Леонард Терновский - Тебя люблю я до поворота

Солнце светило почти по-весеннему. На выезде из поселка повстречался другой лыжник — хирург их райбольницы. Еще издали он узнал ее по ярко-алой лыжной шапочке и варежкам, — подарку Юры, — таких в Нурмикиноте больше ни у кого не было.

— Молодец, Марина! — одобрительно сказал он. — Свежий воздух и лыжная прогулка с утра полезней любых витаминов.

Марина хорошо помнила дорогу. Справа одиноко возвышался величавый Айкарем. А слева к самому берегу прижалась маленькая сопочка Шаман-гора. На склонах ее часто катались лыжники поселка. Обогнув сопку, Марина двинулась дальше. Вдоль берега опять попадались темные кубики — «домики-непогодники» для пограничников. Однажды вдали прошел навстречу и сам дозор — два солдата на лыжах с карабинами за спиной.

Как ни спешила Марина, было совсем темно, когда впереди показались огни Кымлота. Дом, в котором жил Георгий, стоял на самом краю поселка. Поставив в тамбуре лыжи, Марина повернула направо по пустому полуосвещенному коридору. И только теперь почувствовала, насколько устала. — Наконец-то дошла. Юрка, конечно, не ждет моего приезда. Интересно, что за подарок он мне приготовил?

Вот и дверь Юриной комнатушки. В ней всего-то стол возле окна, два стула да кровать справа у стенки. Дверь не заперта, темно. Спит Юра уже, что ли? Или лежит в жару? — Ну, кто там еще? — раздался с кровати его недовольный голос. Марина потянулась рукой зажечь свет. И тут услышала испуганное женское: — Ой! — Ее рука отдернулась от выключателя. Что-то, прошуршав, упало в темноте на пол. Не помня себя, Марина выскочила в коридор.

— Скорей, пока никто меня не заметил, — думала она, пристегивая к ногам лыжи. — Сейчас полнолуние, значит, будет светло. Как-нибудь добегу к утру. Но кто же все-таки там у Юры? Элла? Не хочу знать!

Луна то ярко светила, то пряталась в облаках. Начала поддувать поземка, и стало гораздо холодней. Куда-то подевалась варежка с правой руки, и Марина почти не чувствовала на ней пальцев. Но продолжала упрямо двигаться вперед. — В крайнем случае побуду до утра в домике для пограничников. Георгий говорил, что там есть все для ночевки в непогоду.

Доковыляв до третьей погранизбушки, Марина почувствовала, что дальше идти не в силах. Воткнув у входа лыжи и палки в снег, она вошла в пустую холодную клетушку. В железной печке действительно лежали дрова. — Сейчас затоплю печку и согреюсь, — обрадовалась Марина. — Но где же спички?

Спичек нигде не было. В десятый раз ощупав каждый уголок крохотного помещения, Марина поняла, что развести огонь ей нечем. — Почему я не курю? — пожалела она. Усталость навалилась на Марину. Она присела на топчан. В полудреме ей виделся то Георгий, то Варя, то Марья Ивановна. Она беззвучно просила их о помощи, но они, не замечая, проходили мимо. Время от времени Марина вставала и начинала хлопать себя руками по плечам и бокам, притопывать ногами. — Только бы не заснуть, — твердила себе она. — Иначе замерзну.

Начало светать. Потом через оконце в домик заглянул луч солнца. Но теплей не становилось. И Марина никак не могла заставить себя подняться на ноги и продолжить путь. — Еще полчасика. Еще десять минут, — выпрашивала она поблажку у самой себя. И опять оставалась лежать на холодном топчане. — Встаю. Все. — сказала, наконец, она и в этот момент услышала лай собак и шум снаружи. Голос Георгия: — Вот ее лыжи. Она здесь! — и фигуры мужчин в дверях времянки. Она смутно чувствовала, что ее поднимают на руки, укладывают на сани и куда-то везут…

Придя в себя, она узнала: обнаружив утром оброненную под выключателем варежку, Георгий понял, что Марина вчера заходила к нему, и тотчас кинулся ее искать. Не найдя Марину в Кымлоте, он снарядил упряжку и с несколькими геологами помчался на выручку. Открыв глаза в нурмикинотской больнице, она увидела сидящего возле своей постели Юру. К ней подходила то Варя, то Мария Ивановна. А Марина все просила: — Пить! Пить! — И никак не могла напиться.

После ночного купанья Лена стала прохладней с Мариной. Теперь Коля один провожал Лену в Отрадное. — Махнемся жилплощадью? — шутливо предложил ей Леша. — Ты — в нашу с Колей комнатенку при медчасти, а я — в ваши хоромы у «козы и коровы».

— А что, Марина тоже согласна? — в тон ему ответила Лена.

Но с Мариной у Алеши были сложные отношения. Нет, она не избегала его, но все время держала дистанцию. И пресекала любые поползновения выйти за чисто дружеские рамки. Как-то под вечер они сидели вдвоем на открытой веранде возле медпункта. Дневная жара спала. Марина полулежала в шезлонге с вязаньем на коленях. У ее ног был клубок бордовой шерсти. Алексей старался не глядеть на ее ладную загорелую фигурку в купальнике и голубой косынке на голове.

— Ты любишь вязать? — удивился Алексей.

— Это успокаивает нервы.

— Ты и так всегда невозмутима.

— Это только кажется. Просто у меня северная закалка. А раньше я была очень стеснительной.

Марина красила губы яркой лиловатой помадой; Алексею казалось, что за ее толстым слоем она прячет свое настоящее лицо.

— Кому ты вяжешь джемпер? — поинтересовался он.

— Еще не знаю.

— Подари его мне.

Марина подняла глаза от работы: — Тебе он будет узковат.

— Тогда подари мне свой Нурмикинот!

— Чудак. Как же я тебе его подарю? — Марина засмеялась коротким, нарочито громким смешком. И этот смех тоже показался Леше защитной маской. — Да и какой же он мой? Просто мне дали туда направление в облздраве.

— После института я тоже хочу уехать далеко-далеко. Возьму и попрошусь в Нурмикинот.

— А меня, может, как раз там и не будет. Если я поступлю в институт, то буду в это время учиться в Москве.

— Тогда и я туда не поеду. Я не хочу долго жить вдали от тебя. Потому что… потому что ты мне очень нравишься. Можешь, если хочешь, смеяться.

— Я не смеюсь, когда говорят серьезно.

— Дождусь, пока ты тоже закончишь институт. А тогда уедем вместе.

— Ишь, какой ты шустрый! Учти, я ничего не обещала.

По дороге в Отрадное Леша спросил: — Вы что — поссорились с Леной?

— Нет. Но она обижается. Ей кажется, что я несправедлива к ее Коле. Смотри-ка, он легок на помине.

Впереди из-за поворота показался возвращавшийся Николай. Проходя мимо, он приветственно помахал им рукой.

— Лена не понимает, что в Москве она станет Коле просто не нужна, — сказала Марина. — А вообще мужчины часто поступают как настоящие свиньи. — Я не имею в виду тебя, — добавила она.

— А чем же я лучше других, — подумал Алексей. — Разве я не виноват перед Верой?

Ему припомнилась поездка на целину два года назад со студенческим отрядом. Верочка, его первая любовь, студентка с бездонными карими глазами. Яркие казахстанские звезды над ними. И ее поцелуи, и маленькие упругие груди.