Лилия Ким - Я не один такой один

Смотрю остальные фотографии. Постепенно начинаю запоминать и узнавать участников. Всего на снимках в разных комбинациях и позах примерно тридцать счастливых людей и еще человек двадцать обалдевших проходных персонажей. Я узнаю господина с бородой, юношу с постным лицом ботаника, блондиночку, женщину с немного лошадиным лицом, молодую женщину с короткой стрижкой и лицом офис-менеджера, человека, который на всех снимках закрывает лицо рукой, высокого небритого мужчину, похожего на сову, которую вытащили из дупла в полдень…

Общий характер кадров — будто сценарием для корпоративного праздника выбран бал Воланда. Обычные люди, которых можно встретить где угодно — на улице, в офисах, государственных учреждениях, кофейнях, книжных магазинах, они танцуют, занимаются сексом, просто пьют чай на кухне, водят хоровод вокруг целующейся обнаженной пары… Обычные мужчины, обычные женщины в возрасте от двадцати до примерно сорока пяти, в разных банях, где-то на природе, в квартирах и ночных клубах — веселятся, целуются и занимаются сексом с улыбкой! Всем своим видом говоря, что это для них так же просто и естественно, как дышать!

Мужчина лет сорока, в синей майке и костюмных брюках, в его лице и во всем облике что-то беззащитно-детское, стоит на коленях перед женщиной в голубых кружевных трусах, держит ее за руку и что-то проникновенно говорит.

На кухне стоят несколько мужчин, улыбаются и пьют вино. На заднем плане еще один, в черной рубашке и спущенных брюках, занимается сексом с девушкой, сидящей на подоконнике.

Крупный план — женщина сосет чей-то член, вокруг танцующие люди. Некоторые из них голые.

Женщина в коротком платье с радостным визгом бегает по краю маленького бассейна, откуда на нее брызгаются четверо мужчин.

Я лихорадочно разглядываю фотографии, пытаясь понять — кто эти люди? Точнее, кем они могут быть? Это так меня захватывает, что я начинаю просматривать снимки не то по третьему, не то по четвертому разу, жалея, что нет увеличительного стекла. На одной из фотографий мужчина и женщина занимаются сексом в прихожей, у стены. Рядом вешалка, ломящаяся под тяжестью верхней одежды. Одежда самая разная — простенькая, видавшая виды темно-синяя с бордовым кантом курточка поверх роскошного белого норкового манто. Плащ из крокодильей кожи рядом с драным грязно-голубым пуховиком. Старое драповое пальто на одном крючке с модельной сиреневой дубленкой. Внизу стоят три чемоданчика с ноутбуками и горные лыжи в чехле. Целый угол заставлен обувью. Пытаюсь посчитать количество пар. В кадр попало пятнадцать. Из них десять — мужские ботинки. Модные узконосые, сверкающие даже в полутьме, рядом со стоптанными «экко» на толстой тракторной подошве. Женские сапоги под белую змеиную кожу заваливаются на грязные кроссовки.

Из всего этого можно сделать вывод: собрались люди настолько разные, что я вообще не могу представить, как они могли встретиться и настолько близко сойтись? Хотя это, блин, наверное, несколько не те слова…

Наливаю еще вина в опустевший стакан.

Выпиваю половину. Картона уже не чувствую. Язык постепенно немеет.

Начинаю ходить по комнате, туда-сюда. Возвращаюсь к столу, вытаскиваю сигарету, прикуриваю. Снова начинаю ходить по комнате, как зверь в клетке. Что за напасть? Только етитская сила вроде этого фотоальбома может удержать меня за столом. А работа — нет. Я сижу минут пять, потом залезаю в интернет и начинаю с маниакальным упорством читать чужие дневники и переписку. Я хочу понять, что есть у этих людей такого, чего нет у меня? Я пытаюсь понять, чем вообще живут люди? Словно я долбаный марсианин, прилетевший на эту планету и пытающийся понять, что для ее жителей является самой высшей ценностью.

Кстати, как-то раз, лежа и глядя в потолок, стараясь глубоко дышать, чтоб выпитое не лезло обратно, я всерьез почувствовала себя пришельцем, чей корабль безнадежно сломался. Вроде как я тут в вынужденной посадке. Посылаю сигналы, чтоб меня забрали, но эта планета в стороне от общих торговых путей. Что-то побудило меня забраться в глушь Вселенной… Наверное, я какой-то неправильный марсианин, ищущий уединения. А точнее, марсианский лузер, сбежавший от жизни. Так вот, брожу я по улицам, смотрю ящик, слушаю разговоры. И все сводится к одному — к сексу. Я пытаюсь понять, что же это за ритуал такой? Им расплачиваются за услуги, его предлагают самым любимым людям, им выражают симпатию, он помогает продавать товары и услуги, его можно купить, продать, обменять…

А у меня этого нет.

Нет единой валюты человечества.

Да, пожалуй, вот что отделяет меня от всех остальных людей.

Формально мы с Сергеем были женаты пять лет. Фактически — те недолгие два месяца, перед зачатием Мити.

Мой муж не любил секс. Возможно, он не любил его только со мной. Не знаю, не берусь гадать. Я не нахожу ответа на вопрос, почему здоровый молодой мужчина избегает секса. Почему его от секса тошнит.

«Ты хотя бы понимаешь, насколько я устаю? Каких сил мне стоит поддерживать такой уровень жизни? Я не то что заниматься сексом не хочу, я о нем думать не могу!»

И это при том, что главным критерием отбора будущих звезд для Сергея является «секси» или «не секси».

«Секс хорошо продается. Люди хотят покупать секс».

«Ты должна сублимировать свои желания. Любое желание — это сила».

«Если бы ты все свои переживания направляла в работу, не было бы уже ни единого человека, который бы о тебе не знал».

Я наливаю себе не знаю какой по счету стакан, отпиваю глоток и прыскаю со смеху. Вот бы Сергей увидел эти фотографии! Интересно, что бы он сказал? А я, кажется, даже знаю. Что на них толпа неудачников, у которых есть свободное время, но они по тупости своей и некультурности не могут выдумать другого развлечения, кроме секса. Надо же чем-то себя занять, чтобы со скуки не сдохнуть. Вот примерно такая была бы произнесена тирада. Еще бы он, конечно, презрительно кривился, всем своим видом выражая отвращение.

А мне эти люди нравятся!

За них надо выпить.

«Ты никогда ничего не достигнешь, потому что не умеешь сосредотачиваться».

Ложусь в постель и мысленно прижимаюсь лбом к теплой, напряженной как камень спине мужа.

— Сделай мне массаж, — бурчит он, подставляя свои одеревенелые мышцы.

Я делала ему массаж, ночь за ночью, а потом прижималась к нему всем телом в надежде, что сегодня… И каждый раз он крепко засыпал, а я некоторое время ворочалась рядом, репетировала гневный разговор о том, что я человек и у меня есть определенные потребности. Кроме того, я его люблю и желаю хотя бы так это выразить, потому что не могу принести ему стабильный доход, не могу помочь в работе, вот только Митя…