Дмитрий Красавин - Естественный отбор

Аппетиты росли, число конкурентов тоже росло как на дрожжах, и тут Яша вспомнил про номерной завод в Мелешках, на котором работало немало бывших одноклассников. В первый же приезд в Мелешки он был поражен бедностью людей, сидящих по полгода без зарплаты на медных горах. Яша с ходу развернул бурную деятельность, стал вхож в кабинеты руководства завода. Он арендовал недалеко от железнодорожной товарной станции ангар для приема, складирования и сортировки металлов. Медь, бронза, латунь, нержавеющая сталь рекой потекли — через Яшин ангар, через Питер и Эстонию, и далее по Балтике — в Германию. Яша торопился. В любой момент могли появиться конкуренты и поднять закупочные цены. Почти одновременно с началом разработки залежей цветных металлов в цехах и на территории номерного завода, в жилых районах города открылись несколько небольших частных пунктов скупки металлолома. Изголодавшееся без дел и без денег население живо откликнулось на возможность подзаработать. Предприимчивые «металлисты» за пару дней перелопатили все местные свалки и далее перешли к поиску цветных металлов на улицах города, в производственных цехах, складах… Нищий пролетариат похитил из городского парка и сдал в утиль бронзовую скульптуру своего вождя, В. И. Ленина. С участка железной дороги между станциями «Просвет» и «Тюхменево» исчезло пять километров медного кабеля связи. В День международный солидарности трудящихся в восемнадцатом цехе номерного завода два слесаря раскурочили пятнадцать электродвигателей на фрезерных станках, чтобы извлечь из стартеров обмоточные провода. В санузлах стали исчезать медные краны. Всевозможные охладители, конденсаторы, теплообменники, если рядом с ними не стояла охрана, рано или поздно оказывались без своих медных или латунных трубок. Чтобы приостановить разгул медной лихорадки, прокуратурой города был возбужден ряд уголовных дел, газеты повели массированное наступление на «металлистов». Нашлись особо ретивые журналисты, которые во всех грехах стали обвинять Яшу. Спасая бизнес, Яша сам подключился к атакам масс-медиа — написал в газету гневное письмо с обвинениями в адрес им же взлелеянных пунктов скупки и громогласно заявил, что через его ангар не пройдет ни грамма металла, источник происхождения которого неизвестен. Пару раз он очень эффективно завернул назад прибывшие с пунктов скупки металлолома машины, заявив, что часть привезенного на них металла не бытового происхождения. Об этом его поступке появилась небольшая заметка в городской газете. Скупщики металла приуныли. Кроме как к Яше им было некуда нести свое добро, а он демонстративно отказывался брать от них любой металл даже по многократно заниженным ценам. Однако унынье длилось недолго. Спустя наделю, после того как Яша рассорился со скупщиками, в Мелешки приехал его деловой партнер из Таллинна и, якобы от своего имени, за бесценок все скупил и вывез в Питер, где этот документально неоформленный товар был присовокуплен к одной из официальных партий. Так Яша сумел сохранить свое пошатнувшееся было реноме и при этом еще получить дополнительную прибыль.

Впрочем, я несколько увлекся описанием подробностей Яшиного бизнеса. Тем более, что в первый год Яшиной деятельности в Мелешках ни он, ни его бизнес не имели никакого отношения к монастырю. (Ну разве иногда, проезжая на Джипе мимо куполов Троицкого собора, вздыхал Яша о неустроенности души, вспоминал разговор с таллиннским священником — и мимо… Некогда было. Некогда…) Но в жизни все так тесно иной раз переплетается… Неисповедимы пути Господни.

Как-то раз заскочив по делу, с бутылочкой французского коньяка, в кабинет главного инженера номерного завода, Яша оказался свидетелем одного интересного разговора. Главный беседовал по телефону с ктитором Никольской церкви, занимающимся вопросами организации реставрационно-строительных работ на территории монастыря. Ктитор просил у завода выделить дополнительную строительную технику, в виду ожидающегося в выходные дни наплыва на стройплощадку помощников-энтузиастов. Главный инженер обещал приложить максимум усилий, чтобы выполнить просьбу ктитора. Положив телефонную трубку на рычаг аппарата, он пожаловался, принимая от Яши презент, — дескать чересчур допекают эти монастырские энтузиасты своими проблемами — то им бульдозер, то автокран подавай — и все бесплатно хотят.

Яша сочувственно покачал головой. Главный разлил по стаканам коньяк. Они выпили. Закусили конфетками. Помолчали, размышляя каждый о своем. Выпили еще по стаканчику. Затем главный инженер достал из сейфа бутылочку Московской и, разливая водку по стаканам, посетовал на равнодушие городских властей к проблемам восстановления монастыря:

— Город ни копейки на монастырь не выделил, а завод — не было случая, чтобы монахам в какой технике отказал, хотя работники завода и сидят по полгода без зарплаты.

От проблем строительства разговор, под водочку, перешел к рассуждениям о религии вообще. Оба согласились, что без религии народ дуреет: молодежь хулиганит; мужики, все сплошь, пьют безбожно; бабы — курить начали… Надо способствовать, чтобы вера православная укоренялась в народе. Когда следом за коньяком была допита и водка, главный инженер сказал, что он, хоть и в тайне, но подозревает, что Бог на самом деле есть. Яша расчувствовался, сказал, что тоже верит в Бога.

Раз такое дело, то тут же, прямо с завода, они решили пойти в Троицкий собор, чтобы помолиться за народ русский. Но до собора им не было суждено дойти. На выходе с проходной их поджидал ктитор Никольской церкви, тот самый, который звонил главному инженеру по поводу строительной техники. Главный хотел его поцеловать, но ктитор уклонился от поцелуя и поинтересовался — во сколько часов завтра прибудут в монастырь автокраны?

— Ба! — воскликнул главный. — Я совсем забыл, что суббота — это завтра и не отдал никаких распоряжений в транспортный цех.

Ктитор разволновался:

— Завтра больше тысячи помощников в монастыре соберется. Что им без техники делать? Денег на строительство нет… А вы… — он не удержался от упрека. — Разве вы русские люди? Вам бы только пить!

Яша от такого проникновенного монолога расчувствовался еще больше, чем тогда, когда сказал, что верит в Бога. Ктитор казался ему кем-то вроде Христа во плоти. Он достал из пристегнутого к поясу кошелька четыре пачки стодолларовых купюр и, всхлипывая от умиления самим собой, протянул их служителю церкви:

— Это все, что у меня с собой есть. Сорок тысяч долларов.

Я не буду описывать дальнейших подробностей долгой и проникновенной беседы подвыпивших коллег по бизнесу с ошарашенным от подарка ктитором. У Яши в памяти осталось то, что его имя, имя Яши Беленького, будет увековечено на медной пластинке, которую строители прикрепят к стене Надвратной церкви Югского Свято-Троицкого монастыря, и всякий раз, до скончания веков, отмечая на литургиях годовщины освящения Надвратной церкви, священник будет поминать его, Яшу, перед Господом. В качестве материальных подтверждений свершенного им подвига в сейфе таллиннского офиса у Яши хранились номер газеты «Мелешкинский комсомолец» с восторженной статьей главного редактора о возрождении меценатства да выданный ктитором двумя днями позже корешок приходного ордера с печатью Никольского православного прихода, подтверждающий факт получения приходом от Яши благотворительного взноса на строительство Надвратной церкви Югского Свято-Троицкого монастыря в сумме сорока тысяч долларов. (Несколько позже я узнал, что было еще одно материальное подтверждение. Несмотря на вполне понятное отсутствие наличных денег, которые Яша должен был отдать руководству завода сверх официально переводимой за металлы суммы, ему впервые поверили на слово и отпустили металл в кредит. Причем в объемах, значительно превышающих первоначальную договоренность. Подобная практика утвердилась и впредь. Так что Яше удалось, как он впоследствии говорил — с Божьей помощью, в довольно короткие сроки, до момента появления конкурентов, вывести с завода почти всю медь, бронзу, нержавейку.)

Читать дальше