Вионор Меретуков - Восходящие потоки

Кстати, именно тогда я впервые увидел ее дивные чемоданы. Ярко-красные, огромные, с сияющими медными уголками, они привлекали всеобщее внимание.

Вечером того же дня мы отметили юбилей Карла в ресторане под названием "Мэрилин". В этом ресторане все напоминало о знаменитой голливудской блондинке. Красотка, полвека назад покончившая с собой в собственном доме в Лос-Анджелесе, глядела на посетителей с многочисленных фото, развешанных над столиками. Мэрилин распутными глазами словно подсматривала за миром живых людей из мира потустороннего.

На мгновение мне показалось, что я сижу в покойницкой.

Странный обычай — развешивать в кабаках фотографии покойных шлюх.

Одно дело, когда на тебя со стены смотрит какой-нибудь ученый, например, дурачащийся Эйнштейн с высунутым языком. Несмотря на комичный вид великого физика, ты будешь вспоминать не о том, что он давно лежит в могиле, а о том, что знаешь о теории относительности.

Когда же на тебя, порочно улыбаясь, взирает соблазнительная нагая красавица, умершая черт знает когда, но, тем не менее, зовущая тебя незамедлительно лечь с ней в постель, тебе полезно задуматься, а хорошо ли с головой у тех, кто, сам того не сознавая, склоняет тебя к заочной некрофилии.

Итак, юбилейный вечер Карла Шмидта, эсквайра.

Привожу состав действующих лиц и исполнителей:

Сам именинник в светлом костюме и с хризантемой в петлице. Его полное красивое лицо сияет самодовольством. В диковато сверкающих глазах Карла я читаю предвкушение чего-то из ряда вон выходящего.

Беттина в длинном платье цвета морской волны. Запястья, шея, грудь, — все в водопадах брильянтов, аметистов, рубинов…

Аделаида в скромном платье от Кутюр стоимостью шесть тысяч долларов. Откуда у людей столько денег?.. Неужели и Аделаида наткнулась на чемоданы с долларами?

Сильвио в бордовой блузе. Редкие волосы прилизаны. На груди розетка ордена Почетного легиона. Уверяет, что не фальшивого.

Агата в своем комбинезоне и кепке "Gant". Юное лицо без следов макияжа. По-прежнему выглядит, как школьница во время летних каникул.

Ваш покорный слуга в легких брюках и рубашке апаш.

Словом, компания выглядела весьма импозантно. И не могла не привлечь внимания публики. Тем более что сначала мы пили только шампанское, которое стоило здесь невообразимо дорого.

Аделаида попеняла Карлу на то, что тот проигнорировал ее презент. Он пообещал, что в следующий раз непременно облачится в костюм тамбурмажора.

Откуда-то появились волосатые парни с киноаппаратурой. Оказалось, что это прибывшие вслед за Беттиной члены съемочной группы: пара операторов и режиссер. Они должны были отснять какие-то рекламные куски для будущего фильма с ее участием. Господи, вот так сейчас делается кино!

Карл милостиво разрешил парням посидеть за соседним столиком. Парни надеялись, что приступят к съемкам уже сегодня, но Карл со столь категоричным видом покачал головой, что от наглости киношников не осталось и следа. Иногда на Карла что-то находит, и он, кажется, взглядом может остановить курьерский поезд.

Мы много пили, вкусно ели. Произносили тосты. Но не было куража и истинного веселья. Все было пресно и натужно. Я подумал даже, что нам не хватает профессионального тамады. Вот, до чего мы докатились!

Мы интеллектуально обленились. Мне кажется, это происходит потому, что мы с Карлом уже давно лишены общества умных, образованных, способных критически мыслить (или хотя бы брюзжать по поводу и без повода) собутыльников. Только хорошее застолье может родить энергичную мысль.

Нам не хватает интеллектуального простора, свежего воздуха с ароматами софистики и эпикурейства.

Мои попытки расширить круг знакомств и, таким образом, выйти на иные уровни общения, в корне пресекались Карлом. Он против того, чтобы кто-то вмешивался в его душу, в его мысли, разрушая его сложившийся внутренний миропорядок.

"Я никому не позволю нарушать мой интеллектуальный и гуманитарный суверенитет! — решительно заявляет он. — Да и тебе с твоими сомнительными миллионами негоже высовывать свою бритую голову из укрытия".

"И я не желаю, чтобы какая-то посторонняя сука вклинивалась между нами, — на днях сказал он и положил мне руку на плечо, — я очень дорожу нашей дружбой".

Я не нахожу нужным ему перечить. Он прав, не в моих интересах обзаводиться новыми приятелями и приятельницами. Чем меньше обо мне знают, тем лучше.

В общем, вечер не удался, и прошел, к сожалению, без скандала. Что, не скрою, меня слегка встревожило. Мне не нравится, когда развлечение, в данном случае попойка, не увенчивается мордобоем или битьем зеркал. Только в самом конце всех

слегка повеселил именинник.

Теперь о подарках.

Я не забыл о вычитанных в книге афоризмов словах Стравинского и торжественно вручил Карлу миниатюрную золоченую мандолину на хрустальной подставке и отвинченный от прокатного автомобиля резиновый клаксон. Чтобы купить мандолину, мне пришлось обегать с десяток сувенирных магазинчиков.

Держа в каждой руке по подарку и как бы взвешивая их, Карл посмотрел на меня очень внимательно и, как мне показалось, с одобрением.

Беттина преподнесла ему, как потом проинформировал меня Карл, ночь неслыханных наслаждений. Каждый дарит что может…

Аделаида преподнесла юбиляру шлем конунга. С рогами. "Как и заказывал", — кривя рот в улыбке, сказала Адель.

Карл был приятно удивлен. Он оценил жест своей бывшей подруги по достоинству и тут же водрузил подарок себе на голову.

Сильвио с поклоном преподнес завернутый в золотую бумагу некий плоский предмет размером 60 на 40 сантиметров. По всей видимости, картину собственного производства.

Карл в пышных периодах поблагодарил дарителя и сказал, что осмотрит подарок позднее, когда останется с ним наедине, чтобы никто не смог помешать ему насладиться творением престарелого монпарнасца.

Агата подарила купленный на мои деньги золотой топорик с брильянтами.

Скучный вечер в самом финале был скрашен выходкой Карла.

Он овладел местом у рояля, согнав с него тапера. С рогатым шлемом на голове Карл в бравурном стиле — на мой взгляд, превосходно — исполнил импровиз-пародию на вагнеровскую "Зигфрид-идиллию", чем вызвал неистовую овацию публики, к этому времени уже порядочно разогретой крепкими напитками.

Особенно бушевали немцы, которые стоя выслушали заключительные аккорды хулиганской симфонии.

Карл завершил музыкальное бесчинство неистовым аллегро и с закрытыми глазами, задрав к потолку раздвоенный подбородок, на минуту замер, как бы потрясенный своей гениальностью.

Словом, Карл "выдал" развлечение в свойственном ему возмутительном стиле.