Тама Яновиц - Пейтон Эмберг

Тогда она, несмотря на уверения медсестры, что доктор скоро придет, долго сидела, расставив широко ноги, в гинекологическом кресле, напоминая индейку, которую собрались фаршировать. В конце концов появившийся гинеколог, похожий на мясника, настроения не улучшил.

— Шире ноги! — резко произнес он. — Еще! Еще!

Закончив осмотр с помощью какого-то аппарата, гинеколог скривил губы в улыбке и, казалось, испытующе посмотрел на нее, словно пытаясь определить, хватит ли у нее сил выслушать неблагоприятный диагноз.

— У вас шейка матки слишком большая, — наконец раздраженно произнес он, словно ничего подобного в практике не встречал. — Я вам поставлю колпачок семьдесят пятого размера.

Джермано перевернулся на спину, увлекая за собой Пейтон; теперь она оказалась сверху, а он, продолжая ее терзать, стал слегка пощипывать ей соски, и от этих легких щипков, похожих на слабое раздражение после комариных укусов, Пейтон пришла в еще большее возбуждение; это было физическое соитие — ни томных вздохов, ни любовного шепота.

Но вот Джермано сдвинул ей ноги, и Пейтон испытала оргазм, но тут же пришла в смущение — ей показалось, что вместе с фонтанчиками оргазма изливается и моча. Однако эта неприятная мысль сразу забылась, ибо Джермано вскрикнул, и по тому, как дернулся его член, Пейтон сочла, что не отстал и Джермано. И впрямь — он прижал Пейтон к себе и затих.

Теперь они лежали, словно приклеенные друг к другу, — как две морские звезды, выкинутые прибоем на камень и сморщившиеся от жаркого солнца, — и Пейтон на мгновение показалось, что она любит этого человека — пусть пожилого, пусть — с объемистым животом, но зато надежного, который не подведет и который может доставить женщине настоящее удовольствие. Она все еще с наслаждением ощущала, как его необычайно огромный член покоится в ее вульве.

Но вот Джермано наконец отстранился и, сев в постели, спросил:

— Выпьем шампанского?

— С удовольствием.

— Если хочешь, закажи себе и закуску. — Джермано спустил ноги с кровати и, прикрыв гениталии простыней, потянулся за буфетным меню, лежавшим на столике.

Открыв карточку, Пейтон поежилась: пицца — 23 доллара, коктейль из креветок — 28, икра — 105.

— Пожалуй, обойдусь без закуски, — сказала Пейтон.

Вводить Джермано в дополнительные расходы она постеснялась.

— Тогда закажи только шампанское, — согласился Джермано. — Поужинаем у Сюзанны. Она великолепная кулинарка, прекрасно готовит местные блюда. Зная, что буду есть у нее, я до этого стараюсь не наедаться. Но сначала нужно помыться.

Пейтон хотелось пооткровенничать, рассказать Джермано о муже, обычном дантисте, об опостылевшем доме, о непрестижной работе, посетовать на скуку и душевную пустоту. Пейтон знала, что он женат, но, может, и его жизнь небезоблачна.

Однако доверительного разговора не получилось. Джермано ушел в ванную комнату.

Едва Пейтон выбралась из машины, к ней с лаем, источая слюну, бросились две собаки. Их остановил окрик Джермано — собаки, видно, знали его, ибо, потеряв интерес к опешившей Пейтон, стали крутиться возле него.

Дом, около которого остановился автомобиль, находился на вершине холма, а к входу вела пологая лестница, по ступеням которой, казалось, скатывалась вода, но когда Пейтон подошла ближе, то с облегчением увидала, что это всего лишь фокус, рассчитанный на обман зрения, — вода, изливаясь из какого-то невидимого источника, падала сзади лестницы.

У входа в дом их встретил слуга. Он провел их через гостиную, посреди которой располагался фонтан, выбрасывавший струи воды из нутра двух стеклянных дельфинов, голубого и розоватого, и привел на террасу, на которой — кто на диване, а кто в кресле-качалке — сидело несколько человек.

Навстречу вошедшим с дивана поднялась крашеная блондинка, чьи светло-желтые волосы напоминали ворох соломы. Протянув руку Джермано и поцеловав Пейтон в щеку, она назвалась Сюзанной, после чего представила ей собравшихся на террасе.

Среди них был и Феликс Родригес. На этот раз он выглядел вялым и апатичным, а на лице его застыло капризное выражение, какое бывает у человека, привыкшего с детства, чтобы все его желания исполнялись, и которому чем-то не угодили.

Рядом с ним на диване сидел какой-то толстяк, имя которого Пейтон пропустила мимо ушей. Он мог бы показаться непривлекательным — грузность не украшает — но его спасала красивая голова, похожая на голову римского императора, и не было бы ничего необычного, если б на ней как знак воздаваемой почести покоился лавровый венок. Тяжелая золотая цепочка поперек жилета и бриллиант, сверкавший на пальце, прекрасно гармонировали с чувственными губами и мощным подбородком.

Невдалеке от них в кресле-качалке сидел рослый, хорошо сложенный, симпатичный молодой человек лет тридцати-тридцати пяти, по виду американец. Сюзанна назвала его Дайланом.

Общество мужчин, помимо Сюзанны, разделяла брюнетка с грациозной шеей, покатыми плечами и пышным бюстом. У нее были темные миндалевидной формы глаза, нежные щеки, изящная складка губ, но лицо ее портил нос, излишне длинный и острый.

— Шампанского? — предложила Сюзанна.

— А можно мне пройти в ванную комнату? — робко спросила Пейтон. — Я хочу умыться с дороги.

— Пойдемте, я провожу вас, — сказала хозяйка дома.

Ванная комната поразила размерами. Здесь размещалась не только ванна, похожая на бассейн, но и душ, несколько раковин, красивая вешалка. На полках стояли многочисленные горшочки с нежными орхидеями.

— Пойдемте, я покажу вам дом, — предложила Сюзанна, когда Пейтон вышла из ванной.

— Здесь бильярдная, — поясняла Сюзанна, водя Пейтон по дому, — здесь гимнастический зал, а это — комната моих сыновей; они выросли и со мной уже не живут.

Пейтон удивленно вскинула брови. Сюзанна выглядела на тридцать, не больше. Трудно поверить, что у нее взрослые сыновья.

Все объяснилось после того, как Сюзанна спросила:

— Вы приехали в Рио сделать подтяжку лица?

— Нет, — растерянно ответила Пейтон.

— Впрочем, вы еще молоды, извините. Сколько вам лет?

— Двадцать шесть.

— Двадцать шесть? И вы проводите время с Джермано? Вам не кажется, что он для вас слишком стар?

— А сколько ему?

— А как по-вашему?

— Пожалуй, за пятьдесят. Может быть, шестьдесят.

— Но он все еще молодится. А вам всего двадцать шесть? Конечно, в такие годы думать о пластической операции рановато. А я подтяжку лица делала себе дважды. Мне уже сорок девять, но выгляжу лет на тридцать, не правда ли?

Пейтон искренне согласилась, и Сюзанна продолжила откровенничать.

— Джермано — мой бывший муж, но, как видите, мы с ним в дружеских отношениях. Я в хороших отношениях и с его новой женой. Правда, она живет в Сан-Паулу, и мы видимся редко. Я тоже устроила свою жизнь. Теперь у меня Дайлан.