Такэси Китано - Мальчик

— Позвольте вам представить, мальчики, господина Фудзиту. Он, как и я, работает дизайнером в той же компании. Это Хидэо. Он учится в средней школе, а это Тосио. Он — в четвертом классе начальной школе.

— Приятно с вами познакомиться, — сказал господин в сером и застенчиво улыбнулся.

К своему великому изумлению, я поду мал, что, может быть, этот Фудзита — милейший человек. Но если он именно такой, тогда мне стало очень жаль своего безвременно почившего отца. Я хотел прочитать мнение о чужаке по глазам брата, но тот упрямо смотрел вниз.

— Ну что же вы? — Пауза затянулась, и мама подтолкнула нас к началу разговора.

Не отрывая взгляд от пола, Хидэо сказал:

— Здравствуйте.

Я тоже быстро поздоровался и поклонился.

— Где ваши манеры? Неужели вы даже не можете поздороваться как следует? — укоризненно покачала головой мама.

— Ничего, ничего. Они оба смущены. Мы ведь только что познакомились. Я тоже чувствую себя неловко. Почему бы нам не присесть и не заказать что-нибудь вкусное? — Незнакомец смягчил удар.

Я ничего не имел против диалекта Осаки, на котором говорил Фудзита. Все зависит от того, кто именно на нем говорит, подумал я. Мне такой выговор больше нравился из уст этого господина, чем в исполнении Жирдяя Кэна.

— Ну, что мы будем есть? — Мужчина вручил нам меню и выжидательно смотрел то на меня, то на Хидэо.

— Я помогу вам, мальчики, — сказала мама, забирая у меня меню.

Она остановила свой выбор на супе-пюре, гамбургере с рисом и салате, не удосужившись даже поинтересоваться нашими кулинарными желаниями.

— Они оценят это по достоинству, — уверенно заявила мама.

Заказанные блюда пришлись мне по вкусу, а брату, по-моему, было все равно.

— А я закажу луковый суп, грибной салат и палтус в винном соусе, — продолжала мама.

Она пребывала в прекрасном расположении духа.

Что касается нашего нового знакомого, он сказался нездоровым, вернее, он страдал больным желудком, и поэтому заказал только вино и сыр.

За едой, казалось, беседу поддерживала только мама, а мужчина мило улыбался, слушая ее. Когда папа был жив, вспомнил я, говорил в нашей семье только он один, а ее роль заключалась в безропотном выслушивании главы семейства. Видимо, с этим человеком все происходило совсем иначе. Время от времени господин Фудзита пытался втянуть нас в разговор, задавая ничего не значащие вопросы о наших любимых предметах в школе и видах спорта, которыми мы занимались. Я пробовал что-то ответить, но мама сразу же перехватывала инициативу.

И когда наконец длинный и скучный обед завершился, мы все чинно вышли из отеля «Маринаути».

— У нас с господином Фудзита еще кое-какие дела, так что отправляйтесь домой самостоятельно. Хорошо? — так мама распорядилась нашим досугом на остаток вечера.

Не привыкшие прекословить, мы послушно поплелись через «зебру» к ближайшей станции метро. Мама и Фудзита помахали нам на прощание. После их ухода я понял, что мужчина мне совсем не понравился. Я представил себе стоящих рядом папу и маму, как это и должно было быть на самом деле. Но то, что наша мама теперь была рядом с этим человеком и, как я подозревал, это доставляло ей удовольствие, не укладывалось в моей голове. Он являлся неким инородным телом в нашей упорядоченной и размеренной жизни.

Выйдя из электрички, мы долго топтались на автобусной остановке, потому что интервал между автобусами по воскресным дням увеличивался до тридцати минут.

Господи! Мы проживали в таком неудобном районе!

Мой брат увлеченно читал карманную энциклопедию созвездий, а я, чтобы убить время, представил себе границы остановки полем для гольфа и принялся отрабатывать свинги воображаемой клюшкой. Единственным наблюдателем моих упражнений стал пассажир с бородкой.

— Эй, человек-одиночка из астроклуба!

Я оглянулся и увидел четверых подростков, взявших Хидэо в плотное кольцо. Он ничего не ответил насмешникам, но один из них угрожающе шагнул ему навстречу.

— Опять звезды! Почему ты считаешь, что вправе создавать какой-то астроклуб? Кто тебе позволил организовывать новый клуб без разрешения? А знаешь ли ты, что никто не хочет вступать в твой клуб? Всем наплевать на твои звезды! Так почему бы тебе не заняться чем-нибудь другим, ты, идиот? Тогда бы у тебя не было «неудов» по математике, физре и общественным наукам! Ты что же, ничего кроме своих звезд и знать не желаешь? Да ты просто звездный урод!

Выслушав гневную тираду одноклассника Хидэо, я испытал такое сильное потрясение, что некоторое время стоял с открытым ртом. А я-то думал, что мой брат — самая популярная личность в классе. Мне было невдомек, что дела у него обстоят самым худшим образом. А он еще собирался стать председателем астрономического клуба, и это с такими-то оценками!

Потом один из них обратился ко мне.

— Ты, что ли, младший брат этого недотепы?

— Отвали! Оставь нас в покое! — вышел из себя Хидэо.

— Что это ты пропищал?

Неожиданно самый высокий парень размахнулся и нанес Хидэо удар в грудь. Тройка взбесившихся юнцов налетела на него как по команде, и вот уже пущенные в ход кулаки молотили направо и налево. Но, к моему величайшему изумлению, мой взрослый брат даже ни разу не отмахнулся, не то чтобы дал сдачи.

Наглецы били его ногами, Хидэо совсем раскис и начал плакать. На моих глазах разворачивалась целая драма с участием главного героя-неудачника, в роли которого выступал брат. Надо отметить, зрелище было не для слабонервных. Как всегда, моя чувствительность подвела меня: колени мои ослабели, тело начало дрожать и я тоже заревел.

— Эй вы! Прекратите сейчас же! Слышите! — вступился за брата пассажир. — Я вызову полицию!

Услышав слово «полиция», обидчики бросились врассыпную и вскоре исчезли в подземном переходе станции метро.

— Какие отвратительные дети пошли! Ну, как ты? В порядке? — К Хидэо подскочил пассажир с бородкой и стал его поднимать. — Одежду новую испачкали, — посетовал он, отряхивая пиджак брата.

Я тоже помог брату привести себя в порядок. Переживая свое бесчестье, он заливался горючими слезами. Хидэо отвернулся и тихо пошел прочь, не сказав мне ни слова. Очевидно, он решил идти домой пешком. Опасаясь заблудиться, я изо всех сил старался не потерять его из виду. К тому времени, когда мы добрались до дома, уже стемнело. Мой понурый брат всю дорогу держался особняком и, в общем, сторонился меня… ну, хорошо хоть плакать перестал.

Повернув ключ в двери, Хидэо открыл ее и тут же прошмыгнул в «звездное гнездо». Он демонстративно захлопнул дверь с такой силой, будто хотел сказать: «Оставь меня в покое. Я не желаю с тобой разговаривать». С подобным отчуждением Хидэо в тяжелую минуту его жизни я столкнулся впервые и был настолько обескуражен, что и не знал, как быть. Оказывается, на моего брата крепко наезжали, похлеще, чем на меня. Я рассматривал эту проблему с разных сторон и пришел к выводу, что не имею человеческого права бросить его вот так, без сострадания. Он ведь очень нуждался в поддержке. Я вспомнил, что, переживая нелегкие времена в школе, он изворачивался, как мог, но меня подбадривал постоянно.