Сергей Алиханов - Оленька, Живчик и туз

У них вроде игры какой получалось:

— Ферапонтов, — нежно сюсюкала Оленька.

— Рэм Яковлевич, — тотчас называл Детский имя и отчество бизнесмена и добавлял: — Шурует в Иркутске, а дочка учится в Стендфордском университете, на третий курс медицинского факультета перешла. В брата его Генриха недавно стреляли из двух автоматов, всю охрану перебили, а он, как огурчик, опять окатышами Мипуйлинского ГОКа торгует. Доложу я вам, Оленька, что мы с Рэмом Яковлевичем баньку по-черному возродили. И поверьте моему слову — есть в этом особый сибирский шарм! Выбежишь на снег и от чистоты воздуха взлетаешь, словно шар из рук синоптиков, и — бултых в прорубь! Жаль, что вы, красавица моя, дама — искренне жаль! Сводил бы я вас туда…

— А Слюдяник? — улыбалась Ланчикова.

— Вова! Вова Сергеевич! Челябинский человек — феррохромами занят. Солидный дядя, финскую сауну обожает, а полного имени нет как нет, — эхом отзывался Детский, а в какой-то момент упомянул и еще одного банного знакомца — Бобылев (Да-да! Тот самый Бобылев!)

— Неужели Вы Действительного члена Валерия Валерьевича Бобылева, который в кирпичном гараже обитает, имеете в виду? — поразилась Ланчикова.

— Разумеется его, а кого же еще? Хотя моется академик Бобылев не часто, раз в три-четыре месяца, но зато как моется! Трешь ему спину, трешь, парку поддашь, опять трешь, уж сил нет никаких, а он еще требует. Но вы-то, Оленька, как с ним знакомы? Ведь академик Бобылев — птица редчайшая.

— Я с Валерием Валерьевичем тысячу лет дружна! Он и соперник мой, и учитель. Я ведь в старших классах школы авиамоделизмом увлекалась — не верите? И вот как-то на соревнованиях в Саратове, откуда не возьмись, сильный ветер поднялся, а как раз модель планера, склеенная академиком, была в полете. Ну и сдунуло самолетик ветром в овраг, Бобылев в слезы — редкой непосредственности человек, а тут и я следом свою модельку запускаю. И на целых шесть с половиной секунд самого Бобылева обогнала. Никто глазам своим не поверил!

— Вот это победа! Поздравляю от чистого сердца! — восхитился Детский.

— Да и сейчас я с Валерием Валерьевичем самые теплые отношению поддерживаю. Недавно послала к нему мурашинского самородка Васю Зобова. Думаю, пусть ученый обмакнется в народ — ему полезно будет. А то у бедного академика одна наука на уме, того и гляди свихнется. Все его по каким-то закуткам тянет…

— А вы, Оленька, офис академика Бобылева знаете?.

— “Ремонт босоножек” что ли? — уточнила красавица.

— Вы и там бывали? Вот удивительно! Как же вы отыскали всамделишного академика в такой дыре?

— Триадафилиди! — вместо ответа проверила Оленька господина Детского в последний раз.

— Рафаил Багирович — отец у него грек, но зато мать армянка. Пол-Вологды уже скупил, но года не пройдет — он весь вологодский край скупит — помяните мое слово!

И тут Ланчикова предложила:

— Мы с вами одного поля ягоды, Андрей Яковлевич! Надо бы нам с вами какое-нибудь дело вместе провернуть…

И, проникшиеся друг к другу симпатией, а главное — полным доверием, Детский с Ланчиковой тут же договорились о совместном бизнесе.

Вот его замысловатая суть.

Южно-Сибирская железная дорога перевезла из города Верхняя Могила в черноморский порт Туапсе стратегические грузы — танковые полуфабрикаты, которые никак не продашь, пока их поближе к заграничному покупателю не подвезешь. Владелец грузов, полуфабрикатный танковый завод, несомненно, со временем заплатит Южно-Сибирской ж.д. за провоз бронетехники. Но произведет он эту проплату, как только получит деньги за полуфабрикаты от миролюбивого индо-китайского народа, с нетерпением ожидающего танковый металлолом и выставившего по своей наивности и прекраснодушию гарантийное кредитное письмо (LC) на счет танкового завода в московском “Престиж-банке”. Верхнемогильский танковый завод (вернее — Индивидуальное Частное предприятие “Амурский Тигр”, действующее от имени этого завода) действительно собирался заплатить Южно-Сибирской ж. д., поскольку в противном случае она в следующий раз не повезет полуфабрикатную танковую продукцию. Поэтому, едва бронированные недоделки оказались в Туапсинском порту, прямо перед их погрузкой на теплоход “Игарка” сообразительное руководство Южно-Сибирской ж. д. смело выпустило вексель, обеспеченный уже произведенными перевозками, номиналом в три миллиарда двести миллионов рублей (по курсу на тот период — один миллион четыреста тысяч у. е.). Этим векселем Южно-Сибирская ж. д. расплатилась с Чудаковской АЭС по долгам за электричество, истраченное на перевозку пресловутых полуфабрикатов. Господин же Куропаткин, директор Чудаковской АЭС, с которым г. Детский неоднократно парился и в Москве, и в Верхней Могиле, этим же самым векселем — поскольку живых денег у бизнесменов нет и не предвидится — расплатился за косметический ремонт означенной Чудаковской АЭС, произведенный опять же в долг — не взрываться же ей на чернобыльский манер! — со специализированным управлением РСУ-61. А Генеральный директор РСУ-61 — это как раз тот самый Игорь Дмитриевич Мутрук, которому г. Детский сильным шепотом сообщил из Тузпрома, что в предбаннике господина Фортепьянова он случайно встретил натуральную блондинку Оленьку и ее пушистого партнера. Дело ведь не только в том, что Игорь Дмитриевич Мутрук, Генеральный директор РСУ-61, в котором до сих пор — на удивление! — работают 6132 монтажника, и господин с пухлым портфелем, профессиональный посредник Андрей Яковлевич Детский, — старые и близкие друзья. Дело еще в том, что помимо чисто дружеских отношений господин Детский добровольно и самым ревностным образом подыскивает Игорю Дмитриевичу Мутруку выгодные подряды.

Так что в результате этой бескорыстной и одновременно деловой дружбы все 6132 монтажника РСУ-61, пять месяцев денно и ночно шпаклевавшие стены и красившие масляной краской трубопроводы в радиоактивных секторах Чудаковской АЭС, вместо зарплаты получили вексель на три миллиарда двести тысяч рублей, выпущенный Южно-Сибирской ж.д. Поскольку ценную бумагу не разрежешь на шесть тысяч сто тридцать два кусочка и не купишь на эти кусочки даже чапчаховской ливерной колбаски, РСУ-61 предъявило вексель к оплате Южно-Сибирской ж.д., справедливо требуя с нее три миллиарда двести миллионов рублей — ведь цикл хозяйственной деятельности был, наконец, успешно завершен, танковые полуфабрикаты привезены в Туапсинский порт, облученные же при косметическом ремонте Чудаковских атомных реакторов монтажники собрались идти за молочком в продуктовый магазин, а в карманах у них как не было, так и не прибавилось ни копья…

Между тем за время этого длительного и многоярусного вексельного обращения произошло множество интересных событий. В Туапсинском порту груз бронированных недоделок (уже после успешного прохождения таможни) вдруг был опознан пограничниками почему-то уже в качестве новейших танков Т-90 и арестован. Оказалось, что эти танки были оформлены в качестве полуфабрикатных исключительно потому, что хотя и прошли обкатку в Челябинском Танковом институте, но их орудия не были окончательно пристреляны на Верхнемогильской танковой директриссе.