Игорь Данилевский - Сессия: Дневник преподавателя-взяточника

– Вообще кошмар какой-то!

– Ну, ладно – хорошо, что выбрались. Вы… принесли с собой?

Гуреева отрицательно качает головой, чуть потупив взгляд.

– А почему, Катя?

– Потому что группа очень нервничает, Игорь Владиславович. Они мне вообще говорят: до тех пор, пока он тебе не покажет распечатку тестов с ответами, ничего ему не отдавай.

– Ничего себе заявочки!… – удивленно реагирую я.

– И по самому тестированию у наших есть вопросы, Игорь Владиславович.

– Например?

– Например – зачем оно вообще нужно? Мы же с вами так никогда не делали. Смысл в чем?

– Смысл, Катя, в том, чтобы в дальнейшем, особенно с учетом нынешней напряженной ситуации, никто не мог оспорить ваши результаты. Наш общий знакомый Мигунов Сергей Петрович у вас как свои зачеты проводит?

– На компьютерах…

– Ну, вот! Он верно поступает. Потом никто не сможет обвинить его в том, что предварительно он со всех вас по пятьсот собрал. Потому что на самом деле занимались вы по-разному, и он это учитывает, когда оценки ставит. И результаты тестирования для него – как щит и меч.

– Хорошо, ладно, – машет рукой Гуреева, – это, допустим, правильно. А вот если кто-то сдал, например, на три или четыре, а тесты напишет на пять? Или наоборот?

– Какая разница, как он их напишет? Свою оценку он и получит.

– Так вы же говорите, что сейчас с учетом ситуации результаты тестирования имеют значение! И у нас балльно-рейтинговая система…

– Вот именно – балльно-рейтинговая! А вы с Лейлой, когда журналы в конце каждого месяца сдавали, что-нибудь там писали в моей графе?

– Кроме сентября – нет.

– Ага, а почему? Потому что преподаватель может не успеть к положенному сроку провести у вас контрольное занятие, чтобы выставить эти самые баллы. Даже Лариса Никитична наша, на что уж буквоедка, ничего вам в журналы не ставила, так?

– Да.

– Вот поэтому я и проставлю вам баллы за каждый месяц в зависимости от того, какие результаты у вас будут на тестировании. Допустим, как вы говорите, кто-то сдавал на три, а на тестировании у него выходит пятерка. Я ему в ведомости рисую по минимуму за каждый месяц, а за зачет ставлю максимум или почти максимум. Но в сумме у него этих баллов получится на тройку! Тридцать пять плюс тридцать пять или даже сорок – это все равно трояк в итоге! Четверка-то с семидесяти шести начинается.

– А-а-а!.. – задумчиво протягивает Гуреева, и я вижу, что, по крайней мере, ее лично я убедил. – Ну, тогда ладно. Я скажу нашим.

– Скажете-то вы скажете, но когда мы с вами сегодня встречаться будем, Катя?

– Даже не знаю… У меня после этого зачета потом еще экзамен на курсах по английскому… Я дома буду не раньше пол-десятого или даже в десять.

– Это нормально. Я в девять встречаюсь с Лейлой. Потом на машине подъеду к вам. Вы ведь где-то у Союзной площади живете, верно?

– Да.

– Вы мне скажите номер дома, чтобы я мог людям объяснить, куда нужно ехать.

– Нет, давайте я вам номер дома говорить не буду – лучше я сама на остановку подойду.

– Часов так в десять – пол-одиннадцатого? Со всеми делами на руках, да? Это слишком рискованно, Катя.

– Нет-нет – нормально. Я скорее всего маму попрошу со мной сходить. Вдвоем нестрашно.

«Оп-паньки! Ещё мам привлекать к таким вещам будем! Хотя, впрочем, чего тут особенного? Когда поступали – кому-то платили. Если не сразу стали старостами – значит, и за какие-то предметы тоже раскошеливались. Так что не в первый раз замужем».

– Ладно, Катя – давайте тогда так. В пол-десятого я вам пошлю эсэмэску – вы мне ответите, где находитесь.

– Хорошо. Я уж сейчас пойду на зачет, ладно, Игорь Владиславович?

– Конечно-конечно. Успеха вам сегодня. Двойного причем.

– Спасибо.

Без десяти одиннадцать вечера я иду по улице Чапаева. На всем протяжении залитой апельсиновым светом дороги почти нет людей. Даже машины, и те проезжают редко, хотя обычно их в это время еще бывает предостаточно. Вдали изредка мелькают силуэты таких же, как я, одиночек, но тут же исчезают в темноте, сворачивая во внутренние дворы либо, что тоже не исключено, в прилегающие к трассе кустарники, чтобы избавить свой организм от излишков водки или пива. При температуре в пятнадцать градусов и чистом небе, не мешающем разглядывать звезды, я бы с удовольствием задержался здесь еще хоть на час, но мне мешают это сделать без малого пятьдесят штук наличными, которые лежат сейчас у меня в сумке. К тому же с учетом сегодняшней потребности как следует выдрыхнуться, снимая таким незатейливым образом стресс, времени на сон остается совсем мало. Завтра к восьми нужно быть в компьютерном классе, помогая ребятишкам оправдать полученные четверки и пятерки.

– Давайте-давайте быстрей! – тороплю я народ. Сейчас придет другой преподаватель.

Мои гаврики с кипой бумаг судорожно ищут в них нужные тесты и сравнивают ответы. Ксерокопии ходят по рукам, и это дает свои плоды: у некоторых идиотов уже стопроцентный результат.

– Граждане, вы что: с ума сошли? – шиплю я на них. – Вы что – сумасшедшие гении? Хотя бы одну ошибку для приличия делайте!

Мое предсказание относительного другого преподавателя вскоре сбывается – в аудиторию заходит сухопарая и нервозная тетка лет сорока, первым делом гаркающая на бредущий за ней табор:

– Так! Увижу у кого-нибудь шпаргалку – выгоню сразу! Всем ясно??

Еще один редкий для нашего вуза образец неподкупности. По лицу этой дамы видно, что такие ценные указания она дает не для того, чтобы расширить на будущее диапазон расценок, а потому, что никаких расценок у нее нет в принципе.

– Добрый день! Вы еще сколько здесь будете? – говорит она уже мне.

– Добрый день. Минут пятнадцать точно. Некоторые компьютеры свободны – может, вы пока начнете запускать людей?

– Нет, лучше подождать и запустить сразу пол-группы, – упрямо встряхивает головой моя визави.

– Ну, хорошо, – обрадовано говорю я и, подойдя к своим, шепчу: «Пятнадцать минут у вас еще есть, закругляйтесь».

Они молча кивают и продолжают сосредоточенно выискивать правильные ответы. Я прошу Оксану Александровну, добродушную заведующую залом, родившуюся в один день с Софией Ротару, распечатать мне результаты тестирования группы МП-1-05:

– МП-2-05 пока не надо: они, во-первых, еще корпят там и, во-вторых, часть из них еще вообще ни разу отвечала.

– А когда же они будут? – всплескивает руками Оксана Александровна.

– Понятия не имею. Придется упрашивать… – едва заметно показываю глазами на «даму в сером» – так мысленно я окрестил прибывшую «училку» за действительно серое платье на ней и мрачноватое выражение лица. Судя по ее рабочему журналу, который она вместе с какими-то бумагами уже разложила на столе, незнакомка – с кафедры русского языка.