Дмитрий Григорьев - Господин Ветер

— Стал я искать работу. И тут приятель предложил в швейный кооператив, карманы к джинсам пришивать. Удобно, в самом центре города. И платили неплохо. Я согласился, начал работать. А в кооперативе этом — одни парни. И смотрю, взаимоотношения между ними немного странные. Поцелуйчики по утрам и все такое. Оказывается, голубые. Вся контора состоит из голубых! И один начал ко мне клеиться. То бутылку принесет, то стакан накатит. Мне чего, лафа. А потом доставать стал. До дому провожать. Я терпел-терпел, говорил, отстань, а потом не выдержал, когда он целоваться полез, дал ему по зубам. Я, значит, дерусь, несильно — жалко-таки, а он говорит: «Бей, бей сильнее, женщины любят, когда их бьют».

— Ну, и что дальше? — спросил Дэгэ.

— Дальше я ушел с этой работы. И он наезжать перестал.

«Драйвер тоже видимо из доставучих». Среди знакомых Криса были голубые, но не такие. Вообще не доставучие. Один из них был весьма неплохим и веселый музыкантом и полгода играл с Крисом в одной команде.

Я не помню, чтобы к голубизне в хиповой среде относились агрессивно. Впрочем, я находился в хиповой среде лишь небольшой частью своей жизни и не претендую на достоверность. Скажем так: агрессии я не видел. Наоборот, сексуальная свобода, как всякая свобода, лишь приветствовались. В коллекции Печкина есть анекдот:

«Двое волосатых лежат в одной постели.

— Слушай, а ты мэн или герла?

— Какая разница, мы ведь все любим друг друга».

Я слышал другой, из музыкальной среды:

«Фрэдди Меркюри, Боб Марли и Джим Морисон слонялись по небу. Надоело им, пошли к Богу, попросились на землю. «Ладно, говорит, отпущу, но при одном условии. Как только у кого-нибудь возникнет особо сильное желание, тот снова сразу вернется назад».

Спустились, идут втроем по какому-то городу. Джим увидел бутылку, потянулся к ней и… Оп! Исчез. Вдвоем идут, Боб Марли увидел на земле джоинт, целый, офигенных размеров, наклонился, и вдруг подумал: «А где же Фрэдди?» Оборачивается, а Фрэдди уже нет.»

«Гомосекс» свернул на грунтовку у подножия холма, а Крис бодро помчался наверх — пока еще не окончательно стемнело, имеет смысл постопить. Трасса была под стать недавнему драйверу — клейкой и неприятной (типичный для русских дорог способ подновления покрытия: на дорогу разливается черная густая смола, и посыпается сверху мелкой щебенкой). «Пупырышки, из которых когда-нибудь прорастут дорожные волосы. Будет меховая дорога…» Крис представил картину «Меховая дорога», он уже стоял перед этой картиной, подняв руку, но пролетающая по реальной, не меховой, а пупырчатой дороге, бросила в незадачливого зрителя несколько камней и вернула его на трассу. «Так и убить недолго!» От следующего, пыхтящего и дымящего МАЗа Крис отошел на самый край обочины. Но МАЗ, вопреки ожиданиям, остановился.

— Привет, хиппи! — сказал водитель, соломенноволосый, стриженный под каре или скорее под горшок, усатый и бородатый мужик, эдакий русский «Васнецовский» богатырь, — Вы теперь как мамонты, или лошади Пржевальского.

— Нет. — Крис поймал интонацию. С таким драйвером сходу можно было общаться на ты. — Ошибаешься, уважаемый, популяция хипей растет, это я тебе точно говорю.

— Не растет. Я по трассе уже двадцать лет ползаю, — возразил драйвер, — всегда попутчиков беру.

— Двадцать лет? — Крис посмотрел на водителя, тот выглядел от силы лет на тридцать. — Много.

— Я с восемнадцати за рулем. И в армии тоже. У нас школа была — вместе с аттестатом права дали…

Драйвер шел в Тольятти, но собирался спать где-нибудь возле ГАИ.

— Ночь не протяну. Прошлую не спал, заебался с этой старушкой.

«Везет мне на извращенцев, — с иронией отметил Крис, — тот «гомосекс», а этот? Автосекс? Автофил? О!» Крис вдруг вспомнил подходящий случаю анекдот.

— Нет, вчера просто какая-то напасть, — весело продолжил драйвер, — сначала насос полетел, потом колесо менял.

— Знаешь анекдот, — спросил Крис, — про водителя и про фею?

«День разговоров о сексе. — рассмеялся Крис внутри Криса. — Заклинило».

— Валяй.

— Ну, значит, один чувак получил новую машину. Колес много, и все такие, попарные, блин, снимаются тяжело. Спустило одно колесо, ну он его снял, ставит другое Запарился весь. И тут на трассе появляется фея. «Чего делаешь, парень?»«Да вот с колесами уже час ебусь!»«А хочешь по настоящему?» — Крис произнес слова феи заманивающим полушепотом. — «Хочу, конечно». И тут спускают у машины все остальные колеса.

Драйвер улыбнулся.

— Я его слышал, но по другому. Ехал мужик в машине. Размечтался, потянулся: «Эх, потрахаться бы!» Бах — спустило колесо. Выходит, смотрит, качает: «Ну, не так же, а по настоящему». И спустили все остальные.

Дальше пошли анекдоты о русских автомобилях, потом разговоры о жизни в Питере, в Тольятти, сам водитель был родом оттуда, потом был пост ГАИ, где водитель встал на ночевку («Утром, если не уедешь, — сказал он Крису, — я тебя возьму»), а Кристофер вышел на трассу, и часа полтора безуспешно стопил под фонарем за ГАИшным шлагбаумом. Затем отошел в сторону (некое поле, поросшее невысокой, по колено, травой) и там, расстелив полиэтилен и завернувшись в спальник, продремал до рассвета, ибо отоспался в Ебурге на несколько дней вперед, а едва рассвело, вернулся на трассу, где и застопил, точнее, сел в тот же самый «МАЗ» с веселым богатырем, и они снова ехали, завтракали и обедали в придорожных кафешках, менялись темы разговора, менялись кассеты в старом магнитофончике — Кристофер ставил свое, водитель — свое. Крисова дорожная фонотека была невелика: одна кассета — с Майлзом, другая с Бадди Гаем, третья — некачественная запись пермского музыканта Чичи с Хмели-Сунели, дописанная какими-то бардами, и четвертая — свой собственный концерт в «Автобусе». У драйвера кассет было больше — Цепеллины, Пёпл, Флоид, группа Who и прочие команды времен семидесятых.

Еcли устраивать хит-парады среди дальнобойщиков, то первые места безусловно держала бы русская попса, типа Алены Апиной или Шуфутинского. «Для меня, чем проще, тем лучше, — объяснял мне один из драйверов, — а тут ритмичная музыка, слова понятные, едешь, думать не надо, голова не болит». Самое интересное, что эта наша «родная эстрада», дома вызывающая лишь желание побыстрее выключить телевизор или приемник, на трассе мне кажется вполне естественной и от нее даже не тошнит. Записи западной попсы десяти-пятнадцатилетней давности, типа «АББЫ» тоже не редкость. Есть тип драйверов, слушающих преимущественно псевдоблатные или бардовские песни (от Розенбаума до Северного) — это любители не ритма, а текста, отвлекающего от дремоты. Наш рок особой популярностью не пользуется («ДДТ» наиболее слушаемая команда из непопсовых). Зато западный рок старых времен встречается намного чаще. Некоторые молодые драйверы слушают «кислоту» и рэйв. Этническая, медитативная, экспериментальная музыка на трассе почти не звучит.