Артур Кангин - Запах денег

Разонравилось ему быть в насекомых после нового представления мосье Жако «Дрессированные муравьи». Серёгины собратья ходили на задних ногах, глотали огонь, танцевали джигу.

— Лажа! — возмущался Серый. — Фуфло гонят!

— А как надо? — Гриша свел брови.

— Верни меня в человеческий облик, увидишь.

— Айн-цвай-драй!

Вернувшись в человеческий образ, Сережа опрометью кинулся в свой театр. А там ему рады. Несколько месяцев разыскивали его с милицией, да собаками-ищейками, но не могли отыскать. А Сережа, ничего не объясняя, сразу предложил новое грандиозное шоу «Феерия насекомых».

Уже репетиции показали, что грянет фурор. Мосье Жако был с позором изгнан, а через месяц над сценой под музыку парили бабочки-капустницы, муравьи танцевали ламбаду, жуки-навозники сражались на шпагах, сороконожка легко считала до сорока семи.

Успех превзошел все ожидания. Сам Президент РФ и спикер Верхней палаты чокнулись с Сережей шампанским «Абрау-Дюрсо» и наградили его орденом «За заслуги перед россиянами», правда, третьей степени. Патриарх Всея Руси поцеловал дрессировщика в губы. Публика просто рыдала от восторга. Одного муравья Гришу никто не наградил, не приветил. И Сережа Багреев за него затаил обиду.

У Матвея Кашкина жизнь складывалась просто шик. Банкир, предприниматель, депутат Государственной Думы, обладатель красавицы жены и любовницы мулатки. О Матвее пишут искрометные статьи, объемные фолианты, снимают многосерийные фильмы.

Всё хорошо, только вот проклятое время. Этим летом Матвею должно было стукнуть 44, он же ощущал себя на двадцать, не более.

И господин Кашкин решил бросить перчатку вызова беспощадному, алчному злодею Времени. У физиолога Ильи Мечникова он прочитал об одном императоре, который, чтобы помолодеть, спал между шестнадцатилетними девственницами. Мудро! Через друзей Матвей нашел себе таковых, Зиночку и Клаву, девятиклассниц специализированной английской школы, стал, поощряемый взглядами красотки жены, почивать между ними. Запах от дев, конечно, шел добрый, но они толкались во сне, и Матвей несколько ночей промучался от жестокой бессонницы, стал выглядеть не то что на 44, на 99.

Зиночка и Клава были с позором изгнаны. Господин же Кашкин спешно отправился за советом к специалисту.

— Прежде всего, батенька, нужно сделать пластику вашего личика, — умудрено прищурилось на него московское светило. — Не помешало бы резануть жирок с брюха. Но, прежде всего, лик! Что за брыла?! А мешки под глазами?! Вот вживлю вам золотые нити, будете выглядеть, как огурчик.

— Сколько? — не мигая, вопросил Кашкин.

— Ну, что вы?! Именно вам за полцены.

И назвал астрономическую сумму.

И эскулап действительно изваял из Матвея Кашкина огурчик. Щеки подтянулись, мешки под глазами исчезли начисто, живот смущенно поджался. Кашкин словно вернулся в свою юность, выглядел эдаким атлетом с древнегреческой вазы.

На радостях Матвей закатил пир на весь мир. Провел упоительную ночь с женой и любовницей мулаткой. За ночь он совокупился с женой три раза, а с любовницей Зизи целых семь раз. Повторил свой половой подвиг двадцатилетней давности.

Но, наверное, он всё-таки переусердствовал. Выпивка, обжорство, безбрежность сексуальных порывов и прочие радости. Брыла опять отвисли. Под глазами зловеще прорисовались фиолетовые круги. Подлец живот надулся арбузом.

— А что, батенька, вы хотите? — искушенно спросил его матёрый эскулап. — Всё-таки вам этим летом стукнет 44. Возраст не младенческий. Не старость, конечно, но всё-таки…

— Так что же мне делать? — белугой взвыл Кашкин.

— А, знаете ли, поезжайте-ка в Тибет, к монахам. Именно они хранят секрет вечной молодости. Позанимайтесь боевыми искусствами. Попейте родниковую воду. Вреда не будет.

— Вдруг не поможет?

— Вот! Тогда отправляйтесь в Индию. К йогам. Попейте чаёк из перетёртых сухих яичек мадагаскарских макак. Поспите в позе лотоса. Поешьте агавы.

Через несколько дней Матвей Кашкин прибыл в Тибет и, учитывая его исключительные личные заслуги, был удостоен чести быть принятым самим тибетским ламой, худым, как спичка, и юным, как младенец.

Матвей вкушал перетертый рис с корой бамбука, хлебал ключевую водицу, отрабатывал убийственные удары верхними и нижними конечностями. Наконец, он просто мужественно воздерживался от рассеивающих духовную энергию половых связей.

Он поразительно окреп, помолодел и взирал на окружающую действительность грозным горным орлом.

Из Тибета он, на всякий случай, завернул в Индию. Здесь он смаковал чайком их сухих яичек мадагаскарских макак и брал уроки владения своим бренным, но крепнущим телом у всемогущих йогов. Задерживал дыхание на пару недель, на месяц просил зарыть себя в могиле, протыкал спицами нос, живот и левое ухо. Он лакомился толченым стеклом и возлежал на кушетке из гвоздей в позе лотоса.

В Россию Матвей Кашкин вернулся таким, что на него без священного трепета просто нельзя было глядеть. Похоже, в ожесточенной рубке со времени он вышел безусловным победителем.

Господин Кашкин с яростным приятием обвел взором окружающую его российскую окрестность и обомлел. Сколько же за время его путешествия за молодостью набежало кучерявых, молодых, с горящим ищущим взглядом. Рядом с этими засранцами Матвей чувствовал себя абсолютным стариком. Пусть он и орёл, но орёл почти на смертном одре.

Главное, эти набежавшие, были ему совершенно чужие. Они объяснялись на незнакомом и пугающем языке, пели дикие песни, танцевали разнузданные пляски и катались на одноколесных велосипедах. И, самое противное, были абсолютно молоды. Без золотых нитей в лице, брыкающихся девственниц и легендарных Тибета с Индией.

И что еще трагичней, в его молодости девки не были такими обворожительными и грудастыми. И у них было все впереди, а Матвею Кашкину завтра должно было стукнуть 44.

После грянувших, как гром среди ясного неба, 44-х годочков он сразу постарел. Стал шаркать ногами, потерял зуб мудрости, а окружающие вдруг стали глядеть на него с нескрываемым отвращением.

И, действительно, к чему слава, деньги, любовница мулатка, если его рубка со временем проиграна вчистую?

Добило его и то, что в кровати с женой, несмотря на её очаровательные сексуальные провокации и потуги, он стал абсолютно бессилен. Кинулся к любовнице мулатке, но и от нее побрел с позором. Был бы под рукой пепел, посыпал бы им свою главу.

С отчаяния припал к алкоголю. Еще хуже! Куда ехать? В Тибет или в Индию? Посоветовавшись с профессионалами, понял — только в Испанию, в матадоры. Дыхание смерти взбодрит его и заставит забыть о подло подкравшейся старости.