Алёна Бондарева - Танец Анитры

Ветер у воды всегда холодней, пробирает чуть ли не до нервных узлов. Наверное, поэтому кажется, будто бы гранит набережной простыл до основания, а река стала суровей.

Я забыла перчатки у Дениса, руки замёрзли так сильно, что пальцы почти не сгибаются, а ведь на улице только середина октября. Унылая пора очей не чарует, костлявые деревья, постоянная морось и грязно. Никаких ассоциаций с поэзией; к тому же все давно узнали: Дантес застрелил Пушкина ещё два столетья назад, гении всё никак не родятся, а великое и самое поэтичное уже случилось.

В хмуром небе кружит птица, её можно принять за символ, можно и нет, тогда просто постоять, посмотреть, пока не наскучит.

Мимо набережной машины гудят, ревут моторы. Несмотря на то, что ещё нет восьми утренних часов всё-таки центр недалеко, и тишина в дефиците. Не знаю, почему я не поехала домой, вышла зачем-то на Кропоткинской, у храма Христа Спасителя и пошла на набережную. Прохожих почти нет, слишком оживлённое движение, ближайший светофор в двадцати метрах. Да и вообще, какие прогулки в такую рань. Надо спешить на работу, надо бежать по делам.

Я не люблю город именно за эту регламентированность. И за то, что от реки в его пределах всегда несёт гнилью и тиной, из мутной воды выныривают пластиковые бутылки и обмусоленный целлофан. Ещё потому, что треть жизни трачу на дорогу, пытаясь поскорей добраться из пункта А в пункт Б. Как в одной из Сашиных задач (Антон решил учить её математике): если первый пешеход выйдет тогда-то, а второй на час позже, и бог даст, погода не подкачает, они не разминутся, интересно было бы узнать, когда и где произойдёт встреча.

— Карл у Клары украл кораллы, а Клара у Карла украла кларнет,—говорила, Саша, когда мы днём стояли на остановке. Я держала её за руку и разглядывала едущие мимо машины.—Карл у Клары,—я вспомнила, что с детства эти двое казались мне ещё той парочкой,—украл кораллы,—наверное, ему не хватило денег на нотную тетрадь, а попросить у неё он постеснялся. Виной всему природная застенчивость, может быть, Клара просто не любила музыку или ей не нравилось, как играет Карл? В общем, он решил не унижаться, попросту стибрив ожерелье, снёс в ломбард, а на вырученное купил необходимую вещь. Конечно, не по-джентельменски,—а Клара у Карла украла кларнет,—несчастная женщина, наверное, сходила с ума от его бесконечных музицирований. или она разозлилась из-за кораллов? Хотя возможно, ей просто не хватило внимания. Подумать только и днём, и ночью он дудел в свой кларнет, должно быть, у Клары на этой почве даже развилась мигрень. В любом случае, они стоили друг друга. ведь ни один не попытался дипломатично выяснить, в чём, собственно, дело.

Автобуса не было. Я подумала, что Саша, наверное, скоро начнёт замерзать. Она уже потирала нос свободной рукой. Как сейчас помню: Сашка в меховой шапке со смешным помпоном, в длинном пуховом пальто из болоньи стоит рядом и бубнит свою скороговорку в белую рукавичку с красной снежинкой на тыльной стороне ладони. И Карл у Клары упёр кораллы, и Клара у Карла, не будь дурой, стащила кларнет. Интересно, что она с ним сделала? Выбросила или просто спрятала? Вряд ли продала, потому что, как мне когда-то представлялось, женщиной она была не мелочной. Наверное, просто хотела позлить его. Вот и заныкала чёртов инструмент. Ой, что тогда началось. Карл, разыгрывая оскорблённое достоинство, разорался после ужина, тряся руками над головой: «Подумать только, с этой женщиной я прожил тридцать лет». Они почему-то виделись мне немолодой парой... «Я мог посвятить себя музыке, только музыке. Но нет, я пожертвовал своей карьерой ради тебя!» А Клара в это время спокойно допивала чай. Когда монолог Карла достиг апогея, спросила: «А что стало с моим ожерельем?». Карл на секунду задумался и, драматично закатив глаза, произнёс: «О, боже мой, Клара, неужели ты не в состоянии понять, что значит для меня искусство?. .»

Конечно, в финале они помирились. Клара отдала «дурацкую дудку», а Карл побожился к концу недели выкупить «побрякушку».

Я чувствовала Сашину руку сквозь пуховую варежку и свою перчатку. Интересно, как долго она сможет повторять одно и то же, не путаясь. И когда ей, наконец-то, надоест эта глупая скороговорка.

— Карл у Клары... —я поняла, что начинаю раздражаться,—украл кораллы, а Клара у Карла украла кларнет...

Женщина лет пятидесяти подошла к нам и спросила: «Давно ли не было автобуса?».

— Минут двадцать.

— Давай подождём,—сказала она догнавшему её мужчине. Он поглядел на дорогу и, поправив воротник своей куртки, предложил: «Кларочка, может, прогуляемся перед ужином». Клара пожала плечами и взяла его под руку. Сашка молча глядела, как они, скользя по тротуару, опираются друг на друга, а потом добавила:

— Это навсегда.

Я хотела спросить, что именно, но подошёл автобус, пришлось пробиваться в толпе. У окна, у меня на коленях Сашка, разморённая теплом, тут же уснула. Я же всё думала, про сказанное и не могла понять.

В большом зале балетной школы повесили белые шторы, сдвинули вместе два стола. Мужчина, три незнакомых женщины заняли свои места, Неля

4. СЬап§ешеп(8—прыжковое па, при его исполнении в воздухе меняется положение ног.

Петровна села с краю. Для родителей и учеников стулья расставили по всему периметру. Сначала аттестационная комиссия смотрела выступления целого балетного класса. После экзаменовали тех, кто занимается индивидуально.

Подошла Сашина очередь.

Сашка встала в третью позицию, сведя руки перед собой, левую пятку она выставила чуть-чуть вперёд и завела за неё правую ногу.

Первые аккорды Грига задрожали в тишине зала. Я подумала, что Саша в своей голубоватой пачке с синей лентой в волосах (мы не стали заплетать косу, просто собрали отдельные пряди на затылке и пустили вниз атласную полоску) очень похожа на одну из танцовщиц с полотен Дега.

Только он писал балерин с любовью. Этюды, репетиции и сцены. Хрупкие девочки в воздушных платьях и цветных лентах наивно смотрят с его холстов, порой кажется, что, если постоять у картин подольше, можно услышать их шушуканье, смех под скрип паркета и ритмичный счёт наставников.

Голубые танцовщицы изящно выгибают стан и затянутые в пуанты ножки. Поправляют волосы и синие тюлевые юбки.

А на одном из рекламных щитов Садового кольца какой-то смелый копирайтер подписался под репродукцией мастера: «Здесь могла быть Ваша реклама». Не думаю, что Дега нуждался в пиаре.

Саша тем временем исполнила несколько прыжков, кажется, спапдетеПз 4. И Неля Петровна одобрительно закивала головой.

Подумать только, механическая Анитра—веянье наших дней. Я вдруг вспомнила, как в первый раз мы вместе учились надевать Саше балетные туфли. Скрестить ленты на лодыжке, обернуть вокруг, скрестить вновь, наложить спереди одну поверх другой, только не слишком высоко, ещё раз вокруг и завязать, не туго.