Аллен Курцвейл - Шкатулка воспоминаний

Это маленькое чудовище было поймано при помощи ловушки. Его связали и привезли живым к наместнику короля. Последний успешно вскармливал спинорога свиными отбивными, к которым животное питало особо нежные чувства. Ученые считают особь принадлежащей к подвиду единорогов, которые до сего времени считались мифическими животными».

Стэмфли с трудом удавалось сдерживать возбуждение. Один или два раза он пытался притвориться, что животное не такое уж и редкое, и все-таки желание владеть чучелом пересилило другое побуждение – выглядеть сдержанным и спокойным. Ему не терпелось добавить спинорога к своей коллекции, чтобы обновить ее и тем самым привлечь еще больше народа. Хирург погладил мех и схватился за рог.

– Должен признать, я чувствую запах, свидетельствующий об экзотическом происхождении сего зверя. Этот спинорог не похож ни на одно другое животное! – Тут Стэмфли повторил слова Клода: – Кажется, он вот-вот шевельнется.

Обмен совершился без всяких инцидентов. Сухожилие северного оленя, которое хирург назвал лапландской проволокой, две редкие книги, ранее принадлежащие аббату, и некоторые другие предметы, плавающие в банках, были получены за спинорога, к вящему удовольствию как аббата, так и хирурга. Клод не разделил сего приятного чувства. Он пришел в ярость оттого, что настоящее возмездие не обрушилось на Стэмфли. Когда же друзья наконец вышли из дома хирурга и отошли на почтительное расстояние, аббат и Пьеро дико захохотали.

– Да что тут смешного?! – спросил Клод. – Вы подарили этому мяснику очередную ценную особь! И еще называете это возмездием!!!

– Да, называем.

– Называете, значит?

– Да! Клод, ты помнишь, как мы настаивали на том, чтобы ты обращался со спинорогом осторожно?

– Ну и?…

– И, – добавил Пьеро, – ты также помнишь, как бережно мы доставали его из коляски?

– Да.

– А помнишь ли ты, как хирург сказал, что он почти чувствует движение?

– Я это отлично помню. У меня тоже возникло такое ощущение.

– И неудивительно! – сказал аббат.

Насмеявшись, Пьеро все объяснил:

– Не такой уж я и мастер, чтобы заставить человека подумать, будто чучело шевелится. Оно действительно шевелилось! Видишь ли, есть такие черви – можешь спросить аббата об особенностях строения их организма, – которые в поисках пищи поступают более хитрым способом, нежели самая голодная моль. Эти паразиты уничтожили два моих лучших чучела – тупика, которого я набивал для Академии, и ската (а ведь ему судьбой было предначертано жить вечно!) меньше чем за неделю. Наш спинорог нафарширован крупной колонией этих мерзостных тварей. Мы начинили его до краев. Это животное, от рога и до кончиков копыт, забито насекомыми, питающимися консервированным мясом. Теперь-то понимаешь?

– Ты хочешь сказать…

– Да, это именно то, что ты думаешь, – кивнул Пьеро. – Они очень быстро прогрызут шкуру. Я перевязал их тонкой, непрочной кишкой. Затем они примутся за остальное содержимое комнат. Можешь не сомневаться – мы были последними людьми, лицезревшими коллекцию Стэмфли нетронутой! Не важно, какие меры он предпримет, ему не удастся спасти все.

Клод присоединился к веселью. А встретившись с извозчиком в гостинице «Три короля» (речь шла не о трех библейских мудрецах, а о Генрихе IV, Фридрихе, короле Пруссии, и Георге III), друзья весело отпраздновали победу.

Оставалось еще одно дело, которым Клод занялся до того, как извозчик погнал лошадей в направлении Парижа. Он заехал на почту и разослал все банки с органами людям, которым они некогда принадлежали. Клод отправил их жителям Турне по почте для передачи в таверну под названием «Рыжий пес».

Клод полагал, что по возвращении в Париж он обнаружит свой чудо-чердак таким же заброшенным, каким его и оставил. Поэтому его изумлению не было предела, когда он увидел, что Маргарита все это время убирала комнаты! Она пропитывала маслом дерево, смазывала провода, чистила механизмы, чтобы они не заржавели и не прогнили. Кроме того, она внесла кое-какие свои, едва ощутимые изменения, что придало механическим приспособлениям более домашний вид.

Пьеро осмотрел ту часть помещения, в которой разбирался лучше всего, и сообщил:

– Крылатые создания, включая коноплянку, пребывают в целости и сохранности и не поражены червями. Однако спиральные ходы в полу говорят о том, что термиты облюбовали одну из половиц.

Аббат, отдышавшись после длительного подъема по лестнице, поразился тому, что предстало перед его глазами. Проследив, куда ведут веревки и блоки, он начал расспрашивать Клода на манер учителя, осознавшего, что любимый ученик отличился сверх всяких ожиданий.

– Как механизмы работают? – спросил он.

Клод поднял коврик перед дверью и показал аббату металлическую пластинку, которая приводила в действие замок с пружинной защелкой.

– Умно, ничего не скажешь. И я вижу, ты позаимствовал идею у Гирона из Александрии.

– Теорема XXXVIII, – ответил Клод.

– И кое-что взял из работ Соломона де Ко об органе.

– Лишь то, что нам известно.

– А это устройство для хранения воды, мой юный друг, – сказал аббат, поворачивая кран, – могло бы обеспечить тебе место на кафедре гидродинамики Академии архитектуры.

Клоду стало неловко от такой похвалы.

– Пространство здесь ограничено, а потому ограничены и мои возможности.

– Чушь! – Аббату не нужны были оправдания. – Не стоит беспокоиться о размерах чердака. Не стыдись! Дидро задумал свое выдающееся произведение, сидя в грязной мансарде. Берне создавал свои прекрасные пейзажи в комнатке, еще меньшей по размеру, чем эта. Некоторые картины Фрагонара были написаны в квартирах, совсем не соответствующих тому, что он рисовал. Сжатое пространство позволяет нашему уму подняться к неизведанным высотам.

Обход чердака закончился бы вполне благополучно, не прибудь в этот самый момент Плюмо. Журналист быстро поприветствовал друга и выразил ему свои соболезнования, после чего сразу же объявил:

– Я встретил Ливре на одном приеме. Он справлялся о тебе с притворным безразличием, отчего я понял, что торговец, наоборот, что-то скрывает. Также продавец книг сказал, что если я тебя встречу, то должен обязательно пригласить в «Глобус». Мол, у него есть новость, которая напрямую касается тебя, и эту новость даже можно назвать срочной. Таковы были его точные слова.

– Что этому Флегмагорлу понадобилось от Клода? – вопросил аббат. Его разозлило подобное вмешательство.

– Не знаю. Но, Клод, должен тебя предупредить, он был очень доволен.

Люсьен Ливре был не просто доволен, он торжествовал! И согласно выведенному им лично «уравнению страдания» (довольно пафосному, надо сказать) его собственные счастье и триумф должны были компенсироваться горем и неудачей другого человека. По сему поводу и состоялась встреча в «Глобусе».