Павел Кувшинов - Весенний этюд в кошачьих тонах

Утром наш влюблённый пришёл в договорённое время за Алечкой, чтобы ехать в училище за результатами экзаменов и далее по плану. Дверь ему открыла непривычно заспанная для этого времени тётя Валя, которая пригласила его войти, закрыла за ним дверь и тут же, прямо на пороге набросилась не него с упрёками:

— Ты что же, негодник, с девчонкой сделал? Признавайся немедленно! Вчера прибежала, плачет — никак не остановится и ничего не объясняет. Как успокоилась чуток, давай вещи собирать, — не переставая, тараторила тётя Валя, — как собрала, говорит, тёть Валь, вы завтра, сходите, точно узнайте, что я поступила и по этой вот расписке получите или мои домашние работы — там их немного (в этом месте Робка усмехнулся), или все документы, если не поступила…

— Так она что, уехала? — перебил её излияния Робка.

— Уехала, — утвердительно кивнула тётя Валя, — укатила в свой Долговонск, тьфу ты, Волгодонск. Робочке, говорит, ничего не рассказывайте, телефон мой домашний не давайте — пришлось пообещать. А я, ты ж знаешь, человек обязательный.

— Да уж знаю, ещё по прошлому отъезду знаю. И что я не додумался у неё номер спросить, когда всё в порядке было — кто ж знал-то. Вот я всё-таки идиот непредусмотрительный! — в сердцах сокрушался Роб.

— Но тебя я, заразу, на чистую воду выведу! Признавайся, паразит, что там, между вами стряслось-то.

— Да откуда я знаю, вроде ничего такого… Я сам не понял. Вдруг ни с того ни с сего разрыдалась…

— Ни с того ни с сего ничего не бывает! Так, следствие ведут колобки!

Пухленькая, не очень большого росточка тётя Валя действительно напомнила Робу колобка и он прыснул в кулак.

— Так, ржать команды не было! — скомандовала тётя Валя фельдфебельским тоном. — Вспомни, после чего она расплакалась?

— Да я-то помню, только это ничего не объясняет!

— Так, выкладывай, как есть!

— Она заплакала после того, как я признался ей в любви, тёть Валь!

Тётя Валя на минуту застыла от неожиданности. Но потом её «соображалка» снова заработала и она начала выдавать свои умозаключения:

— Плачут в такие моменты обычно от счастья, но на счастливую она похожа не была, и от счастья не бегут! Значит, она чего-то испугалась! Чего? Заплакала после того, как ты сказал, что её любишь. Значит, боится любви! Чьей? Или твоей к ней или своей к тебе! Твоей? Да если б все так любили, как ты её любишь! Отпадает…

В какой-то момент Робке показалось, что он видит, как шевелятся извилины у неё в голове, и он опять хмыкнул.

— Ржать команды не было, я сказала! Твоя любовь отпадает, значит, боится она своей! Почему? — извилины опять зашевелились, — у неё больное сердце, и она боится, что оно не выдержит? Нет, вряд ли. Оно ж уже не болит, как в детстве. Чего боятся, когда любят? Боятся потерять! Да куда ты, милый, от неё денешься! Нет, что-то не сходится!

«Расследование колобков» зашло в тупик, нового Роб почти ничего не услышал. Он вежливо попрощался с тётей Валей, забрал у неё расписку на Алины документы и работы и пообещал позвонить, как только узнает результаты экзаменов.

Он прибежал в училище как раз вовремя. Результаты экзаменов только вывесили и возле стенда столпились абитуриенты, жаждущие видеть себя в списках поступивших. Кто-то понуро или в слезах уже брёл к кабинету приёмной комиссии, кто-то прыгал до потолка от радости, кто-то просто светился счастливой улыбкой облегчения, и не было понятно, какому результату он рад. Робка нашёл в списке поступивших алину фамилию, сверил инициалы и отзвонился тётке Вале. Он уже собирался уходить, как вдруг увидел на подоконнике наискосок от стенда заплаканную черноволосую девчонку со стрижкой каре и грустно-испуганным взглядом побитой кошки. Ему вдруг захотелось посочувствовать, помочь, успокоить и поддержать «ребёнка». Он подошёл поближе и узнал в ней Гельку, которая училась вместе с ним в художественной школе. Только когда он учился одновременно во втором и четвёртом классах, она училась в третьем. Но Робка всегда выделял её из серой массы и постоянно «прикалывал» по поводу имени Гелла, ассоциируя её с ведьмой из «Мастера и Маргариты» Булгакова.

— Кто посмел обидеть приближённую из свиты Сатаны? Трепещите, презренные! Мессир не даёт в обиду своих подданных! — громогласно начал он и, подойдя ближе, и продолжил уже вполголоса, — Гельчик, Зайчик, привет! Ты что, не поступила? — и сочувственно погладил её по плечу.

Она сжала его руку на своём плече, здороваясь, и ответила:

— Привет, Роби. Поступила, всё хорошо! Спасибо!

— Да уж вижу, как хорошо.

— Честно, поступила! На живопись! — она улыбнулась, стараясь показать, что всё нормально, и что это лишь слёзы радости, но руку его при этом не отпуская.

— Так что ж ты ревёшь тогда, чудышко? — по её поведению Робка понял, что ей сейчас очень нужна моральная поддержка и что дело гораздо серьёзнее, чем даже поступление в училище и все планы на будущее — у «человечка» что-то стряслось в настоящем.

Она отвернулась, чуть слышно шмыгнув носом, и уже хотела убрать руку с робкиной руки, но Робка удержал её, а другой рукой погладил девушку по иссиня-чёрным волосам. Она закрыла глаза и из них сами собой покатились слёзы.

— Ты такой хороший, Робико-сан!.. — Робка улыбнулся — этой кличкой Гелька когда-то «мстила» ему в художке за «булгаковскую ведьму», подчёркивая его по-восточному скуластую и чуть раскосую внешность и всем известную симпатию к анимэ. Она улыбнулась сквозь слёзы, — только ты не спрашивай меня пока ни о чём, хорошо?

И тут Роб вдруг вспомнил, что у него пропадает оплаченный заказ их с Алей столика в любимой кафешке. На секунду взгрустнув, он вдруг понял, что ему, возможно, надо спасать человека, и он решил, что сейчас такое стечение обстоятельств как раз кстати.

— Так, хватит распускать нюни, тут неподалёку есть отличное местечко, у меня там заказан на сегодня столик. Мы с моей девушкой должны были сегодня отмечать там её поступление в училище. Она тоже поступила на живопись, возможно, вы даже будете вместе учиться. Она внезапно уехала, это печально, но ты меня тоже об этом не спрашивай. Но заказ в кафе пропадать не должен, поэтому предлагаю отметить не её, а твоё поступление и немного развеяться! А там смотри сама — если захочешь, поделишься своей бедой. А работы ваши мы потом заберём. Побежали?

— Побежали. — Гелька улыбнулась, вытерла слёзы и размазанную тушь, делающую её похожей на готку, и они рванули «реализовывать заказ».

Знакомый официант в кафе посмотрел на Роба с другой дамой с некоторым недоумением, если не сказать — с неодобрением. Роб отозвал его в сторонку и объяснил, что всё по-старому, просто Аля внезапно уехала, а у его бывшей одноклассницы какие-то проблемы, и ей сейчас очень нужна поддержка. Когда же для пущей убедительности Роб положил в карман гарсона маленькую сиреневую бумажку, тот даже сказал, что он и сам обратил внимание на заплаканные глаза одноклассницы.