Ирвин Шоу - Добро пожаловать в город ! (сборник рассказов)

— Там тебе звонят из банка, хотят с тобой поговорить.

— Не могла сказать, что меня нет дома? — недовольно заворчал Эндрю.

— Но ты же дома! — возразила мать. — Откуда мне было знать, что…

— Ты права, ты абсолютно права! — И Эндрю свесил с кушетки ноги и сел.

Пошел к телефону, в столовую, поговорил с чиновником.

— Вы превысили свой кредит на сто одиннадцать долларов, — сообщил ему банковский служащий.

— Я считал, у меня около четырехсот долларов.

Эндрю скосил глаза на мать: сидит напротив на стуле, руки сложены на коленях, голову чуть наклонила — не дай Бог пропустить хоть слово.

— Вы превысили свой кредит на сто одиннадцать долларов, — настаивал на своем служащий.

Эндрю вздохнул.

— Во всяком случае, я еще раз все проверю, — пообещал он и повесил трубку.

— В чем дело? — насторожилась мать.

— Превысил банковский кредит на сто одиннадцать долларов, — нехотя объяснил он.

— Какой позор! Нужно всегда быть осторожным в своих действиях!

— Да, знаю, — огрызнулся Эндрю, возвращаясь на свою веранду.

— Ты ужасно безалаберный! — не отставала мать. — Как это не уметь следить за своими сбережениями?!

— Да, конечно, — согласился Эндрю, снова опускаясь на кушетку.

— А теперь поцелуй меня! — потребовала она.

— Это с какой радости? — поинтересовался он.

— Без всякой особой причины, — засмеялась она, — поцелуй, и все.

— О'кей! — И поцеловал.

Она на секунду удержала его в своих объятиях, потом он опять опустился на любимую кушетку; она дотронулась пальцем до его глазницы.

— У тебя круги под глазами…

— Да, ты права…

Она еще раз поцеловала сына и ушла в глубь дома. Эндрю закрыл глаза; из дальнего конца дома до него донесся шум включенного пылесоса, — от этого противного визга все мышцы напряглись. Он встал и решительно направился в спальню, где мать возила эту адскую машинку взад и вперед под кроватью: стоя на одном колене и наклонившись, рассматривала — сколько же там, под кроватью, скопилось пыли и грязи…

— Послу-ушай! — завопил Эндрю. — Послу-ушай, ма-ам!

Выключив пылесос, она выпрямилась и смотрела на него снизу вверх.

— Что такое?

— Я вот пытался заснуть, — объяснил он.

— Ну и спи себе на здоровье!

— Как можно спать, если гудит пылесос?! Весь дом трясется!

Мать поднялась с пола, лицо у нее сразу стало строгим.

— Как ты думаешь, должна я приводить в порядок дом, а?

— Но именно тогда заниматься уборкой, когда я хочу поспать?

Мать снова наклонилась.

— Я не могу это делать, когда ты работаешь; не могу — когда читаешь; до десяти утра — ты почиваешь. — И вновь включила прибор. — Когда же мне прикажешь убирать в доме?! — Она пыталась перекричать аппарат. — Почему ты не спишь ночью, как все нормальные люди? — И, еще ниже нагнувшись, принялась энергично возить пылесос туда-сюда.

Эндрю с минуту понаблюдал за ней. Что тут скажешь? Никакие убедительные доводы в голову не приходят; этот грохот действует ему на нервы, и все тут. Он вышел из спальни и плотно закрыл за собой дверь.

Вновь зазвонил телефон, он снял трубку.

— Хэлло!

— Э-эндрю! — послышался голос его литературного агента.

Он тоже из Бруклина, и у него всегда проскальзывает в речи очень долгое «э», — этот дефект производит сильное впечатление на актеров и спонсоров.

— Да, это Э-эндрю! — Он обычно при разговоре с ним его копировал, но, видимо, эта издевка не доходила до его сознания. — Тебе не стоило мне звонить. Я закончил сценарий о Дасти Блейдсе. Получишь их завтра.

— Я звоню тебе, Э-эндрю, по другому поводу. — Агент говорил довольно гладко, в голосе чувствовалась излишняя самоуверенность. — Мы получаем все больше жалоб на твои сценарии о Блейдсе. Нет никакого действия — тянешь резину, и все. По существу, в них ничего особенного не происходит. Не забывай, Э-эндрю, ты пишешь не для журнала «Атлэнтик мансли».

— Я знаю, что пишу не для «Атлэнтик мансли».

— По-моему, ты выдохся, у тебя не хватает яркого материала, — посетовал в умиротворяющем, легком тоне агент. — Может, тебе отойти от работы над сценариями о Блейдсе, передохнуть?

— Пошел бы ты, Герман, ко всем чертям! — выругался Эндрю, отлично понимая, что агент нашел другого сценариста и тот согласился работать за гораздо меньший гонорар.

— Так со мной не разговаривают, Э-эндрю. — Голос Германа звучал все еще довольно ровно. — В конце концов, мне в студии приходится постоянно выслушивать жалобы на тебя.

— Очень печально, Герман, о-очень! — Он повесил трубку.

Машинально потер затылок, дотронулся по привычке до бугорка за ухом. Пошел в свою комнату, сел за рабочий стол; рассеянно уставился на стопку аккуратно разложенных белых листов бумаги со своей пьесой: лежат с краю и устаревают прямо у него на глазах… Достал чековую книжку и поручительства, разложил денежные документы перед собой по порядку.

— Сто одиннадцать долларов… — нашептывал он, проверяя бумаги, что-то добавляя, вычитая.

В глазах рябит от цифр, да еще руки слегка трясутся — пылесос в комнате матери работает на полную мощность… А на бейсбольном поле появилось еще несколько мальчишек: отметили середину площадки, перекидывают мяч по всем базам и вопят друг на друга что есть сил.

Так… доктору Чалмерсу — семьдесят пять долларов: он лечит мать — желудок… Восемьдесят долларов — плата за квартиру; стоимость крыши над головой равна двум сценариям о Ронни Куке и его друзьях. Пять тысяч сочиненных им слов — на одну квартплату. Подумать только!

Бадди в руках Флэкера; пусть подвергается его страшным пыткам на шести страницах; потом отправим Дасти Блейдса на корабле спасать Сэма, — в днище образуется течь, так как рулевой на содержании у Флэкера; на следующих шести страницах — шумная драка; у рулевого оказался под рукой пистолет… Все это, конечно, можно сделать… Вот только кому понравится такая стряпня — нечто подобное он выдавал, по крайней мере, раза четыре.

Мебель… на нее уйдет не менее ста тридцати семи долларов. Его мать всегда хотела иметь прислугу в доме. Но если уж они не могут позволить себе прислугу, так хотя бы приобрести ей приличный обеденный стол. Сколько же ему предстоит написать слов, чтобы купить обеденный стол?

— Давай, бэби, давай вторую! — орал кто-то из второй базы на поле. — Делай дубль!

Эх, взять бы старую бейсбольную перчатку и присоединиться к игрокам! Когда он еще учился в колледже, то обычно появлялся на площадке по субботам, в десять утра. Отражали удары битами, прыгали вокруг инфилда и все бегали, перебегали из одной базы в другую, — так и играли в пятнашки до темноты… Теперь его постоянно одолевает усталость; даже когда он выходит на теннисную площадку, то из-за этого неверно работает ногами, плохо передвигается и в результате выходит из себя.