Макар Троичанин - И никаких ХУ!

- Не позволим! Усилим жесточайший контроль за каждым сортиром! Поставим на автоматику каждый унитаз! Внедрим строгую отчётность! Всё до грамма должно быть взвешено! – послышались негодующие голоса потенциальных подельников, уже поверивших, что деньги не пахнут.

- …в удобрения, то сколько говновозок освободится для народного хозяйства!

Слушатели так и рухнули, скорчившись от радостной перспективы: дело пахло совсем не тем и не одноразовой месячной премией. А изобретатель уже всё подсчитал:

- Если каждая машина берёт по три тонны в среднем, то освободится почти 50 тысяч машин! – Он для большего впечатления и осознания масштабов проекта помолчал, обозревая слушателей, замерших с открытыми ртами и прилипшими к губам сигаретами. – И не только машин, но и дефицитных шоферов. – Кто-то не выдержал напряжения и громко икнул. А генетик манил их дальше: - А отмыть их и машины да продезинфицировать для порядка, то можно использовать и для молоковезения – и потечёт оно белковой рекой в обессилевшие изголодавшиеся города, и тогда жители осилят по килограмму. Как миленькие! Чуете, как всё увязывается и смыкается в едином жизненном перпетум мобиле?

- А говнотрубы можно переключить на водоснабжение, - нашёл ещё один мощный резерв экономии кучерявый чёрный мужик с грузинской грудью, сплошь заросшей до шеи орангутанговской шерстью.

- Лишними удобрениями предлагаю безвозмездно засыпать Сахару и Кара-Кум, превратив их в оазисы, и заселить лишними выходцами из Китая, решив тем самым мировую демографическую проблему, - увидел дальнюю глобальную перспективу сугубо частного генного производства старший из компании, убелённый на висках сединой мудрости. Подумал, подумал и передумал по-новому: - А лучше всего вывезти их прямо в пустыню, снабдив недельным пайком из фондов ООН и максовыми унитазами. – Все одобрительно зашумели, подтверждая истину, что наш добросердечный народ ничего не пожалеет для других страдающих народов.

Худой еврей с выпяченными влажными красными губами глядел уже и мыслил привлекательнее:

- Если проектные материалы хорошенько обосновать и проветрить, то и на Нобеля можно замахнуться.

- Как бы в НАТО не дознались! – забеспокоился Серый скептик.

- Про НАТО ничего не могу сказать, - высказался, утирая слёзы, чересчур чувствительный для руководства трезво мыслящим коллективом начальник и предположил совсем узко, - а вот многие НИИ для повышения эффективности могут перевести на унитазное содержание. Всё, господа фекалологи! – решительно отмахнулся рукой. – Закрываем эту трепотему. И так ясно, что лечить надо. И не одного Макса, а всех нас. И у меня, кстати, есть действенное средство не только от ХУ, - улыбнулся, не выдержав, - но и от других хитроумных болячек.

- Ну, нет! – опять заартачился самый больной. – Я не могу доверить своё драгоценное здоровье, нужное науке и народу, доморощенным коновалам. Где гарантия того, что ты не ошибёшься хотя бы раз, и как раз на мне? – смачно поплевал на окурок и щелчком отправил в форточку.

Едва добровольный целитель собрался убедить невежду в безопасности народных средств, как с улицы донёсся болезненно-негодующий рёв с нелестным упоминанием каких-то мерзавцев и негодяев, которых надо привлечь. Оказывается, обсмолённый, но не затушенный окурок, описав красивую дугу, смачно, с брызгами и искрами, шлёпнулся на широкую бильярдную лысину начальника местного ЖКХ, совершавшего с вместительным пухлым портфелем дежурный обход вверенных ему территорий и сооружений. Умиротворённый рабочий настрой вмиг был испорчен. Он остановился и осторожно указательным пальцем стёр пакостный снаряд с ответственной лысины. С отвращением рассмотрев липкий и упорно тлеющий предмет, начальник брезгливо тряхнул ладонью, пытаясь сбросить прилипший к пальцу окурок на вверенный выметенный тротуар, но липучка не хотела сбрасываться. Тщетно и энергично потряся несколько раз всей рукой, комбосс в отчаяньи сунул палец со зловредным окурком под подошву сапога, придавил, вскрикнул, выдернул палец и сунул от боли в рот, но, слава богу, без окурка. Утишив боль в указательном персте, лысый представитель самой зловредной местной власти поднял возмущённое лицо, искажённое от унижения и жаждавшее справедливой мести, на стену здания, обнаружил открытую форточку, из которой вылетел напалм, и решительным шагом, высверкивая так и не смирившимся окурком, двинулся в подворотню, чтобы с заднего входа найти нарушителей общественного порядка, найти и призвать к ответственности.

Почему справедливое возмездие с заднего входа? А потому, что парадный вход затаившегося НИИ был наглухо заперт внушительным висячим замком, ключ от которого, естественно, утерян, и в дополнение надёжно заклинен поперечной доской, просунутой в дверные ручки парных сходящихся створок двери. Осторожный Викентий Алексеевич приказал сделать это, когда институт получил срочный оборонный заказ на проектирование специальных респираторов для похоронных команд. Когда же через месяц секретное поручение было выполнено, то почему-то не нашлось никого открыть запечатанный парадный вход, а сотрудники, обременённые подписками о неразглашении гостайны, скоро привыкли к чёрному, через который проще было смыться в магазины, больницу, на базар и просто домой, объяснив отлучки необходимостью работы в городской библиотеке.

Пострадавшая лысина хорошо знала дорогу в засекреченное учреждение, поскольку неоднократно бывала в нём с бесполезными профилактическими беседами, да и плутать внутри не пришлось: прямо за открытой настежь входной дверью, извергавшей подпотолочные пласты сигаретного дыма, ждала его вся виноватая компания.

- Вы зачем фулюганите, товарищи учёные? Разве вас этому учили в институтах? Зачем прямо на голову? – Пострадавший осторожно дотронулся до места приземления окурка.

Мгновенно сообразив размеры бедствия и возможные чреватые последствия, Макс соскочил с подоконника, подошёл к ушибленному, взял руками за щёки, наклонил к себе и внимательно рассмотрел слюнявое пятно на безукоризненно блестящей поверхности.

- Фигаро! – не оборачиваясь, окликнул подскочившего тут же живчика, не находящего ни минуты покоя. – Живо наждачку, бархотку и полстакана успокоительного – возьмёшь у меня в столе. – Викеша громко хмыкнул, но ничего не сказал. – Быстро, быстро – одна нога там и другая следом. Дело серьёзное: как бы не было заражения и выпадения мозгов. – Раненый испуганно дёрнулся, но врач успокоил: - Впрочем, вам, дорогуша, это не грозит.

К концу внимательного осмотра вернулся порученец с требуемым, и доморощенный лекарь, ни в грош не ставящий народные средства и методы, приступил к лечению. Первым делом он протёр поражённое место тонкой наждачкой, вызвав недовольную гримасу у обладателя загаженной лысины и задавленные гримасы смеха у обступивших пару ассистентов. Потом, слегка поплевав на то же место, энергично потёр бархоткой, заодно захватив и весь купол.