье он хоть чем-то напоминал Юрия Николаевича.

— Не гоните меня, Татьяна Павловна! — сказала Катя, вытирая слезы. — И меня они не проглотят, а без вас я не знала бы, как подступиться к работе…

— Спасибо, Екатерина Владимировна! Плюнем на них и продолжим нашу подготовку…

Успокоившись, мы обсудили, что следует еще сделать, чтобы первого сентября прийти к детям во всеоружии. Нам известно, какие знания получат дети на первом уроке, на втором и всех последующих, знаем, что должны знать наши питомцы к концу первого класса, но мы не представляем, способны ли они это усвоить….. Программа и учебники написаны вообще для детей данного возраста, а учить нам придется конкретных мальчиков с разным уровнем развития, с разными способностями и разным отношением к учебе. Опыт показал, что первый класс в школе — всему голова. Нужно так построить работу, чтобы дети учились с радостью, чувствуя удовольствие от приобретения знаний. Материал каждого урока ребенок должен усвоить на таком уровне, чтобы следующая порция знаний не вызывала бы у него затруднений. И так от урока к уроку, как петелька за петелькой при вязании цепочки. Пропустишь, не провяжешь петельку, вся цепочка распустится. И такую прочную цепочку знаний нужно создать в каждой головке, а их по списку аж тридцать шесть. В прежней родной школе больше семнадцати учеников в классе не было. А тут тридцать шесть, да еще малышей — первоклашек! С детдомовскими детьми было легче. Учительница будущих первоклашек шла в группу и помогала воспитательнице во всех делах, знакомясь с каждым ребенком в привычной для него среде. Ходила с ними на прогулки, играла, читала им сказки, беседовала о прочитанном, проводила занятия по ознакомлению с буквами алфавита и цифрами первого десятка. Идя на первый урок первого сентября, она знал, на что способен каждый из учеников ее небольшого класса в десять — двенадцать человек. Дети в начальных классах неплохо у нас учились. Беда начиналась в пятом классе, когда вдруг обнаруживалось, что большинство учеников не умеют самостоятельно работать, не умеют мыслить на том уровне, который предусмотрен программой для пятого класса. Ребята просто не в состоянии усвоить то, что преподносится им на уроке. Что-то схватывается всеми, но осмысленно воспринимается единицами. Чем старше класс, тем шире ножницы между объемом преподносимого материала и объемом реально усвоенного учениками. Неудовлетворенность результатами учебы, бессилие перед все нарастающими трудностями в усвоении новых сведений вызывают отвращение к учебе, нежелание самому чего- то добиться, когда можно списать у соседа, воспользоваться шпаргалкой или какой-нибудь хитростью. Учителя старших классов смирились с этой бедой, и многие из них идут на преступления, сообщая заранее темы сочинений, условия задач, номер билета (одного), ответ по которому нужно вызубрить, чтобы оттарабанить на выпускном экзамене, не имея представления о полном объеме знаний, предусмотренных школьной программой по данному предмету. Ученикам Тамары Максимовны было легче учиться в пятых — седьмых классах, чем ученикам Веры Матвеевны. И нам, учителям старших классов, было интереснее работать с выпускниками Тамары Максимовны, нежели с бывшими питомцами Веры Матвеевны. Умела она притуплять детские головы, приучая к зубрежке и шпаргалкам. У меня холодело под ложечкой при мысли, смогу ли я добиться, чтобы мои мальчики, все тридцать шесть человек, учились с радостью. Не дай Бог, если отвращение к учебе возникнет с первого класса! Пора знакомиться с будущими учениками. Начнем с курдов.

Вернулся из отпуска Ахмат Шакирович, завуч школы, математик, татарин. Подошли к несу с сообщением, что завтра с утра пойдем знакомиться с первоклассниками в курдский хутор, расположенный выше шахты "Пионерская". Он спросил, были ли мы там когда- нибудь. Нет, конечно, не были. Вдвоем идти не посоветовал, нужно прихватить кого-либо из мужчин. Позвал завхоза и приставил к нам в провожатые. Павел Гаврилович, завхоз и учитель физкультуры, вооружился железным стержнем. За полторы сотни метров до курдских домишек нас встретила свора огромных собак, с яростью набросившаяся на непрошеных гостей. Спаслись с помощью металлического дрына. Сбежались ребятишки, сносно говорящие по-русски. Мы объяснили цель нашего визита: хотим познакомиться с мальчиками — первоклассниками и их родителями. Нас отвели в тень от дикой яблони, принесли табуретку вместо стола и скамейку, на которую мы сели. По — русски родители говорят немного получше, а дети совсем плохо. Счет некоторым знаком, о буквах не имеют представления. Поздновато мы хватились, дети к школе совсем не готовы. Как можно проще мы объяснили родителям, что ребятишки не смогут успешно учиться, если не подготовить их к школе. Завтра ждем их к девяти часам на школьном дворе. Там мы их встретим и отведем в класс. Петр Ильич одобрил наше начинание. С одиннадцатого августа мы занимались с курдскими мальчиками по три получасовых урока в день. Со звонком и переменами. Счет, звуки и буквы, развитие речи в играх и при рассматривании картин и предметов, рисование и пение. Сходили в детские сады (их в поселке два), посидели там на занятиях и поговорили с мальчиками. Появилась некоторая ясность, кого будем учить. Время заполнилось до предела. Утром уроки с курдами, после обеда подготовка к завтрашним занятиям и продолжение анализа учебников и программ в сопоставлении с тем, что мы узнали о своих учениках. Курдские малыши играли с азартом, хвалились успехами в семьях, и число наших учеников каждый день увеличивалось. Стали приходить второклассники и даже третьеклассники. Мы их использовали как своих помощников. Спасибо Тамаре Максимовне, крепко мне помогла своим опытом работы в курдских классах. Ахмед Шакирович освободил нас от всех работ по школе. Петр Ильич зашел на перемене, поговорил с детьми и похвалил их за старание. Что-то восторженное рассказали дети своим родителям, потому что из их хутора спустилась делегация стариков с просьбой к Петру Ильичу, чтобы всех курдских детей собрать вместе и назначить нас с Катей их учительницами. Петр Ильич им отказал, объяснив, почему это невозможно. Старики ушли очень огорченные, а наш авторитет в глазах завуча и директора очень возрос. А их лице мы приобрели своих сторонников и защитников. Многочисленная бабья часть коллектива продолжала шипеть и жалить.