Александр Голубев - Полдень, XXI век. Журнал Бориса Стругацкого. 2010. № 7

С ТВВ должны быть созданы и технологии внедрения этого воспитания в жизнь. Но основаны они, как мне кажется, будут отнюдь не на изоляции индивидуумов, не на дрессуре и увеличении учебного дня до четырнадцати часов в сутки. Наверное, они должны учитывать особенности человеческого мышления — учат же сейчас читать совсем не так, как учили прежде.

Из письма Бориса Стругацкого от 16.12.2009

Бесспорно. Никаких «или — или». Я уже писал об этом: полная добровольность; никакого принуждения; никакой дрессуры в грубом смысле этого слова («в тонком смысле» — воспитание ВСЕГДА дрессура). На самом деле мы не можем сейчас представить себе этот процесс. Как не могли (Вы правы) средневековые монахи представить себе нынешнюю процедуру обучения грамоте. Ясно только, что отличие процесса Высокого воспитания от нынешних педагогических упражнений будет принципиальным и, при этом, элементы дрессуры сведены будут не то чтобы к минимуму — они будут преобразованы неузнаваемо. И важнейшим из факторов здесь будет то обстоятельство, что для любого из учителей дело его будет ЛЮБИМЫМ ДЕЛОМ, СЧАСТЬЕМ, НАСЛАЖДЕНИЕМ, как это всегда бывает, когда Главный талант реализуется в сфере успешного творческого труда.

(Этого я тоже не в силах представить себе сколько-нибудь конкретно, ничего не понимаю в педагогике, но зато имею серьезный опыт в СИСТЕМАТИЧЕСКИХ ЗАНЯТИЯХ ЛЮБИМЫМ И УСПЕШНЫМ ДЕЛОМ СОЗДАНИЯ НОВОГО).

Из письма Марианны Алферовой от 26.11.2009

Жизнь человека не какой-то непрерывный процесс — закончил школу, институт и пошел дальше «арбайтен», «арбайтен унд арбайтен». В какой-то период совсем даже неплохо посвятить большую часть времени семейным делам.

Я не отношусь к тем женщинам, которые видят себя исключительно в роли домохозяйки, сказать больше, любимая работа мне в принципе интереснее всех домашних дел. Но дети — это особая радость — та радость, которую братья Стругацкие почему-то не включили в свою формулу, ограничившись лишь тремя составляющими: дружба, любовь и работа.

Из письма Бориса Стругацкого от 16.12.2009

Никак не берусь спорить с Вами. Но в жизни я встречался с женщинами по крайней мере двух (как Вы и говорите) типов. Замечательно, что женщины-Матери (в первую очередь Матери, а потом уж учителя-словесники, врачи или астрономы) чаще всего встречались мне в поколении наших мам (наша с АНС мама, моя теща, многие мамы моих друзей), второй же тип превалирует в мамах моего поколения и, тем более, в поколении-некст. Тенденция? Щупальца будущего?

Из письма Марианны Алферовой от 26.11.2009

Теперь вернемся к нашему Учителю. Именно к Учителю, а не психологу. Тому Учителю, который поможет ребенку понять, что значит его будущая профессия. Тут я полностью с Вами согласна: встреча с таким Учителем во многом, если не во всем, определит будущую судьбу дара. Я за то, чтобы у ребенка непременно был такой Учитель с большей буквы. Правда, в отличие от Вас, я не вижу необходимости, чтобы этот Учитель брал на себя полностью ответственность за ребенка.

Мне кажется, Учитель, который станет готовить детей к будущей профессии, должен быть прежде всего Мастером в своей области. Не школьным учителем, который учит литературе, информатике или рисованию. А сам — писатель, программист, художник. Ученик должен увидеть в нем Мастера, должен почувствовать, что такое профессия, а не просто учеба. Для меня всегда была загадкой эпоха Возрождения. Как в раздробленной и терзаемой междоусобицами Италии с нескончаемыми войнами гибеллинов с гвельфами было создано искусство Ренессанса. Речь даже не о титанах Возрождения — появление трех-четырех гениев по теории вероятности всегда возможно, — речь о целой плеяде художников. Не причина ли в том — кто знает, — что именно в мастерскую Учителя приходил перенимать искусство ученик — из рук в руки.

Из письма Бориса Стругацкого от 16.12.2009

Тут у нас нет принципиальных разногласий. Я только хотел бы подчеркнуть, что наш Учитель — не есть учитель в обычном современном смысле этого слова. Он не учит. Не «дает образования». Не в этом главное его назначение. Он ВОСПИТЫВАЕТ, причем в очень широком смысле этого слова: он ОТЕЦ, он ДРУГ, он ПЕДАГОГ. Он архитектор живых, саморазвивающихся, обладающих начатками разума и морали «структур». Он — Творец, по сути, Демиург. Только цель его не сказать в самом конце: «Это хорошо!» — одобрительно и слегка снисходительно. Цель его — сказать: «Это хорошо, и такого больше нет!» С неуверенным восхищением и надеждой.

Из письма Марианны Алферовой от 26.11.2009

Что же касается изоляции, необходимости прервать связь поколений, то я-то как раз против прерывания связей. В поголовном создании закрытых школ или лицеев я вижу прежде всего одну цель: не раскрытие дара, а воспитание людей, для которых интересы группы всегда будут выше интересов личных и семейных. Человеческие взаимоотношения очень хрупки. Если немного изменить ориентиры, человек научится автоматически делать выбор в пользу своей корпоративной группы, успеха, а не в пользу личного и частного.

Примечательно, что подобные программы существовали в Англии — почти на протяжении столетия детей изымали из бедных семей и отправляли в приюты, обычно в колонии (Австралию или Канаду). Не знаю, чего достигли в жизни эти люди — быть может, куда больших успехов, нежели могли рассчитывать, оставшись дома. Но теперь они предъявляют иски государству и требуют компенсаций и извинений. Приюты — по их словам — были казармами, где их истязали морально и физически, где подвергали насилию, в том числе и сексуальному. Установить спустя пятьдесят лет, сколь правдивы эти рассказы, проблематично. Тут важно другое: эти дети, выросшие в приютах, до сих пор чувствуют свою ущербность, обделенность любовью, они ТАК видят свое детство. И, значит, глубоко несчастны.

Из письма Бориса Стругацкого от 16.12.2009

Это, безусловно, одна из самых болезненных точек программы. Безусловно, лицей СЕГОДНЯ — это, прежде всего, инструмент «разрыва цепи времен». Самый действенный способ прервать убийственную для будущего бесконечную «волчью систему обучения»: думай, как я, делай, как я, будь, как я. Реально существующая школа практически бессильна против этой системы; реально существующие семейно-дворовые группы дают иногда замечательные результаты, но — нисколько не реже — результаты чудовищные, полупреступные и преступные; к счастью, всегда обнаруживаются в джунглях любого поколения свои Багиры, Балу и Каа, Учителя-от-Природы, но они редки, как любые редкости, они суть носители надежды, но не более того.

Лицей ЗАВТРА — это нечто иное. Это не просто Страна Воспитания поколения-некст. Это еще гарант свободного существования «поколения-паст», которое ведь тоже имеет (неотъемлемое!) право на полнокровную, счастливую, исполненную радости творчества жизнь. Ибо каждый из родителей несет в себе свой Главный талант, и так редко этот Главный талант оказывается талантом Учителя! Здесь источник сложнейших коллизий и, может быть, даже трагедий эпохи Высокого воспитания. Может быть, даже источник социально-педагогических переворотов в Мире Полудня?!