Юрий Лурье - Прокурорский надзор

Второй отряд располагается на четвертом этаже. В комнате живет парень из Адлера, армянин по фамилии Поронян. Узнав, что я по специальности тренер, дает мне ряд практических советов. Оказывается, есть возможность устроиться работать по специальности. В тресте «Краснодархимстрой» есть несколько ставок инструкторов по спорту. Мой диплом дает мне определенные шансы. Решил воспользоваться подсказкой.

Миша напоминает о том, что с утра мы ничего не ели. Я и сам чувствую голод, к тому же наличие денег обещает блаженство «цивильного» обеда. Поронян объясняет, как пройти в столовую. Она здесь же, за бетонным забором.

Столовая заводская, нам, привыкшим к вони и неопрятности зоновского пищеблока, кажется роскошным рестораном, а две молодые женщины на раздаче, в своих чистых халатах — необыкновенно хорошенькими. Налегаем на мясное, молочное. После этого праздника желудка клонит в сон. Вытягиваюсь на чистой постели и мгновенно засыпаю.

Будит нас Алик Поронян. «На проверку!..» Ах да, согласно распорядку, три раза в день надо выходить на проверку. Утром в шесть, вечером — в 19 и 21.30. После вечерней проверки дверь на улицу закрывается, и бдительный дежурный помощник начальника комендатуры никого не выпускает из здания. Исключение составляют уходящие в ночную смену и приходящие с работы «химики», фамилии которых фигурируют в специальных списках, ежемесячно представляемых руководством предприятия.

«Отметившись», размышляем, чем заняться до последней проверки. Ложиться, а потом снова вставать?.. Поехать в город? Но до города несколько километров, автобусы ходят редко — не дай Бог опоздать!.. Остается — телевизор. В каждом отряде есть специальная комната, где установлен черно-белый источник информации. Некоторые ребята помоложе с удовольствием гоняют мяч на пустыре за общежитием. Страсти здесь накаляются не на шутку, особенно когда игра идет между комендатурами. Молодежь стосковалась по движению — в зоне интенсивно занимающиеся физическими упражнениями зэки попадают в разряд подозрительных. Логика «кумовьев» элементарна: следит за своей физической формой — значит готовится к побегу.

Утром подхожу к отрядному. Объясняю, что надо съездить домой — взять необходимые вещи (знаю, что после приезда «на химию» обязаны дать несколько дней для устройства личных дел). Ответ категоричен: «Только после оформления на работу». Пытаюсь объяснить сложившуюся в семье ситуацию. Какое там!

Вечером устраиваем «военный совет», в котором, кроме нас с Михаилом и Алика, участвуют еще два моих новых знакомых, давно работающих в Белореченске и хорошо знающих здешние порядки. Узнав, что я рисую, один из них берет на себя «обработку» нуждающегося в художнике начальника пятого отряда. И верно, буквально через час в комнату входит незнакомый парень и, предварительно назвав мою фамилию, просит спуститься на второй этаж, где базируется пятый отряд.

В кабинете начальника отряда за столом — интеллигентного вида старший лейтенант в очках. Начальник пятого отряда Митин. Вежливо предлагает присесть. Интересуется, верно ли ему передали ребята, что я рисую? Почему сразу не сказал, когда опрашивали? Объясняю, что рисую «по настроению», к тому же то, что мне интересно. «Пойдешь ко мне в отряд?» Отвечаю, что пойду в том случае, если: а) отпустит меня на несколько дней домой для устройства личных дел; б) если не будет торопить с устройством на работу, так как хочу попробовать найти работу по специальности. Вкратце, как могу, рассказываю свою историю и обещаю не только сделать необходимую наглядную агитацию, но и полностью беру на себя еженедельную (или раз в 10 дней) стенгазету. Как говорится, бьем по рукам. Митин предлагает зайти к нему утром, не позже девяти.

Утром долго приходится ждать решения моего вопроса — Митин выходит из кабинета «хозяина» красный, взъерошенный. «Ну и бой мне пришлось выдержать из-за тебя!». Поднимаемся на второй этаж вместе. В кабинете оформляет мне маршрутный лист, объясняет, где поставить печать. Иду в канцелярию. И вот уже в автобусе — еду в Геленджик. Целых четыре дня дома!

Людмила открывает дверь, сухо здоровается, идет на кухню. Из комнаты выходит Стасик. Чувствуется, что отвык он от меня за эти два года… Раньше, помню, стоило мне приехать из командировки и открыть дверь, сынок выскакивал из комнаты пулей и, не говоря не слова, пыхтя и сопя, лез на шею, как обезьянка, цепко перебирая ручонками. Взобравшись на плечи, спрашивал: «А что ты мне привез?».

Сейчас стоит и смотрит на меня. Понимает, что я теперь могу ему привезти!..

И все-таки вечером оттаивает — придвигается ко мне на диване, смотрим телевизор вместе. Спать ложится со мной на диване в большой комнате. Долго не можем уснуть — Стасик рассказывает последние новости. Проговаривается насчет какого-то маминого знакомого — «дяди-волейболиста из Москвы»…

На следующий день идем вместе на море. На улице встречается много знакомых. Кое-кто здоровается, но большинство либо делают вид, что не узнали, либо так увлекаются разговором с попутчиком или окружающим пейзажем, что не замечают меня… Нервы натянуты до предела. Решаю ни с кем не здороваться первым — недобрый взгляд в ответ на мое «здравствуйте» встреченной на лестнице соседки, подействовал, как пощечина. Кажется, второго такого унижения не переживу… Ну да, я ведь «ОТТУДА», из другого мира… Характерная черта советского человека, воспитанная десятилетиями тоталитаризма: пресмыкаться перед сильными и бить ногами упавшего…

Вот еще встречный — мой бывший, уже взрослый ученик настолько поглощен созерцанием какого-то невидимого объекта на другой стороне улицы, что так и проходит мимо нас с повернутой на 90 градусов головой, рискуя споткнуться о неровно лежащие плиты тротуара… Вспоминаю, как пришел ко мне на секцию в сопровождении отца (я тогда возился с мальчишками вечерами совершенно бесплатно, работая на 80 рублей инструктором физкультуры в ПАТО). Слабенький, с испуганными глазенками…

«Юрий Михайлович, сделайте из него мужчину — бьют во дворе, кому не лень, деньги в школе отбирают!..» — это отец. Три года занимался, призером края стал. В армию ушел перворазрядником. И вот — «не узнает»…

Стасик удивлен: «Папа, ты видел, Саша прошел, он тебя не заметил! Позвать?». «Не надо…». Как ему объяснить, маленькому, что такое ПРЕДАТЕЛЬСТВО.

Садимся в автобус, едем в Голубую бухту. Здесь есть надежда не встретить бывших знакомых…

Четыре дня пролетают незаметно. Стараюсь не расставаться с сыном. Утром выезжаю автобусом в Краснодар. Оттуда до Белореченска много попутного транспорта. А в спецкомендатуре необходимо быть к вечерней проверке.

Процедура проверки в спецкомендатуре отличается от «зоновской». Утреннюю (в 6 часов) и последнюю (в 21.30) проводят дежурный офицер и его помощник — сержант. Вечернюю же, в 19.00, - начальники отрядов. Проверка проходит во дворе и только в очень ненастную погоду — по комнатам или в коридоре каждого этажа.