Макар Троичанин - Корни и побеги (Изгой). Роман. Книга 3

- Ей в больницу надо.

- Психушка - в Могилёве, кто повезёт? Тихая она, никому не мешает. Правда, местные чураются, считают, что метит несчастьем: кто ей понравится – тот жди беды. Отсталый, дремучий народ, погрязший в суевериях. Глупое бабьё никак не хочет взять в толк, что всякий сам добытчик своих радостей и неприятностей. Не захочешь – не будет ни того, ни другого. Правильно пишут в газетах: человек – кузнец своего счастья. Как мой тесть. Он никогда не ждал, что кто-то подойдёт, что-то принесёт. Сам сызмальства, не ленясь и не отвлекаясь на водку, клевал по зёрнышку, где мог и как мог. То часы починит кому, то керосинку, то денег даст в долг под умеренный процент, то перепродаст что, поможет достать нужную вещь. Сам шёл навстречу счастью, а если в семье достаток, то и сам чёрт не страшен. Беда метит дурных, глупых и бедных, что одно и то же.

Игнорирующий тёмные силы снова упал в угол кабины.

- Что-то меня сморило. Выпил полстакана, а мутит, и голова тяжёлая. Я, пожалуй, отключусь ненадолго.

Шофёр не возражал бы, если бы и надолго. Он-то не исключал, что после бабки-мумии девица в Калиновичах была вторым серьёзным предупреждением о том, что неправедное дело в России добром не кончится. Но у него не было другого выхода, кроме как продолжать.

Владимир не торопился, хотя дорога позволяла. Ему не хотелось приехать в Гомель раньше темноты. Встречных машин почти не было, и разнообразили дорогу, в основном, телеги и фуры, загруженные всяким овощем, сеном, соломой и травой. Их, с трудом переставляя разбитые клешневатые копыта, тащили старые клячи, усиленно помогая себе частыми глубокими кивками седых голов. Увядающую природу, представленную в придорожьи сменяющими друг друга замусоренными рощами низкорослых тонкоствольных лиственных деревьев и густых кустарников, наполовину освободившихся от листьев, изредка оживляли красные гроздья рябин, оранжевые шарики шиповника и жёлто-розовые листья клёнов. И всё вокруг заросло дикой побуревшей коноплёй. Разрытые, размытые коричнево-серые поля и жёлтую стерню украшали изумрудно-сизые полосы едва проклюнувшихся озимых. В углу кабины ворочался в попытке найти сонное положение утомившийся искатель выгод.

Примерно через час Владимир остановил машину у небольшого мостика через узенькую стоячую речушку, вышел из кабины и пошёл вдоль берега, надеясь найти чистый приток. Нашёл что-то похожее, и хотя вода слегка припахивала тиной, но была чистой. Сходил к машине, принёс нетронутые дорожные припасы, приготовленные Сергеем Ивановичем – «Как он там? Ему-то, наверно, не до еды» - и, разместившись на телогрейке, впервые за день поел вдоволь и с аппетитом.

- Скоро, однако, настоящая осень, - подошёл, зябко поёживаясь со сна, экспедитор, - погода совсем задуреет, - затосковал недоспавший оптимист, - всё живое затихнет, попрячется в логовища и норы.

«И мне бы надо успеть», - сумрачно подумал неприкаянный зверь в чужом лесу.

- Ты был последний раз с Татьяной?

Владимир кивнул, подтверждая.

- Тогда понятно, - сказал экспедитор, и было непонятно, что ему понятно. – У хозяина на тебя зуб: посылку замылил.

- Твой хозяин - грубый мелочный наглец, - охарактеризовал директора базы оскорблённый шофёр, не отвечая на неудобный вопрос.

- Да, - согласился подшефный, - этого у него не отнимешь: за своё любому глотку перегрызёт. Но и своим даёт мал-мала поживиться. Что делать? Такова жизнь: хочешь выжить – не жалей зубов, умей крутиться. – Он замолчал, о чём-то думая, и добавил, льстя: - Да и ты - парень не промах, - и ещё помолчал, как будто подчёркивая жирной чертой сказанное. – Нам такие сообразительные молчуны нужны.

«Вот что значит деловые люди», - неприязненно отметил молчун, - «им в глаза плюнули, а они утёрлись и предлагают обидчику сделку, надеясь в союзе с достойным противником на большую прибыль. Ради будущей наживы готовы забыть об обиде и привлечь в долю полезного врага». Он не знал, что именно стараниями обиженного делового человека был отстранён от дальних командировок после стычки с тем из-за ворованных ящиков.

- От тебя и потребуются-то мелочи, - продолжал заманивать деловитый искуситель, - получить и отдать, кому следует, в целости и сохранности посылку, взять ответную, если будет, или подвезти кой-какой неучтённый груз. Зато навар будет отменный, не пожалеешь.

Отказываться не стоило – слишком велика может быть потеря: обиженные торговцы найдут другого и откажутся от услуг строптивого шофёра, сославшись на выдуманную ненадёжность, и тогда его дело снова застопорится, причём на самом финише. Торговая база даёт больше всего дальних командировок. Придётся ради дела, ради собственной выгоды, поступиться совестью, по-экспедиторски. Живи сам и давай жить другим, так они говорят.

- Серьёзные предложения требуют серьёзных размышлений, - осторожно ответил он вербовщику.

- И то, - удовлетворённо согласился тот, не сомневаясь в благоприятном исходе переговоров, - время у нас есть.

- Мне бы надо срочно попасть в Брест, к фронтовому товарищу, - выдвинул условие Владимир, не теряя того, чего у него не было.

- Проще пареной репы, - воскликнул удовлетворённый подельник, - туда наши не любят кататься: опасно, а нам давно надо кое-что отправить туда и по пути – в Барановичи и Слоним. Приедем, сразу переговорю с Самуилычем, думаю, сварганим тебе командировку. Конечно, лучше тебе подальше быть, пока с соседом не прояснилось, - высказал он подлое предположение о настоящей причине спешной дальней командировки шофёра: каждый думает о другом в меру своей испорченности.

Скоро въехали в болота и торфяники с неувядающей блестящей сине-зелёной осокой, мощными кучками зелёной травы, увенчанной жёлтыми цветами, камышами с тёмно-коричневыми пальцами и такого цвета траншеями с тёмной стоячей водой, зеркальными озерцами и вяло текущими змеистыми ручьями.

Для Сашки он, конечно, сделает всё, о чём попросит или намекнёт Сергей Иванович, даже если придётся задержаться в этой неуютной, негостеприимной стране. А задержаться всё равно придётся из-за Вити, пока не придёт весточка от Шатровой, и, значит, зря он пошёл на сделку с торговым прохиндеем. Хотя она не помешает, тем более на словах, а от слов в случае чего всегда можно отказаться. С волками быть – по-волчьи выть, говорят русские. Будем выть по-ихнему, с обманом. Сашка – неутихающая боль и обида на русских. Нет, он не просто сосед, а хороший, настоящий человек, пусть даже не друг, из-за этого от него не убавится.

Примерно через час подъехали к восстановленному деревянному мосту через знаменитый Днепр, который ревёт да стонет за русским и хохляцким застольем. Владимир снова, разминая поясницу и плечи, вышел из машины. Здесь реветь было нечему. Слева, вдали, виднелась Речица и железнодорожный мост со ржавыми металлическими решётчатыми пролётами. Оттуда, расталкивая суженные берега, медленно и осторожно плыл оранжево-чёрный буксир, распуская чёрно-сажистый шлейф по зелёному луговому левому берегу, с плоской ржаво-чёрной баржей, загружённой жёлтыми брёвнами.