Айрис Мердок - Ученик философа

Я еще не упомянул о том, чем больше всего известен Эннистон. Эннистон — водный курорт. (В девятнадцатом веке городок именовался Эннистонские Воды, но это название больше не в ходу.) У нас есть обильно текущий горячий источник, предположительно обладающий целебными свойствами, которые, конечно, привлекали сюда римлян и их предшественников. Существуют неясные исторические свидетельства о том, что с источником был связан культ дороманской богини (возможно, Фрейи); в городском музее стоит грубый каменный идол, предположительно изображение богини. Прекрасная римская плита с надписью, тоже хранящаяся в музее, дает большие основания предполагать культ Венеры. Римляне почтили источник, построив вокруг него красивые бани, от которых, к несчастью, остался лишь фундамент и кусок стены. Периодически обретает популярность идея, что эти воды разжигают любовный пыл. Говорят, что в 153-м сонете Шекспира речь идет об Эннистоне; живое воображение Барда рисует происхождение ручья от проказ нимфы из свиты Дианы: нимфа охладила пылающий член спящего Купидона в прохладном ручье, воды которого стали горячими и приобрели, по слухам, способность исцелять «меланхолические расстройства» и «странные хвори», сопутствующие неразумной любви. Врачебный трактат семнадцатого века двусмысленно намекает на эннистонские воды (см. «Венерические заболевания» в алфавитном указателе книги Боукока). Наши предки в своем безумии снесли большую часть прекрасных зданий восемнадцатого века, окружавших источник (и известных нам по гравюрам), в том числе Купальню — строение дивной красоты. Гидеон Парк, малоизвестный поэт восемнадцатого века, написал пьесу «Торжество Афродиты», которая должна была ставиться в Купальне и содержала сцену выхода богини непосредственно из горячего источника. Пьеса сохранилась и была поставлена в тридцатых годах двадцатого века; а музыку к постановке написал настоятель церкви Святого Олафа. (По тем временам это вызвало довольно неприятные трения.) Из зданий восемнадцатого века сохранилась только насосная — ныне она больше не соединяется с водой, а служит для собраний и концертов и именуется Эннистон-Холл. Источник несколько раз становился жертвой периодических приступов пуританства, и эннистонцы питали (и до сих пор в какой-то степени питают) смешанные чувства к основной причине славы родного города. Перед Первой мировой войной методистский священник даже добился закрытия водолечебницы — ненадолго — по обвинению, так и не доказанному, что она служит тайным прибежищем языческого культа. До сих пор подозревают, что источник каким-то образом провоцирует периодические приступы нездорового волнения, регулярно, время от времени, поражающие город подобно чуме.

Позвольте мне описать водолечебницу в ее нынешнем виде. Главное здание относится к Викторианской эпохе — длинный высокий унылый параллелепипед из желтого кирпича, обильно украшенный в готическом стиле. Когда эта громада воздвигалась, водолечебницу именовали «Институт ванн», и до сих пор ее называют Институтом, хотя многие предпочитают более фамильярное название — Купальни. В здании Института, как я сейчас объясню, кроме «машинного зала» водолечебницы есть еще зал с буфетом, раздевалки, конторы и два плавательных бассейна под крышей. Рядом с Институтом, отделенный от него садом, о котором я тоже вскоре расскажу, стоит Эннистон-Холл (1760), прекрасное, соразмерное строение, сложенное из местного камня — он приглушенного золотисто-желтого цвета, полон окаменелостей и, к несчастью, довольно мягок. Дамы, украшающие углы крыши и олицетворяющие собою добродетели (для простоты их число сократили до четырех), не вынесли натиска стихий, превратившись в бесформенные колонны. У торца здания на постаменте установлена статуя отдыхающего бога, который, как говорят, олицетворяет реку Энн. Он точно так же пострадал от погоды. За Холлом — парк, или ботанический сад, где произрастает множество редких и интересных трав и деревьев. Еще есть озеро и викторианский «храм», в котором располагается наш небольшой, но богатый музей с драгоценной коллекцией римских древностей. В том же здании находится скромная картинная галерея с творениями романтиков девятнадцатого века и гладенькими картинками Неда Ларкина, эннистонского последователя Пола Нэша. Открытое пространство, отделяющее Холл от Института и составляющее часть территории последнего, именуется садом Дианы. Часть сада раскопана, видно вскрытое основание римских стен и трубы водопровода. (Мозаика, найденная при раскопках, хранится в музее.) Еще здесь можно наблюдать единственную «природную» часть огромного источника, видимую публике. Это исходящая паром каменная чаша (возможно, именно здесь происходили события сонета 153), из которой время от времени вздымается на высоту трех или четырех футов столп кипящей воды. Чаша ничем не украшена, даже примитивна, и сколько ей лет — неизвестно; возможно, она служила сельским святилищем какого-нибудь местного божка. Фонтан официально именуется Ллудов источник [6] Ллуд — кельтское божество, а также легендарный король бриттов. , но в народе его зовут Шалунишкой.

У другого торца здания Института, пристроенное к нему под прямым углом, стоит длинное низкое бетонное сооружение. Это постройка двадцатых годов, уже слегка выцветшая и потрепанная, в стиле баухауз, в свое время являвшая образец современной архитектуры. Торец этого здания (называемого Эннистонскими палатами) отделен от сада стеной из желтого глазурованного кирпича наподобие того, из какого сложено здание Института; в нее кое-где для украшения вделаны кафельные плитки, лиловые и голубые, изображающие дельфинов и тому подобное. В получившемся большом прямоугольном пространстве находится открытый бассейн, водоем с природной теплой водой (26–28 °C круглый год). Зимой над бассейном висит густой покров пара. Говорят (возможно, только для красного словца), что это крупнейший плавательный бассейн в Европе. Бассейн, вне всякого сомнения, соответствует олимпийским стандартам, и в нем часто, особенно в холодные месяцы, тренируются спортсмены. На стене бассейна висят большие часы с секундной стрелкой — для измерения скорости пловцов. В конце сада Дианы между кирпичной стеной и бассейном идет ряд больших круглых бетонированных колодцев, наполненных водой с температурой от 36 до 45 °C. Дно колодцев вымощено кафелем, в них ведут ступеньки, а по краю идет скамья, где купальщики могут сидеть и отмокать, высунув голову из воды. В каждом колодце умещается десять-пятнадцать человек. Эти прибежища гедонизма и медитации известны как паровые кастрюли или просто пароварки.

На этом я завершаю свой рассказ о территориях Института. Пришла пора войти внутрь. Вот дверь, подобная входу в палаццо эпохи Возрождения, над которой мозаикой в римском стиле выложен девиз Института: «Natando Virtus» [7] «Через плавание — добродетель» (лат.). . Войдя в нее, мы попадаем в первое доступное публике помещение — Променад. Это большой, весьма обшарпанный зал, окрашенный унылой зеленой краской, уставленный столами и стульями; здесь можно приобрести нехитрую пищу и питье — чай, лимонад, шоколадные батончики, сэндвичи — и, конечно, бесплатно напиться знаменитой воды. Целительный поток бьет из бронзовой пасти мраморного льва, а наполненные стаканы стоят на прилавке. Алкоголя в Институте не подают. Это правило держится, несмотря на периодические протесты молодых горожан. Считается, что бар радикально изменит атмосферу учреждения, и это, несомненно, верно. В конце Променада, напротив главной двери — вход в раздевалки. Есть тут и большое окно, выходящее на открытый бассейн. Те, кто желает лишь любоваться, но не плавать, покупают билет по сниженной цене. Справа от Променада расположен закрытый бассейн и его подсобные помещения, а за ним — детский бассейн и кабинеты сотрудников Института. Закрытый бассейн построен на месте старого, восемнадцатого века, но, к несчастью, не повторяет его. Старый бассейн, отделанный местным камнем, удачно (судя по изображениям) и чрезвычайно естественно воспроизводил классический стиль. Наш же бассейн построен из мрамора; архитектор, полагая, что тоже подражает классикам, создал подобие безликого изображения гаремной купальни на картине Викторианской эпохи. (Схожая идея, по-видимому, обуревала местного художника, который получил заказ на фрески с изображением классических сцен, но комиссия отвергла его эскизы.) Однако бассейн с двумя рядами колонн и мраморными ступенями, ведущими в воду, все же не лишен определенного очарования, хоть его и портит безвкусное изобилие растений в горшках. Закрытый бассейн раньше сдавали для частных вечеринок и торжеств, но после одного скандального празднества, о котором несколько газет раструбили на всю страну, этот обычай прекратил свое существование.