Тама Яновиц - Пейтон Эмберг

— У мамы скоро день рождения. Ты помнишь об этом?

— Я даже уже думала о подарке. Что скажешь насчет вибратора?

— Зачем в ее годы вибратор? — Пейтон опешила.

— Вибратор годится для разных целей. Они продаются даже в аптеке. С помощью вибратора можно делать массаж.

— А что, неплохая мысль. Вхожу с тобой в долю.

Со двора донесся радостный возглас Кэша.

— А где Анита? — спросила Пейтон.

— Шляется где-то. Я ей сказала, что вы приезжаете. Наверное, скоро придет.

— Мирабел превосходно выглядит. Да и ты…

— Не хвали, — перебила Кэти. — Были бы деньги, я действительно привела бы себя в порядок: сделала бы подтяжку лица, занялась бы зубами, а там, глядишь, на меня бы кто и позарился. Замужество — радость невелика, но без мужа приходится еще хуже. Мэнни был не подарок, но он приносил деньги, а иногда вспоминал и о сексе. Так что, Пейтон, не разводись, даже если припрет. Впрочем, хватит о грустном. Скажи, вы надолго приехали?

— До понедельника. Кстати, я не прочь увидеться с братом Мэнни.

— Луисом? Пейтон кивнула.

— Если хочешь, — сказала Кэти, — я позвоню ему, не откладывая. Но только не забудь, завтра вечером мы идем к Донни. Он хочет лишний раз похвастаться баром. С Луисом ты можешь встретиться утром, а с Кэшем я посижу.

Как сообщила Кэти, Луис с радостью согласился встретиться с Пейтон, пообещав свезти ее на «блошиный рынок» и показать местные магазины.

— Уцененных товаров, — добавила от себя Кэти.

На следующее утро она вместе с Анитой пришла в гостиницу и забрала Кэша, который обрадовался Аните не меньше, чем Мирабел. Луис заехал за Пейтон на спортивной машине и, покатав немного по городу, свез ее на «блошиный рынок», а в магазинчике на Линкольн-авеню купил ей за пять долларов ожерелье.

— Коралловое, сувенир из Флориды, — пояснил он.

Пришло время ланча, и Луис остановился у небольшого кафе. Пейтон проголодалась и с удовольствием налегла на салат из латука с беконом, яйцом и сыром. Луис заказал и вино и поначалу крепился, не пил, помня, что за рулем, но в конце концов не сдержался и глубокомысленно заявил, что если выпьет стакан вина, ничего страшного не случится.

На обратном пути в гостиницу Пейтон попросила остановиться у комиссионного магазина. В секции женской одежды на вешалке висели свитеры, юбки, платья — в большинстве растянутые, бесформенные; к тому же от них несло потом.

— Пейтон, пойдем отсюда, — раздраженно произнес Луис. — В этом магазине не продохнуть. Такое чувство, словно ты в битком набитом автобусе, в который затесались бездомные. Вонища невыносимая.

— Потерпи немного, Луис, — ответила Пейтон нарочито капризным голосом. — Я еще не все посмотрела. — Она чувствовала, что нравится Луису, и ей хотелось хотя бы чуточку покомандовать им.

Пейтон обвела его взглядом. Черноглазый, широкоплечий, с коротко подстриженными волнистыми волосами, волевым подбородком и твердой решительной складкой губ, он производил неизгладимое впечатление. Ее тянуло к нему. Наверное, ее поразила стрела Амура, затаенно решила Пейтон, но если этот бог действительно существует, он, видно, не обошел вниманием и Луиса.

Пойти к Донни на вечеринку Луис, сославшись на занятость, отказался, но, расставаясь с Пейтон, спросил:

— Может быть, встретимся завтра вечером? Пейтон кивнула.

— Тогда в восемь, — уточнил Луис. — У нас сейчас много работы, готовимся к презентации, а завтра будем работать и за полночь, но вечером я сделаю перерыв.

На вечеринке у Донни без Луиса было скучно. Скучали и дети: Бритни, Мирабел и Анита. Глядя на них, Пейтон невесело размышляла о том, что их ждет уже в недалеком будущем — по всей видимости, наркотики, исключение из школы за недостойное поведение, потеря девственности, беременность…

Бар Донни, низкопробное заведение, больше похожее на притон, находился на берегу, вдаваясь в море террасой, укрепленной на сваях, над которой летали тучи москитов, издававших унылый звон. Стоял стрекочущий влажный флоридский вечер, пропахший цитрусовыми, морской солью и лодочным бензином. Парни со стянутыми в «конский хвост» волосами пили бурбон и пиво, не обращая внимания на женщин, одетых в синие джинсы и хлопчатобумажные футболки с гофрированными манжетами и треугольным вырезом на груди — стиль начала семидесятых годов, который без изменений опять вошел в моду. На террасе крутились дети, место которым в это позднее время было явно в постели. Они кидали кусочки хлеба и чипсы в воду, поверхность которой была покрыта пятнами машинного масла, да вставляли палки в щели настила — Тиффони, Хитеры, Джейсоны, которые со временем вырастут и сменят у стойки бара своих родителей.

При других обстоятельствах Пейтон не преминула бы познакомиться с каким-нибудь подвыпившим парнем, но перед ее глазами все еще стоял Луис. Вот с кем она бы не отказалась провести этот вечер. Настроение стало портиться. Жена Донни встретила ее неприветливо, а Кэти, изрядно выпив, стала вязаться к какому-то парню, по виду сельскохозяйственному рабочему. Почувствовав смертную скуку, Пейтон взяла такси и, заплатив сорок долларов, вернулась с Кэшем в гостиницу.

Уложив Кэша спать, она и сама стала приготавливаться ко сну, когда в дверь постучали. Пейтон всполошилась — неужели Луис? — а она смыла косметику.

— Кто там? — спросила Пейтон.

Из-за двери послышался бас:

— Коридорный.

Пейтон насторожилась: подозрительный голос. А вдруг это грабитель или насильник? Однако решив, что в случае опасности закричит, Пейтон открыла дверь. Но на пороге и впрямь стоял коридорный. В руке он держал небольшое ведерко с обложенной льдом бутылкой мартини. Пейтон взяла ведерко и увидела лежавшую внутри карточку. На ней было написано: «Надеюсь, тебе понравится это вино. Мы с тобой прекрасно провели время. Луис». Пейтон пить не хотелось, но, расценив красивый жест Луиса как романтическое проявление чувств, она откупорила бутылку.

Луис назначил встречу у моря в живописном, красивом месте недалеко от гостиницы, где берег опускался к воде коралловыми террасами, переходя у самой воды в ступени. На этих ступенях они и расположились втроем — Пейтон, Луис и Кэш, и она, глядя на море, затаенно размышляла о том, что у нее еще будут дети, но только теперь от Луиса, похожие на него, такие же черноглазые, и они все вместе будут жить во Флориде на берегу теплого моря.

А вдруг Луис — гей?

Словно чтобы развеять ее сомнения, Луис застенчиво произнес:

— Ты давно нравишься мне.

— Давно? — удивилась Пейтон.

— Ты произвела на меня впечатление еще в свой первый приезд сюда. Это было… лет пять назад.

— Шесть, — поправила Пейтон. — Но, знаешь, я ничего подобного не заметила и даже полагала тогда, что тебя влекут только парни.