Павел Кувшинов - Весенний этюд в кошачьих тонах

Как оказалось, Гелла со вчерашнего обеда ничего не ела — просто пропал аппетит после разговора с её парнем. Так что холодная телятина, предусмотрительно заказанная Робом для них с Алечкой, пришлась весьма к месту, причём обе порции. Гелька на своих шпильках была ростом всего на два-три сантиметра ниже Роба, а он был далеко не низкорослым. Так что и аппетит у неё был явно не алин. Хотя, наверное, она просто была голодна или перенервничала. По её фигурке нельзя было заподозрить в ней обжорку. Благо, Робка не забыл сегодня позавтракать. Но, подумав, он всё же заказал себе ностальджи-салат из креветок, а даме — фисташковое мороженое, которое оказалось её любимым — Роб нечаянно попал в десятку. Благодарности «ведьмочки» не было предела. Она вновь почувствовала себя красивой девчонкой, окружённой вниманием галантных мужчин, коими сегодня были улыбчивый официант и неизменно внимательный к ней Роб.

— Ну что, полегчало?

— Если б ты только знал, насколько! — она уже выглядела гораздо лучше и смотрела на Робку глазами, полными теплоты и даже нежности.

— Ах, если б не был верен я другой… — улыбнулся Робико-сан, — Зай, может, всё же поделишься своими бедами?

Гелла сначала на мгновенье помрачнела, а потом вздохнула, улыбнулась и ответила:

— Ты вернул меня к жизни, Робико-сан, тебе расскажу, всё равно хуже, чем есть, уже не будет.

И она поведала своему благодетелю грустную историю о том, что как она себе ни давала зарок не общаться с мажорами, так-таки и умудрилась втрескаться по уши в одного из этих избалованных папенькиных сынков. Он сразил её всем — эрудицией, шармом, стилем, обходительностью. Он привёл девушку в сказку и стал для неё волшебным принцем. Всё было так красиво! И она поверила открытому взгляду его чистых голубых глаз! Доверилась и расслабилась… А дальше — стандарт! Пока всё нормально — полный лямур, на ушко — мур-мур, типа, люблю, хочу быть только с тобой, единственная, подрастём — поженимся и так далее в том же духе. А как узнал, что беременна — так в кусты. Типа, куда, дура, смотрела, предохраняться должна девчонка — если чо, ей рожать. В общем, ей светит материнство в аккурат к шестнадцатилетию.

— Понимаешь, Робико-сан, я сейчас всего боюсь, — голос её задрожал, на глаза опять навернулись слёзы, и Робу ничего не оставалось, как снова взять её за руку, — беременности — боюсь, рожать — боюсь, реакции родителей — боюсь, аборта вообще боюсь, говорят, это очень больно, но больше всего я боюсь убивать, ведь аборт — это же убийство, Роби! — Она посмотрела на Робку полными отчаяния глазами, но потом вдруг резко переменилась в лице и выдавила сквозь зубы: — Но ребёнка от такого «папаши» я рожать не хочу! Знаешь, Роби, что этот урод мне выдал прямым тестом? — гелькины чёрные глазищи блеснули дьявольским огнём ненависти, — «Вы, — говорит, — художницы, вообще все — шлюхи! Сначала трахаетесь направо и налево, а потом ищете богатенького лопоухого мальчика, чтобы повесить ему на шею своего выродка! Со мной, говорит, этот номер не пройдёт!» Прикинь, какой козёл?! Убила бы!

— А вот это не выход! — к месту вставил Роб.

— Да знаю! Это я образно!

— Даже образно не думай! Женская психика — штука тонкая. Я уже имел возможность в этом убедиться, — тут он сделал «квадратные» глаза и надрывно вздохнул. — Лучше скажи, ты уже что-то для себя решила?

Бедная Гелечка опять погрустнела и «зависла».

— Алё! — Роб пощёлкал пальцами перед её лицом.

Она очнулась и попыталась что-то сформулировать, но понесла откровенную ахинею.

Роб тактично прервал Геллу и по полочкам разложил ей её ближайшие перспективы с ребёнком и без, а если с ребёнком, то с её родителями и без. Но в ходе разговора выяснилось, что её строгий отец, возможно, вообще ей этого не простит. И получалось, что избавляться, увы — единственный выход, хотя это очень грустно, больно и жалко до слёз. Даже несмотря на то, что она очень-очень боится, что после этого она не сможет в будущем стать матерью. Девушка упорно твердила, что ребенка она, может, и оставила бы, но «не от этого козла» — она вряд ли забудет, кто его отец.

Вывод напрашивался сам собой — родившись, ребёнок вряд ли будет счастливым!..

В воздухе повисла напряжённая пауза. Робка всё-таки попытался привести ещё пару доводов против аборта, но безрезультатно. Поняв, одной жизни уже не помочь, он принялся спасать другую.

Вечером пришедшая с работы робина мама застала в гостях у Робика не Алевтину, а совсем другую девушку, и припомнила, что видела её лишь однажды — на Дне рождения сына между двумя годами его учёбы в художке. Встретив маму в дверях традиционным поцелуем, он с необычайно серьёзным выражением лица увлёк её для разговора на кухню и объяснил, что его гостья беременна, что родители не в курсе, и ей нужна помощь. Помочь ей теперь могут только господь бог и робина мама. Всё он него зависящее Робка уже сделал. Следовательно, теперь нужны: а — очень хороший врач, б — деньги, в — полная тайность и анонимность операции, г — правдоподобная версия для родителей, если срок уже большой и придётся ложиться в стационар. Выслушав все доводы сына, она попыталась было привести свои, но это были лишь те версии, что уже ранее продвигал Гельке Роб. Так что матери пришлось согласиться. Она только спросила, не Робкин ли это ребёнок. Бедный Роб чуть дара речи не лишился.

Мама извинилась и уже в тот же вечер начала действовать, так как медлить в таких случаях никогда не стоит. За несколько лет работы в Москве она обросла достаточным количеством связей, и уже на завтра Гелле было назначено с утра в одной из престижных частных столичных клиник. К счастью, Гелечка оказалась умной девочкой и оценила критичность своего положения достаточно рано. Хотя Робу всё равно пришлось довольно долго её успокаивать, когда всё было позади. Тем не менее, всё сложилось как нельзя лучше. И версию для родителей придумывать даже не пришлось. И самое главное, что когда спустя время девушка пришла на обследование, ей сказали, что она сможет в будущем иметь детей. Сколько ушло денег на всё, осталось тайной не только для Геллы, но и для Роба. Теперь они уже вдвоём убедились в могуществе этой доброй феи — робиной мамы.

Замотавшись с гелькиной ситуацией, Робка совсем забыл про свой День рождения. Но те, кому он был дорог и небезразличен, о нём помнили. Уже с обеда телефон «по швам трещал» от присланных CMC. Мама с Геллой приготовили ему праздничный ужин и испекли торт. Часов в семь примчался запыханный Васька и принёс Робу в подарок будильник с циферблатом в форме палитры и с кисточкой и карандашом вместо стрелок, выполненный под старинную бронзу. Где такое можно было нарыть, Роб просто не мог себе представить. Васька лишь хитро улыбался и секрета так и не выдал. А уже самой последней, словно выдержав паузу, пришла тётя Валя и принесла по просьбе Алечки большую красивую открытку, подписанную ещё до отъезда, и маленькую фарфоровую статуэтку белой кошечки с голубыми глазами. В общем, вечер получился очень добрым и милым, лишь немного грустным без Али.