Алексей Колышевский - Взятка. Роман о квадратных метрах

Троцкий: Вообще-то я вождь мировой революции, а не вы.

Медсестра: Ну вот и хорошо, мальчики. До завтра. Пойдем, Вадик.

Услышав имя «Вадик», Троцкий вздрагивает, машинально гладит себя по чуть оттопыренному боковому карману больничной пижамы. В кармане лежит диктофон. Тем временем Ленин подходит к столику, на котором множество всяких лекарств. Начинает читать названия, беззвучно шевеля губами. Воровато оглядывается, пересыпает что-то из пузырьков в стаканчики, перекладывает таблетки. Наконец, вполне довольный содеянным, громко объявляет:

Ленин: Прошу подходить по одному. Начнем с царя.

Царь: Я – Наполеон Буонапарте.

Урицкий( сурово ): Что, говно в треуголке, к тебе по-французски теперь обращаться, что ли?

Царь: А хоть бы и так!

Ленин: Мсье, же пердю ля покер. Силь ву пле. Кес кю се. Же ву при.

Царь: Ну то-то же.

Подходит, берет из рук Ленина стаканчик с лекарством, опрокидывает, запивает, отходит. Далее по очереди следуют: Горбачев, Бабурин, Арманд, Крупская и т. д. Троцкий, Свердлов, Ленин и Дзержинский делают вид, что принимают лекарства, а на самом деле их стаканчики пусты. Вскоре все в палате спят крепким сном, за исключением этих четверых и хитрого Сталина, который только притворяется, что уснул, а на самом деле тот еще жук: лежит себе тихо на верхней шконке и подслушивает.

Ленин( влезши на стул ): Ну вот, товарищи. Теперь можем составить план побега. Я предлагаю выбраться через парашу. Это старый излюбленный способ всех революционеров. Через говно в светлое коммунистическое будущее.

Свердлов( интеллигентно ): Однако.

Дзержинский: Что-то не катит, Владимир Ильич. Уж больно стремный способ, да и западло это, через парашу уходить, потому что в нее гомосеки срали.

Ленин( ехидно ): Послушать вас, товарищ Дзержинский, так и воду пить западло, так как туда рыба ссала. Что же вы предлагаете?

Троцкий: У меня есть предложение. Что, если нам…

Начинает говорить очень тихо, только Сталин, затаив дыхание, вслушивается в каждое слово. На лице его блуждает коварная ухмылка.

Дзержинский( выслушав Троцкого ): Всем не уйти. А всем и не надо. Заявляю, как председатель ЧК и авторитетный вор, что я с пидорами, стукачами и с ломом подпоясанными на заборе не распишусь, век свободы не видать. Я только своего кореша товарища Урицкого предлагаю взять и шабаш.

Ленин: Жаль, жаль. Есть, конечно, в словах твоих правда, Феликс. Хотя я бы Инессу взял с собой. Наденька пусть остается, а вот Инесса…

Дзержинский: Владимир Ильич, да найдете вы себе на воле голубятню.

Ленин: Кто еще разделяет мнение товарища Дзержинского? Все «за»? Принято единогласно.

Сталин( с верхней шконки ): Нэт, не едынагласна.

Ленин: Ой!

Дзержинский: Бля!

Свердлов: Ах!

Троцкий: Так я и знал.

Сталин: Я вас всэх прэдупрэждаю, что бэз таварища Сталина отсюда нэ адна сявка нэ рыпнэтся. У нас в Грузые гаварят: «Если в доме нэт сабаки, нада заставить лаять кошку».

Троцкий: Вы вот это к чему сейчас сказали, товарищ Сталин?

Сталин: А что? Пагаворка. Красыво!

Троцкий( нетерпеливо ). Ну, а если и кошки нет дома?

Сталин: Мэээ.

Троцкий: Прекрасно! Я всегда подозревал, что товарищ Коба – большой любитель рогатого скота.

Сталин: Паслюшай, ты, сволач! Я ж тэбэ…

Ленин: Тихо, товарищи, не ровен час шмон! Итак, решено. Товарищ Сталин идет с нами в побег. Не возражайте, товарищ Троцкий. Предлагаю не откладывать, так как промедление смерти подобно. Товарищ Дзержинский, будите товарища Урицкого, товарищ Свердлов, и вы, товарищ Сталин, разматывайте поэта Блока из смирительной рубашки. Вы, товарищ Троцкий, открывайте нычку, доставайте сажалы, финяки и приглядывайте за коридором.

Сталин: А вы шьто намэрэны дэлать, Владимир Ильич?

Ленин( скромно потупившись и развязывая тесемки на брюках ): А я прилягу с Инессой. В последний раз. Я дал ей очень сильное снотворное, она и не проснется, пожалуй. У нас есть еще время, мы уйдем на рассвете, когда всех вертухаев обуяет сон.

Спустя три часа. Коридор. На санитарном посту, в железной будке, кемарит санитар, на поясе его ключи, с головы скатилась шапка-ушанка. Замок в будке фуфловый, Сталин открывает его желтым ногтем большого пальца правой руки. В будку врывается Урицкий, хватает свободную табуретку и со всей дури бьет ею санитара по голове. Санитар оседает на пол.

Ленин: Быстрей, товарищ Троцкий, переодевайте товарища в смирительную рубаху, а сами надевайте его вицмундир, станете конвоировать нашу процессию к выходу.

Троцкий: Да, да ( стаскивает с санитара брюки, снимает ключи, переодевается в одежду санитара, нащупывает в кармане гимнастерки кошелек ).

По коридору движется процессия в следующем составе: впереди Троцкий с ключами, затем Ленин, Сталин, Урицкий и Дзержинский, несущие мертвого санитара, замотанного в смирительную рубашку. Спускаются по лестнице на первый этаж, проходят мимо вахты. На вахте никого нет: поддатые санитары сопят рядом, в каптерке, на мешках с бельем. Троцкий открывает ключами первую дверь, быстро озирается по сторонам, делает процессии знак следовать за собой, и все выходят во двор. Ночь. Звезды. Луны нету. Первый Пулеметчик дрочит на Марс, второй на Венеру, овчарки по-собачьи занимаются собачьим сексом: Ленин все предусмотрел заранее. В тени монастырской стены они пробираются к КПП, за которым догожданная свобода. КПП охраняют двое ментов.

1-й мент: Э, вы куда, нах?

Сталин: Гэнацвале, шьто, не выдыш? Таварищ Блок сканчалса. Праважаим в паслэдний путь.

2-й мент: Не положено. Заворачивай оглобли, психи долбаные! ( Подходит поближе .) Э! Да это ж не Блок, нах! Это Ерошенко, санитар «Кремля», нах! Вы чего, суки, наделали, нах?! Вы ж его убили, нах! Тревога! Тревога!

Дзержинский: А ну, братва, мочи красноперых!

Все зэки, за исключением Троцкого, орудуют ножами, расправляются с ментами. Троцкий, в общей сваре незаметный, пробирается к двери, достает ключи, открывает дверь, выскакивает наружу и закрывает дверь снаружи на ключ.

Сталин: Троцкий, сволач! Куда? А мы как жэ?!

Ленин: Товарищ Троцкий, немедленно вернитесь! Вы ведете себя, как политическая проститутка!

Дзержинский: Ты что ж это делаешь, пидор?! Ты чего меня кидаешь? Дзержинского еще никто не кидал! Я тебя урою, гниду!