Валерий Зеленогорский - Рассказы вагонной подушки

После таких мыслей стало легче, так и время прошло. Ксю позвонила ровно в восемь, как всегда за последние десять лет.

По голосу стало ясно, что она не спала ни минуты, но Приходько она сказала с сочувствием, что не переживает, значит, у них такая судьба, и надо жить дальше, а вечером можно встретиться ненадолго, у нее местная командировка на «Профсоюзную». Пусть он подъезжает на «Площадь Революции» и ждет ее у собаки с отполированным носом.

Последний год ездить на машине стало невозможно, Приходько сходил с ума, а потом пересел на метро и ему это даже понравилось.

Казалось, что нормальные люди вывелись, как исчезающий вид, но обнаружилось, что люди есть, они ездят на метро и общественном транспорте или ходят пешком, они живут, а не позиционируют себя каждое мгновение.

В метро Ксю и Приходько встречались на станции «Площадь Революции», где стоят четыре собаки с пограничниками, охраняющие мир и покой на вечном посту.

По старому московскому мифу, эти собаки приносят удачу. Каждый уважающий себя москвич, проходя мимо, погладит бронзовую собаку по носу, отполированному до золотого блеска.

Изумленные собаки стоят и не понимают старших братьев по разуму: зачем люди лапают их за морду, какую удачу принесет бронзовая собака, прикованная на всю свою скульптурную жизнь? Они сами несчастные, ни травки, ни косточки, а тут такое суеверие в православной стране.

Поезд привез Ксюшу на станцию, Приходько сразу вычислил ее в толпе, он еще не видел ее, но свечение ее сияло где-то в середине толпы.

Она явилась Приходько, неожиданно представ перед ним, как в сказке. Она сама была сказкой, которую он читает десять лет, простой сказкой про царевну, которую он никак не может расколдовать. Читает и не понимает, откуда что берется.

Вроде сказка совсем простая, как три копейки, а вот не доходит, в чем смысл, откуда волшебство и что будет в финале – а то, что финал не за горами, Приходько уже чувствовал. В метро было прохладно и свободно, Приходько даже хотел, чтобы было потеснее, с Ксюшей он чувствовал себя мальчиком, желающим прижаться невольно в плотной толпе и прильнуть всем телом и слегка обнимать, ограждая от других то, что ему принадлежит.

Так они доехали до «Академической» и пошли по проспекту годовщины какого-то октября – такие названия улиц портят настроение, но сегодня это Приходько не раздражало, они шли свободно и весело, со стороны казалось, что этой паре ничего не угрожает, так казалось и Приходько.

Планов на сегодня у него было много, после офиса они собирались посидеть на терраске кавказского ресторанчика, а потом, может быть, пойти еще куда-нибудь, если наступит парад планет, и командовать на этом параде будет он – так ему казалось.

Наконец они дошли до стеклянного куба в двадцать этажей – такими заставили Москву жадные до денег девелоперы. Никакого тепла от холодного стекла нет, радости глазу тоже. Комфортные бараки, куда загоняют людей днем, – там они изображают капитализм, а сами желают социальных гарантий и бесплатных обедов от работодателя.

Ксюша пошла в офис.

В хромированном холле сидели десять секретарш, похожих на Анджелину Джоли в контрафактном исполнении. Они не работали, а просеивали проходящих мужчин на предмет обладания. Каждая из них мечтала зацепить какого-нибудь и навсегда забыть, как дурной сон, все эти компьютеры, ксероксы, тайминги, планнинги и прочие факинги деловой этики.

Секретаршам хотелось снять с себя эти белые блузки и черные юбки, остаться в бикини и лежать на теплой палубе длинномерной яхты где-нибудь на Сардинии или в Монако.

Секретарши долго не видели Ксюшу в упор, потом одна лениво спросила и показала Ксюше, куда отнести бумаги.

Ксюша повернула к лифтам, нажала кнопку, и тут ее мягко отстранили. Она увидела, как охрана ведет к лифту какого-то мужика, видимо, начальника всего стеклянного куба.

Начальник вошел в лифт, окруженный охраной, но потом почему-то любезно предложил Ксюше поехать с ним. Охрана была недовольна, а Ксюша решила, что ей все равно, что они думают, и вошла.

Перед ней встал бодигард и закрыл своим телом шефа, Ксюше стало смешно, босс рукой подвинул своего сотрудника и стал смотреть на Ксю откровенно и заинтересованно.

Охранники прошивали ее своими бычьими глазами, осматривали, как шахидку.

Уже на семнадцатом этаже он стал с ней говорить, а на двадцатом пригласил к себе в кабинет, больше похожий на пентхаус.

Ксюше деваться было некуда, лифт приехал прямо в кабинет, и они остались одни.

Мужику было лет сорок, не толст, не худ, с черными волосами и глазами, одет он был так, как положено бизнесмену в Лондоне, но рязанское происхождение забивало приобретенный аристократизм. Новый русский в тюнинговом исполнении.

Они сели за стол. Круговое панорамное остекление офиса на все стороны Москвы впечатляло. Начальник позвонил, принесли кофе, фрукты, Ксюша поняла, что быстро это не кончится, и попросила показать, где ей помыть руки. В конце кабинета оказалось пространство, где были личные апартаменты хозяина, все как положено, включая спальню, ванную в комнате без штор и туалет, тоже с окнами на все стороны. Было такое ощущение, что сидишь на толчке – а кругом улица, но никто тебя не видит, ты выше всех даже на унитазе. Особенно хорош был писсуар, встроенный в оконный блок – то есть ты как бы ссышь на всех вниз, и тебе хорошо. Ксюша позвонила Приходько и сказала, что здесь затягивается, пусть он идет в кафе напротив, а как только все закончится, она прибежит.

Она вернулась в кабинет и получила букет от хозяина со словами очень большой признательности. Ксюша очень удивилась. Стол был накрыт по полной программе, даже две серебряные крышки на столике рядом скрывали какое-то горячее.

Они сели за стол. Пока Ксюша была в туалете, хозяин получил полную справку о ней, буквально все, включая группу крови и размер обуви.

Сам начальник недавно развелся с женой, на шее которой, а точнее, на шее ее папы, вице-губернатора одной дотационной области, въехал в бизнес-рай.

Область могла прокормить всего десяток человек, и папа его жены был в этом списке вторым.

Папа и дал зятю старт, а на финише зять бортанул папу. Ленточку с призом блокирующего пакета градообразующего предприятия порвал уже без жены, которая отстала на середине дистанции. Потом у него были разные девушки из «зала ожидания» – так называли их шоблу, снующую по горным и морским курортам, желающую получить богатых и знаменитых. Но скоро такие девушки ему надоели.

То, что он увидел в Ксюше, его потрясло: всю свою сознательную жизнь он любил женский пол исключительно из пользы. В юности главным для него был обмен веществ, тело получало необходимое, а он и не парился. Потом он любил из удобства: одни давали крышу над головой, другие – возможности, а потом уже жена, приятная во всех отношениях. Но теперь он хотел другого, созрел для иного, желая отдать женщинам за все, что он получил в разные годы. Ксюша попала к нему в нужное время, он хотел ее, желал ее и ждать не собирался, и предложил ей все и сразу…