Любовь Рябикина - Жизнь моя - Армия

— Иван Артемьевич, там от завтрака что-нибудь осталось? Сонечка ведь из-за меня не поела.

Полковник кивнул:

— Найдется! Пройдемте, Василий Федорович…

Девчонка достала пудреницу и слегка коснулась пуховкой век. Полюбовалась на свою работу. Генерал взглянул на себя в протянутое ею зеркальце. Довольно вздохнул — синевы не было видно совсем. Даже припухлость стала малозаметной и выглядел он теперь, как и накануне.

Втроем направились к кухне. Повар, по знаку полковника, быстро положил в тарелки гречку с тушенкой. Елистратов и Краскова быстро поели. Савицкий не стал. Он уже позавтракал. Генерал еще раз поблагодарил девушку, ласково поглядел на нее и направился к командному пункту. Он шагал твердо и прямо. Полковник оглянулся на застывшую у края тента Краскову и вновь увидел грустно-влюбленный взгляд девчонки на генерала.

Оба полковника находились под тентом, сверкая фингалами. Остальные офицеры старались не смотреть на них, чтоб не наживать неприятностей. Ни у которого черных очков не оказалось. Уставились на чистенькое лицо генерала, вскинув руки к вискам. Один собирался то ли объясниться, то ли извиниться и открыл рот. Генерал резко скомандовал:

— Блокноты сюда! Сочинители!

Ошеломленные полковники автоматически подчинились. Елистратов, на их глазах, молча, повыдирал все исписанные страницы. Не читая, изодрал в клочья и швырнул в мусорницу у стола со словами:

— Я буду писать отчет о проведенных учениях, а не вы! Они нормально проходят, а вы тут всех нервируете. Посмеете снова приняться за записи, оба отправитесь в тайгу…

С этого дня полковники вообще ни разу не посмели вытащить ручку или блокнот у кого-то на виду, боясь попасть под горячую руку Елистратова. День прошел спокойно. Солдаты лихо отработали стрельбы, за что Савицкий удостоился благодарности. Полковник перестал беспокоиться и мысленно переменил старое решение. Теперь присутствие девчонок на учениях казалось ему прекрасной идеей и отвлекающим начальство ловким маневром. Генерал-лейтенант дружески обращался с командиром части. Где-то после обеда отвел Ивана в сторонку и спросил:

— Иван Артемьевич, я бы хотел поговорить с вами, но желательно, чтоб это осталось между нами…

Полковник понял, что разговор не официальный и отозвался:

— Василий Федорович, даю слово офицера!

Елистратов помялся, но все же сказал:

— Сонечка Краскова… Насколько я знаю, она совсем недавно прибыла в вашу часть. В общем, я хотел бы перевести ее служить в Москву и устроить ее судьбу. Что вы об этом думаете?

Савицкий, уже догадавшийся, что между генералом и девчонкой все не так просто, откровенно сказал:

— Василий Федорович, если она не против, я не стану удерживать, но поймите, девчонки сдружились. Я считаю, что стоит прислушаться и к ее мнению…

— Я спрошу Сонечку… — Немного подумав, вздохнул: — Я понимаю, что вы можете подумать… Только все не совсем так. Сонечка любит меня. Да и я, честно говоря, за эту ночь слишком многое понял. Ей я нужен, не как генерал, а как человек. От меня всем постоянно что-то надо. Детям — деньги и связи, жене — деньги, путевки в престижные дома отдыха, престиж и нужные знакомства, офицерам в управлении — мое хорошее отношение и те же самые связи. Этой девочке не нужно ничего! Она отказалась ночью от отдельной комнаты в вашем общежитии и даже поездки по путевке в элитный санаторий на юг… Удивительно, но я никогда и помыслить не мог, что влюблюсь на старости лет…

Полковник откровенно сказал:

— Удивляться нечему. Соня любит вас, я заметил. И любовь эта чистая, не омраченная желанием «приобрести нужное». Мне только жаль, вы не обижайтесь, что для нее она горькой станет…

Елистратов опустил голову:

— Я уже подумал об этом и сделаю все, чтобы смягчить ее боль… — Немного подумав, добавил: — Спасибо, Иван Артемьевич, что выслушали и не осуждаете старика. Пойду, поговорю с Сонечкой…

Елистратов увел Краскову на поле, где давно перестали стрелять. Оба сели на траве. Сонечка сорвала несколько затерявшихся в траве «часиков». Поднесла красные мелкие цветы к лицу. Они пахли солнцем и теплом. Генерал взял обе ее руки в свои, посмотрел на залитое солнцем личико, с удивительной радостью глядевшее на него. Улыбнулся в ответ, а в душе стало больно. Тихо спросил:

— Сонечка, давай я тебя переведу к нам, в управление? Будешь рядом со мной. За одну эту ночь ты стала для меня необходимой. Я чувствую себя молодым рядом с тобой и хотел бы продлить это чудо…

Девушка грустно улыбнулась и отрицательно покачала головой:

— Не надо, Вась! До твоей жены мигом докатятся слухи. Эти твои подчиненные и так наверняка тебя заложат, но им будет трудновато доказать хоть какие-то отношения. Ведь можно просто прогуляться и поговорить! Но если я появлюсь в управлении, твоя жена закатит тебе скандал. Я не хочу, чтоб тебе плохо было. Ты и так всегда со мной теперь, в памяти…

Генерал-лейтенант понимал, что она права. Вздохнул:

— Сонечка, будь я хоть лет на десять моложе, я бы развелся не задумываясь, чтоб жениться на тебе, но я уже в том возрасте, когда никто не сможет понять моей любви. Я не оговорился! Ты смогла стать моей последней любовью… Красивая, юная и я… Старик…

Краскова улыбнулась. Заглянула в глаза:

— Знаешь, чего я больше всего хочу? Очутиться с тобой далеко-далеко от всех этих глаз, сейчас наблюдающих. Целовать и обнимать тебя. Отдать половину моей жизни тебе и чтоб никто нас не смог разлучить хотя бы пару часов!

Елистратов с минуту раздумывал, а потом сказал:

— Я выполню это желание! Поехали!

Схватив Сонечку за руку, он вскочил, словно молоденький. Решительно прошел с девчонкой под навес, издалека заметив Савицкого. Не отпуская девичьей руки, без смущения отвел командира в сторону и сообщил:

— Иван Артемьевич, я собираюсь забрать ваш ГАЗик и уехать с Сонечкой в город. В ближайшие сутки нас не будет! Думайте, что хотите, но это первое желание Сонечки я выполню! Остаетесь за командира, если мои полковники возникать начнут, поступайте, как хотите! Но передайте, что это мой приказ — подчиняться вам. Я с ними сам потом разберусь. Шофера не надо. Ключи!

К его удивлению полковник чуть улыбнулся. Посмотрел на обоих и сказал:

— Я принесу ключи…

Через пару минут через все посты промчался УАЗик полковника Савицкого. За рулем был сам генерал. На сиденье рядом застыла черноглазая девчонка, радостно и все еще не веря, улыбавшаяся Елистратову…

Они вернулись на полигон через сутки, уже под вечер. На следующий день учения заканчивались. Их появление заметили лишь патрули. Елистратов отогнал машину на стоянку. Проводил девушку и на минутку зашел в свою палатку, чтоб узнать новости за то время, пока его не было. Генерал выглядел уставшим и безумно счастливым. Сонечка, на мгновение забежавшая к подружкам, загадочно улыбалась и на вопросы, где она была, лишь качала головой. Уже в сумерках Елистратов и Краскова исчезли в пустом кунге…