Кристофер Брэм - Жизнь цирковых животных

Я: Я-то знаю, как ненадежен успех. Он не вполне реален. Чего бы ты ни добился, хочется еще и еще. Но почему и провал обманчив?

Ты: Провал, как и успех, дело временное. Временное и субъективное. Что для тебя неудача, для другого, вполне вероятно, успех.

Я: И все-таки не понимаю. Наверное, некоторые люди до сих пор завидуют мне. Считают везунчиком.

Ты: Существует один только окончательный провал – смерть.

Я: Ты же мертв. Это так ужасно?

Ты: Вполовину не так ужасно, как болезнь. Думаю, гораздо хуже было бы голодать, пить, страдать паранойей, подвергаться гонениям тайной полиции при Сталине.

Я: Мне от этого не легче.

Внизу прозвенел звонок. Калеб приподнялся было, но заставил себя сидеть спокойно. Он никого не ждал. Почтальон оставляет посылки в фойе. Курьер, если надо, вернется. Хватит с него последнего раза, когда он открыл дверь незваному гостю.

Он ждал. Второго звонка не последовало.

Успокоившись, Калеб вернулся к диалогу. Однако голос у него в голове затих. Ничего, кроме слов, выведенных серым карандашом на зеленоватой бумаге. Но он подумал с минуту и задал очередной вопрос.

Я: Что ты думаешь насчет Тоби? Я не слишком суров с ним?

Ты: Ты спрашиваешь меня? Умершего друга?

Я: Ты более опытен в этом деле – «поцелуй мальчика на прощание и всего доброго».

Ты: Ну что ж. Ищешь подсказки? В любовной игре всем полезно время от времени получать по морде. Особенно в молодости, когда возомнишь себя пупом вселенной. Неотъемлемый элемент воспитания чувств.

Я: Значит, я поступил правильно?

Ты: Ты причинил слишком мало боли. Не врезал как следует – физически, эмоционально. Нужно было размягчить его сердце, и тогда пронзить. Ласкать его, целовать – и ногой под зад.

Я: Откуда это? При жизни ты не был жесток. Сознательно жесток.

Ты: А теперь жалею, что причинял тебе боль случайно, а не обдуманно. Боль, причиненная умышленно, проникает глубже и сближает теснее. Сам знаешь. Ты написал «Венеру в мехах».

Я: Но я ставил себя на место мужа, а не жены!

Ты: Тем не менее, жена получилась великолепно! Тебе иногда хотелось помучить меня. Жаль, ты не дал воли своему желанию.

Внизу, в фойе высотного здания на Шеридан-сквер, стоя под пультом домофона, Джесси невидящим взглядом смотрела на струи дождя и крошечные белые пузырьки, вскипающие на черном асфальте. Она не ждала ответа на свой звонок, она просто ждала – сама не зная чего. Можно попытаться позвонить по сотовому телефону, но если Калеба нет дома, значит, нет. А жаль. Ему бы пришлась по душе история о том, как она порвала с его любимым шекспировским актером.

Раскрыв зонт, Джесси снова вышла на улицу. Куда идти? Домой возвращаться не хотелось. Нет сил оставаться наедине с только что обретенной свободой. Она гордилась разрывом, но какое в этом удовольствие, если не с кем поделиться?

Она остановилась на углу, пропуская шоколадного цвета грузовик UPS, [74]еще раз оглянулась на дом Калеба. Небоскреб нависал над узким треугольником садика, огороженного металлической решеткой, словно скала с уединенным замком наверху. Окон наверху не разглядеть, только несколько кустов и старый бак для воды на подпорках.

Пожалуй, к лучшему, что Калеба не оказалось дома. Чтобы объяснить ссору с Льюсом, пришлось бы упомянуть и о Тоби. Ябедничать на Тоби – еще чего не хватало! И вообще, может показаться, будто она ушла из-за того, что Генри привел на ночь любовника. Хуже того – она примчалась к Калебу через весь город, как одна отвергнутая влюбленная к другому.

А она вовсе не несчастна. Вовсе нет. Она счастлива, она свободна. Точно. Ссора была просто чудесной – спонтанной, искренней. Но сейчас возбуждение высокой трагедии схлынуло, и Джесси увидела оборотную сторону медали. Счет в банке, например. С вакансиями сейчас не густо. И чем ей теперь заняться?

За углом, у входа в метро, напротив газетного киоска, располагался «Старбакс». Джесси решила посидеть с полчасика в кафе и еще раз позвонить Калебу – если надумает. Кафе оказалось неожиданно уютным. Кирпичные, без отделки, стены оранжевого и ржавого оттенков. Время ланча закончилось, лишь с полдюжины посетителей еще оставались за столиками, читали газеты или книги, кое-кто работал за ноутбуками. Аромат кофе смешивался с резким запахом мокрой шерсти. Джесси взяла капуччино и миндальный круассан – кто знает, может, в ближайшем будущем не будет денег на подобную роскошь – и подошла к стопке «Таймса». Нашла несколько разделов «Искусства и досуга» за последние дни и перенесла их на столик у окна.

Капуччино оказался ароматным, с высокой пенкой, круассан – теплым и сладким. Капли дождя стекали по стеклу, словно вазелиновые слезы.

Ей следовало поразмыслить над своей жизнью, но вместо этого Джесси читала программу кинотеатров. Мечтатель, иди в кино! Приличная программа только в «Форуме»: «Декалог», [75]седьмая и восьмая часть. Она видела все десять, но не могла вспомнить, каким заповедям посвящены эти два фильма. Не пожелай добра ближнего своего? Не поклоняйся другим богам? В любом случае, нравоучительная польская драма – совсем не то, что доктор прописал.

Вернулась на театральную страницу.

Что у нас тут? «Том и Джерри». Казалось бы, сколько раз уже видела эту рекламу на четверть газетной страницы, в точности воспроизводящую афишу на Седьмой улице – но сердце защемило.

К черту, сказала она себе. Поссорились вы из-за ерунды, но ты правильно сделала, что ушла. Он принимает тебя как нечто само собой разумеющееся. Не обращает на тебя внимания. Наверное, даже не заметил, что ты ушла. Потом заметит – когда накопится целая куча неоплаченных счетов. Так что же ты нос повесила? Мазохистка несчастная!

Зажмурившись, она наугад перевернула страницу. Открыла глаза и увидела обзор «Леопольда и Лоис».

Подзаголовок: «Клубная смерть». Автор – Кеннет Прагер. Вводная фраза: «Подобно своим тезкам, Леопольду и Лебу, [76]эта парочка, Леопольд и Лоис, тоже убийцы – убийцы музыки».

Джесси отнюдь не считала себя поклонницей Леопольда и Лоис. Воплощение дурного вкуса, перебродившая ирония Ист-Виллиджа. Ругательная рецензия на них – вот что ей нужно сейчас. Ничто так не поднимает настроение в неудачный день, как это: бездарные выскочки наконец-то получили по носу. Сложив газету поудобнее, она принялась читать.

– Думаешь, ты совсем один, чужой в чужом городе, и вдруг видишь знакомое лицо.

Мужской голос у нее за спиной прозвучал слишком громко и отчетливо, словно человек разговаривал по мобильному. Она даже не оглянулась.

– Джесси! Привет, это я.

Теперь она повернула голову.

Он уже стоял за ее спиной, нависая, высокий и тощий, длинные темные волосы небрежно собраны в хвост на затылке.