Эдуард Пашнев - Человек в коротких штанишках

– Вот они плоды воспитания. Слышали, как она сказала?

– Их детки будут какать на пол автобуса, а им слово сказать не смей.

– Что вы привязались к девочке? – возмутился длинноволосый парень в очках и в куртке с нашивкой какого-то учебного заведения.

– Правда, что вы граждане, – поддержал его старик, который первым сделал Аллочке замечание.

– Смотрите, защитнички объявились, – завизжала баба с ведром.

– А старику непростительно защищать безобразие, – крикнул гражданин селедочного вида.

– Они хиппи. Один патлы отпустил, другой бороду. И поют в одну дудку.

Вмешались с той и с другой стороны еще несколько человек, перепалка стала всеобщей. Про Аллочку забыли, спорили, кричали, орали, доказывали друг другу свои педагогические принципы. И вдруг на остановке сразу все смолкли. Баба Валя тоже не заметила, как это произошло. Воспользовавшись тем, что шофер притормозил, чтобы подобрать на дороге двух пассажиров, Алла юркнула в приоткрывшуюся щель двери, скатилась по ступенькам на асфальт и побежала с дороги в поле, спасаясь от орущего, возмущающегося, грозящего чем-то страшным автобуса. Маленькая фигурка среди вспаханных комьев земли казалась трагически нелепой в своем стремлении бежать быстро. Она спотыкалась, падала, проваливаясь ногами и руками в рыхлую землю.

– Алка, остановись! Алка, ты что, с ума сошла? Остановись, тебе говорю!

Баба Валя настигла ее, прижала к себе, отряхнула курточку, колготки. Автобус ошеломленно безмолвствовал. Стукнула дверца кабины. Шофер спустился на землю, подошел к кромке шоссе. Алла увидела его из-за бабы Вали и еще теснее к ней прижалась:

– Я не поеду, не поеду.

– Ну, что ты, что ты, глупая, обыкновенный автобусный скандал. Успокойся.

Но девочка не успокаивалась, и баба Валя, обернувшись, зло махнула рукой шоферу:

– Езжайте, мы с вами не поедем.

Шофер неторопливо, словно бы нехотя, вернулся к машине, заглянул в салон к пассажирам, что-то сказал им. Через минуту или две длинноволосый парень в очках вынес ящик с помидорной рассадой и бережно поставил на асфальт у обочины шоссе. Потом он так же нехотя и виновато, как шофер, вернулся к машине, и автобус, заурчав, медленно тронулся с места.

Алла успокоилась, даже нарвала у обочины букетик желтеньких одуванчиков. Минут через пятнадцать подошел другой автобус. Баба Валя хотела подсадить внучку в дверь, но Аллочка прижалась опять к своей Бабантопуле и умоляюще попросила:

– Не поедем, пожалуйста. Я не хочу в сад. Бабушка, миленькая, не поедем никуда.

Уехала без них и эта машина. Баба Валя оставила на обочине ящик с рассадой, и пошли они с Аллочкой домой пешком.

Дома оставалась мама Рита. Она должна была приготовить обед, но никакого обеда бабушка и внучка не нашли.

Позвонила соседка, баба Зина с первого этажа.

– Вы не волнуйтесь, пожалуйста, – сказала она. – Вашу Риту… Только вы не волнуйтесь, пожалуйста. Ничего страшного. Обыкновенный приступ. Сделают операцию, и все. Вашу Риту забрала «скорая помощь».

– Что? В какую больницу?

– В областную, клиническую. Вы не волнуйтесь. Там хорошие хирурги. Они подозревают аппендицит, а аппендицит теперь – все равно что насморк. Вырежут, и все.

Аллочка смотрела на бабу Зину непонимающими глазами. Она не успела пережить до конца автобусную историю. Маму увезли на «скорой помощи» в больницу. Значит, завтра они не пойдут в магазин «Природа» за аквариумом. Вот о чем она подумала. Опять мама не сдержала своего обещания. Собаку обещала – не купила. Чижа обещала – тоже не купила. Собаку, правда, она не очень обещала, сказала только:

– Подумаем…

И, понимая, что за этим уклончивым ответом скрывается пустота, Алла на следующий день пожаловалась мне:

– У меня совсем нечеловеческая жизнь. Я так хочу собаку или котенка маленького. Хоть что-нибудь нечеловеческое.

– Может, на чижике сойдемся? – предложил я. – Собака вырастет большая, ей станет тесно в вашей квартире.

– Сойдемся, – согласилась девочка. – Я пойду спрошу у мамы, сойдемся или нет. – И она крикнула в другую комнату: – Мама, а можно, у меня будет чижик?

– Какой чижик?

– Птица такая. Поет… Дядя Эй, она поет, да?

– Птица – другое дело, – сразу согласилась мама Рита. – Птицу я тебе охотно куплю. Только сама будешь ухаживать.

– Ловлю на слове, – обрадовался я, – завтра я зайду за вами рано утром. Завтра – птичий базар.

– Заходи, заходи, – засмеялась моя сестра.

Но когда я на другой день зашел за ними, то увидел, что Аллочка сидит в кресле грустная, подперев подбородок коленями и обняв себя за ноги. А мама Рита сердито шваркает по полу мокрой тряпкой.

– Опять поссорились?

– Нет, просто не сошлись во мнениях, – ответила моя сестра.

– В чем именно?

– В чижике, – вздохнула Алла. – Мама не хочет, чтобы он летал по комнате. Она хочет, чтобы он сидел в клетке, как тигр. А мне его жалко. Я не хочу, чтобы он сидел в клетке. Я совсем нечеловеческий ребенок. Мне их так жалко.

– Кого их?

– Всех нечеловеков, – опять вздохнула она, – которые сидят в клетках.

Мы не поехали на птичий базар, и в доме не появилось ни собаки, ни птицы чижика. Но жажда иметь что-нибудь «нечеловеческое» не проходила, и мама Рита предложила рыбок. Аквариум тоже напоминал клетку, но тут совсем другое дело, рыбки не могут жить без воды, а воду надо же во что-нибудь наливать. Алла согласилась, потом стала с нетерпением ждать воскресенья. И вот, здравствуйте, мама в последний день заболела, опять обманула.

Сообщение соседки о предстоящей операции не очень сильно испугало девочку. Гораздо сильнее была обида на автобус, на взрослых людей. И особенно на маму Риту, которая всегда несправедливо поступает. Под словом «всегда» Алла подразумевала не давнишнее приказание считать розовый бант красивее голубого, не многочисленные наказания, а то, что было вчера и сегодня.

Вчера мама Рита пришла с работы хмурая, озабоченная. Аллочка к ней подбежала и радостно сообщила:

– Мама, дядя Эй принес мне новую книжку. Почитай.

– Ты что, Аллочка? Видишь, я только пришла. Еще не разделась даже, – последовал ответ.

Девочка подождала, когда мама снимет пальто, шляпу, и опять пристала:

– Мама, почитай.

– Аллочка, я только пришла с работы. Я должна же поесть.

За ужином зашел разговор о балетной школе, в которую поступила учиться Лариса, и Алла забыла про книжку. Она вспомнила, что книжка так и осталась непрочитанной, когда подошло время умываться и ложиться спать.

– Мама, ты же забыла мне почитать. Почитай перед умыванием

– Поздно, Аллочка. Пора ложиться спать.

– Ну, почитай, ты же обещала.

– Нет.

– Почитай, почитай, почитай!

– Нет Я сказала нет!