Гилад Ацмон - Единственная и неповторимая

Он припечатал меня лицом к стене. Одной рукой держал за шею, пока вторая предприняла разве- дрейд под юбку. Мужик знал, как тронуть женщину. Несмотря на инструкции, мое тело отреагировало волной энтузиазма. В течении секунды мои черные шелковые, выданные Агентством трусики промокли насквозь. Я трепетала. Я была в отчаянии. Раздвинула ноги и прижалась лобком к холодной шершавой бе тоннойстене. Стоя на цыпочках, я ерзала низом живота по бетонным выступам. Хотела, чтобы он, наконец, вошел в меня, но бандит продолжал тянуть резину. Свободной рукой он ласкал меня сквозь трусики. Он был дик и нежен; такой стиль занятий любовью присущ только правым террористам. Он унижал меня своей мегаломанской выдержкой. Я готова была закричать, что, если он меня сейчас не трахнет, я позову на помощь. Но не успела я додумать эту мысль, как он напряг руку, сжимающую мою шею, как будто хотел придушить или даже убить меня.

Берд: Простите, можно остановиться на минуточку? Я должен сходить в туалет.

ПАУЗА

Берд: Я вернулся, давайте начнем с того места, где вы остановились.

Сабрина: Берд, пожалуйста, скажите правду, я вас смущаю? Будет лучше, если я избавлю вас от подробных описаний? Вы очень бледны. С вами все в порядке? Принести вам стакан воды?

Берд: Нет, со мной все хорошо, продолжайте, я обещаю вас больше не перебивать.

Сабрина: На чем мы остановились?

Берд: Ганнибал начал вас душить.

Сабрина: О да. Я почти теряла сознание. Я готовилась умереть. Но, к моему величайшему удивлению, когда я уже почти потеряла надежду, он запустил руку мне в трусы. Его сильные короткие пальцы стали копаться в моей щелке. Я немедленно кончила и упала на плиточный пол. Я лежала, совершенно разбитая, рядом со стеклянной витриной с сухими бабочками. Через какое-то время открыла глаза. Его не было.

Послушайте, Берд, глотните воды. Вы очень бледны, чего доброго, еще упадете в обморок.

Берд: Я в порядке, пожалуйста, продолжайте.

Сабрина: Вы уверены?..

Я была счастлива, я знала, что подцепила его. Революционный карп проглотил червяка. Теперь это только вопрос времени, и вскоре он должен был превратиться в послушного раба. С этого момента он больше не враг-националист, скорее будущий коллега, сотрудник. Он станет нашим агентом, хочет он того или нет. На следующий день он появился позади меня точно в том же месте и в то же время, когда я наклонилась, чтобы закрыть стеклянную дверь витрины пурпурной бабочки. После нескольких таких встреч он стал кое-что себе позволять. В конце концов он даже стал вынимать свое сокровище из штанов. Это было невообразимо огромное оружие. Он тыкал им в мои ягодицы и оставлял синяки. Через какое-то время я даже услышала его голос. Он не был болтлив, в основном раздавалось сочное польское кряхтение.

Не видя его ни разу, я могу сказать, что, несмотря на силу и огромный член, он был коротышкой. Я не сталкивалась с мужчинами меньше его. В Агентстве он стал известен как «агент Мелкота».

Сабрина: Кодкод ждал меня в «Тнуве», псевдопролетарском ресторане на улице Шенкина в Тель-Авиве. Ресторан находился в пяти минутах ходьбы от Крепости Вольфганга. Он сидел в темном углу и ел борщ. Пробираясь к столику, я увидела тарелку с остатками серых котлеток гефилтефиги [46] Блюдо восточноевропейской еврейской кухни; котлетки из серой рыбной массы и хлебных крошек. Не-евреям не рекомендуется. . Крошки жареной печенки лежали на другой тарелке. Он вовсю обедал, ни секунды меня не поджидая. Я села за столик и гордо объявила, что Ганнибал Петрушка крепко завяз в моих сетях. Он посмотрел мне в глаза, восстанавливая атмосферу важности момента. Кивая головой, сказал, что осведомлен о ситуации. Поздравил меня с успехом, но сказал, что есть техническая проблема, которую надо немедленно решать. Фотографии моих встреч с Ганнибалом не удовлетворяли из-за плохого освещения в музее бабочек. Мне было приказано сделать все возможное, чтобы выманить Ганнибала в более светлую комнату.

Берд: Можете подробнее объяснить, в чем была проблема с освещением?

Сабрина: Он просто пожаловался, что фотографии, сделанные в музее бабочек, слишком темны и недо-

статочно впечатляют для дальнейшего шантажа. Действительно, музей был местом сумрачным: так лучше сохранялся пигмент на хрупких крыльях сушеных бабочек.

Берд: Господи, да кто же вас фотографировал?

Сабрина: Не спрашивайте меня, мне бы сказали в последнюю очередь.

Только доев борщ и выпив еще кружку пива, он позволил себе расслабиться. Вновь посмотрел мне прямо в глаза и сообщил холодным и снисходительным тоном, что и по слабым фотографиям видно, как я наслаждаюсь. Он напомнил мне, что я работаю на почтенную разведку суверенного государства и посему не должна получать удовольствие от своей профессиональной деятельности.

«Напротив, — сказал он.— В мире военных преданность своему делу измеряется обратно пропорционально уровню удовольствия. Мы и представить себе не можем, что наши доблестные бойцы из 101-го Спецназа получают удовольствие, убивая арабских крестьян. Они убивают во имя своего национального долга, вопреки моральной и этической традиции. Долг превыше удовольствия». Дальше он принялся повторять эту дурацкую мысль во всех возможных формах и аллегориях.

Пока он читал лекцию, его пальцы елозили у меня между ляжками. Как мужчина он был "безнадежен, у него не было ни искры таланта. Он совершенно не понимал женской психологии. Он не понимал, что женщине нужно хрупкое равновесие между болезненной томностью и страстной яростью. Кодкод был здоровяк, но с очень маленьким членом. Я сказала «член», но его прибор едва напоминал мужской орган — он бьш меньше корнишона. Так, моей подруге Магде Московии казалось подозрительным, что у начальника Длинной Руки так коротка собственная «рука».

Он потел как свинья. Подмышки на его рубашке расплывались двумя огромными пятнами, распространяя запах пота и чеснока. Я попробовала ему помочь, учитывая то обстоятельство, что мы сидели в общественном месте. Я жаждала вернуться обратно в Европу и была готова на все ради этого. Я приняла решение спасти это убогое существо от продолжительной агонии. Взяла старый номер газеты «Га-Арец» и положила ему на колени. Будучи опытным экспертом, я быстро справилась с молнией, извлекла на свет божий его жалкую игрушку. Меньше чем через десять секунд он кончил мне в ладошку. Я посмотрела на него. Он был доволен. Он улыбался как накормленный ребенок.«

Я сказала Кодкоду, что поняла его инструкции и больше не буду потакать своим инстинктам.

Сабрина: Вы понимаете? Теперь мне следовало встречаться с Ганнибалом на полном свету и не получать от этого никакого удовольствия! Какую дурацкую профессию я себе выбрала! Я подумала, что, поскольку мы этим занимаемся в конце рабочего дня, надо попытаться вытащить его на светлую лестничную площадку. Знала, что это будет непросто.