Алексей Олин - Машина памяти

— Спасибо.

Три зала. В основном, картины, но встречаются и аппликации, и коллажи, и крайне необычные произведения, вроде женской фигуры, у которой вместо лица — маленькое круглое зеркальце. Ты подходишь к ней, видишь в ней свое отражение и надпись: SOS! ПОМОГИ МНЕ! Есть и наляпанная масляными красками лажа, подобную рисуют тренированные обезьяны в зоопарке. Политические произведения: толстые человечки в касках «НАТО» писают кровью на глобус, устраивая своеобразный потоп; или одинаковые с лица дяди единогласно принимают кандидатуру страшного медведя в костюме…

А здесь голая женщина сидит спиной, смотрит со сцены на беснующихся слюнявых уродов, трясущих своими долларами (на этой картинке — дюжина красных ленточек). Огромный меховой глаз с красным зрачком; птица с человеческой головой, запертая в клетке, поющая для слепых людей.

Или это произведение.

Лысый человечек со вскрытой черепной коробкой и вилкой в руке. Белая рубашка, пиджак, салфетка на груди, зеленая муха на лацкане. Он чинно восседает за столом, накрытым скатертью с аппликациями сизых кишок. Зажженный канделябр. На тарелке его мозг, политый красным соусом, с веточкой петрушки в области теменной доли. Под столом голая бледная тощая нога. Одна. Называется: «Ни рыба, ни мясо» Камикадзе .

Картины написаны в течение последних двух лет.

Рекордсменом по ленточкам является этот Камикадзе, плодовитый автор, его работы разных лет составляют чуть ли не треть выставки.

На подставке, раскинув пружинные руки, замер робот, основу, тело которого составляет совдеповский транзистор. Тоже творчество Камикадзе. На груди робота печатными буквами выведено: ЭТО Я! Антенна длинная, на ней нет свободного места от красных ленточек…

Талантливо! На мой любительский взгляд техника исполнения достаточна высока. Только в каждом произведении — тоска…

Я открываю «Книгу отзывов».

«Мы все Иные! Роман Хрусталев»

Хрусталев? Это не персонаж из романов Зарова про Диптаун?

«Я тоже так хочу научиться! Д-в»

«Спасибо за организацию этой интересной выставки. Захватывает. Смирнова»

Почерк знакомый…

«Незачем делать из этих психопатов людей особенных. Это больные люди, которые нуждаются в квалифицированной помощи! Их работы — это откровенный бред! Они упиваются своей исключительностью, вместо того чтобы лечиться! Я запретил ходить сюда своему сыну. Пусть растет нормальным человеком…»

Я передумал писать отзыв. Положив ленточку между страниц, говорю хиппарю «до свиданья» и выбираюсь на улицу.

Из-за туч выглядывает солнце. Потеплеет?

И тут я замечаю его . Он в темном углу около водосточной трубы.

Он сидит: грязный и никому не нужный. На холодном ветру. Он старается не терять присутствие духа. Изучает свое отражение в застывшей луже. Но чьи-то сапоги наступают, давят хрупкий лед. Зеркало-лужа покрывается паутиной трещин. Его морда там — разрезана на тысячу частей.

Сапоги стучат дальше.

Внимательные глаза-бусинки — миниатюрные черные дыры.

— Откуда ты взялся, Мишка?

Мишка хранит молчание.

Игрушка не до конца потеряла симпатичность. Когда-то этого медвежонка наверняка купили за большие (для обыкновенной игрушки!) деньги, подарили кому-нибудь на день рождения. Или на 8 Марта, или на Новый год. Обвязали подарочной красной ленточкой, засунули в коробку — и подарили. Какое-то время игрушка была любимой.

И вдруг надоела.

Такое часто случается с игрушками. Даже с очень дорогими.

Они надоедают.

Медвежонок будто сошел с модных открыток компании «Carte Blanche». Лохматый, с умильной мордой, немножко курносый, на боку — аккуратно пришитая заплатка. Ему место во главе девчоночьей кровати, а не в темном углу около водосточной трубы. Он в относительном порядке. Ну, шерсть, конечно, немного свалялась… так ведь можно выстирать, просушить, расчесать…

А на боку-то рваная рана, начинка вон лезет…

— Откуда ты здесь? Кто тебя выкинул?

Я беру медвежонка за лапу.

— Будем знакомы! Я — Кит.

Слабый кивок в ответ.

— Я буду звать тебя Боло, о'кей?

Играет мелодия на телефоне. Номер подавлен.

— Подожди минуту, — говорю я Боло. — Але?

— Привет.

— Это ты?!

— Это я.

— Выспалась?

— Да, спасибо. Слушай, у меня к тебе предложение.

Я выдерживаю паузу.

— Какое?

— Поживи у меня.

— Как черепашка?

— Дурак!

— Ты серьезно, что ли?

— Абсолютно. Я предлагаю тебе быть моим молодым человеком. Что скажешь?

— Надо подумать.

— Я тебе подумаю! Мыслитель выискался…

— Тогда я согласен.

— Что?

— Я СОГЛАСЕН!

— Дом помнишь? Тогда приходи. Все, мне пора, отбой!

И тишина.

Вот и поговорили. Сердце бьется, как у загнанного зайца. Это и есть счастье?

— Все не так паршиво, а, Боло?

Я легонько надавливаю медвежонку на живот.

— Мама? — спрашивает он.

Надо же, работает.

Ее дом на Ильина, 7 А.

От этого здания исходит мощь. В нем аккумулировались воспоминания многих поколений. Улица с древней историей: упоминается в Алексеевской летописи с 1314 года; Ильина улица — первоначальное название, восстановленное по решению горсовета (буквы «о» на энциклопедической табличке стерлась, и читается теперь: горсвета ). Отграничена улица крепостным валом и рвом, правда, неглубоким. Следует заметить: концентрация котов превышает все мыслимые нормы.

Дворы-колодцы, скрипучие качели, петляющие тропки, столетние деревья заслоняют обзор бабушкам на верхних этажах…

Иду по дорожке, выложенной фигурным кирпичом. На лужайке перед ее домом — кострище, окаймленное камнями величиной с голову писателя Тургенева. А у него, исследователи знают, что говорят, голова была — будь здоров!

На провисшей почти до земли веревке — зеленое байковое одеяло. Два кресла в оранжевой обивке и на колесиках: выброшены на обочину.

Навстречу мне неторопливо движется огромный, размером с теленка, ярко-рыжий кот никакой породы. С обрубленным (или откушенным?) хвостом. В ошейнике. Милостиво разрешает себя погладить и отправляется на помойку, там у него с друзьями накрыт шведский стол.

В прошлом веке в этом доме была гимназия.

Как напоминание: магазин «ГимназiстЪ», часы работы с 10 до 17; воскресенье — выходной.

Потом она превратилась в коммуналку.

Потом в обычный многоквартирный дом.

Дом стоит буквой «П», крыша покатая, отсвечивает серой жестью, похожа на крыло солнечной батареи. В углах дома трещины, как заеды, такое ощущение, что ему катастрофически не хватает витаминов.

Западная стена красная, с широкой трубой и крохотным одиноким окошком метр на метр вверху. Крутая стена! Из фильмов про гарлемских бандитов.