Валерий Шелегов - Иван и Ольга

Сын Ромка слезно просил отца приехать на своем самосвале, так как любил с ним и по выходным прокатиться, случалось, и в рейсы на прииски брал парнишку с собой Иван. Дочь Александра жаловалась на скучание по дому и маминой теплице, в теплице дочь и мать Ольга выращивали к школе шикарные георгины и гладиолусы. Цветы цветут пышно и ждут своего школьного часа на линейке. Особенность климата и короткое лето, вечная мерзлота, где не копни, надоумили первопоселенцев выращивать овощи и цветы, арбузы и дыни в закрытом грунте теплиц. Строили теплицы, похожими на дворцы, летнее время там и пропадали семьями — при баньках-времянках, у всех водилась и бражка и самогон. Пили для затравки, ночи светлые — без темноты, обходились в застольях без огня: судили-рядили, пели песни и радовались молодости и жизни. Любили детей, жен и свою работу. А в чем еще смысл жизнь? Для радости и счастья от своего труда, для любви близких людей.

«И вотще, — заканчивала дочка любимым словцом письмо, — приезжай на день раньше. Мы с Ромкой очень соскучились по Бимке и очень любим тебя, папа, и маму».

Письмом Иван остался доволен. Обычно дочь обращалась к матери в письмах. Но здесь просила его приехать за ними на машине. Многие так и поступят, заберут своих детей своим транспортом. Общие автобусы полные детей, отправляются только в начале пионерского сезона. Народ на Индигирке зажиточный, зарплаты в геологоразведке, на руднике, на обогатительной фабрике, в старательских артелях и на госдобычи золота — высокие. Эфемерным будущим редко кто живет. Покупают дома на материке. Машины пригоняют в Якутию. Главная жизнь человека проходит здесь. Грибы, ягоды без машины и моторной лодки сложно добывать в изрядных запасах на зиму, хотя и за поселок выйди — везде они эти грибы и ягоды. Но понастроили люди на берегах Индигирки домиков — летние дачи. Семьями и компаниями отдыхают. Моторных лодок вдоль берега на полой воде штук триста болтается на привязи. Баржи-самоходки до приисков груза, пыхтя на стремительном течении, таскают. Поселок с конца в конец за десять минут пройдешь, а два ресторана и пару кафе, добрый стадион, каменный спорткомплекс с бассейном, два кинотеатра. Два микрорайона высоток. 14 тысяч населения. И все где-то работают, все довольны жизнью. На пенсию тоже менее половины отбывают, живут при детях и внуках здесь. Иван и Ольга — красноярские сибиряки, сибирский народ мало бродяжный по Северу и у Ивана здесь земляков нет. Основная рабочая масса из Донецка, дальневосточники и иркутяне, много трудится людей с Урала и из Казахстана. Так называемый, обмен горными ресурсами: профессии специфические. Ольга после института на горно-обогатительной фабрике работает. Иван в свое время окончил автодорожный институт, и нравилось работа механиком в автобазе.

И решил Иван: за детьми поедет завтра. Поднимался по каменным ступеням на четвертый этаж, тепло думал о детях. Нередко дочь Александра Ивану доверяет свои сердечные тайны. Нравится дочери Антон Малоедов из соседнего подъезда. Подросток нос воротит. Иван ревновал, злился на Антона за его равнодушие, будто не дочь его, а сам он — первой любовью к Ольге, как в молодые студенческие годы, мучается, ревнует и готов сделать для Антона все, чего бы тот не пожелал. Дети на улице дружили. В холода сидят по квартирам, если не в школе или не в бассейне. Иванов кобель Бим, чистопородная сибирская лайка, известен всему поселку. Из-за Бима и ходил в холода Антон к «Шуре поиграть». Бим чувствовал привязанность к нему мальчишки, принимал как родных детей Ивана.

Иван поднимался по лестнице и улыбался своим мыслям. Память о детях — самая сладкая для души любовь. Александра — ладно, мамина юбка. А Ромка, девятилетний подросток, — это его, Ивана, жизнь. У сына тоже Шуры-муры с девочками. Лилька старше Ромки, подружка Александры. Ей невдомек о Ромкиных страстях, в гостях часто бывает.

«Дядь Вань, у вас так хорошо! Хоть живи у вас. Вы и тетя Оля, такие… как ровесники, нам, школьникам. Все понимаете, не ругаетесь, будто и не взрослые. Моя мама совсем по отцу высохла…»

Живет девочка с матерью. Отец ушел к другой женщине. Мороженое из Магадана Лиле постоянно привозит, работает трассовиком в автобазе, где и Иван. Мать Лильки это мороженое выкидывает, а сама потом спрячется за штору и плачет. Отец не ужился с другой, а мать Лильки назад его не принимает. Где ж у них будет хорошо? А здесь? Будет всем хорошо, когда захочешь, чтобы дочь не страдала по Антону, долго его не видя в гостях, а Ромка тайно влюблен в ту же Лильку.

Дети в их квартире гуляли вольно. Ольга никогда не прятала от детей конфеты, яблоки, которые Иван коробками покупал. Александра как-то подосадовала за ужином: «У нас Лильке все можно. А у нее мать конфеты замыкает, когда девочки собираются. Папа ящик яблок купит — все у нас! Пока этот ящик за неделю не изгрызут, не выгонишь их».

— «Доча, разве так можно о подругах, — нахмурилась Ольга. — Вырастите все — не заметите. Разъедитесь по разным углам в институты. Многое забудется, а отцовы яблоки ящиками — никогда».

Иван, выросший в Сибири, в детстве яблок не видал, в зрелых годах только и увидел, как яблони и вишни цветут, как соловьи воронежские до слез душу своими трелями распахивают. Поэтому не хотел, чтобы и его дети выросли без любимых ими яблок. Покупал импортные из Китая яблоки детям Иван ящиками. Оленину тушами домой привозил, добывал зимой на охоте. Хариуса бочонок обязательно после осенней рыбалки к Новому году на балкон ставил. И большинство так: рыбаки, охотники. Долгий отпуск за три года мужики не ждали, брали отгулы и пару недель рыбачили на притоках Индигирки. У каждой компании свои избушки, гнали на рыбалке и самогон. Никто не перепивал, а вечерком, при керосинке, ушица под стопарь, да жареный хариус — дюже, хороши! Чай и отдых в тепле на нарах. Запахи тайги, осени, увядшей хвои и мокрого жухлого листа. Запахи керосина и застарелого пыльного жилья, каждая компания и без собак не обходится: особенно остро несет псиной от Бима с мороза. Лайку свою Иван любил не меньше Ольги, жил кобель в квартире зимой, даже в теплице, как многие его не привязывал. Бим настолько смышлен, что дай ему речь, многому бы собака людей научила.

На площадке Иван придержался, позвонил для верности. Нет, Ольга еще на работе. За дверью залаял, наскучив по хозяину, кобель Бим. Дети зовут пса Бармалеем. Мастью черный, ошейник и лапы чулками белые. Хвостик крендельком в два оборота с хвостиком, уши чуткие и подвижные. «Муш-чина!» — зовет его Ольга. Пять лет псу. «Рукавишкой-варежкой» он был, когда Иван брал кобелька из-под породистой суки в Магаданском питомнике. Теперь равноправный член семьи. Детей на санках в упряжке катает, медведя за «штаны» так рвет, что тот кхакается на зад и отбивается сидя. Случалось на охоте. Любимец Ромки и Александры. Дети уехали в пионерлагерь, так пес от тоски по ним и есть перестал. Выстелется в зале, мордаху между лап вытянет и лежит неподвижно. Толька черные умные глаза косит на движения Ольги. Та полотенцем его шуганет к порогу, не идет. В комнату Ромки на ножной половичок уляжется. Смотрите, мол, какие вы бессердечные, а собака, больше вас, людей, тоскую по моим друзьям — вашим детям. Найдет время Иван, присядет, потреплет пса по холке, прогладит уши, поговорит чуток с ним. Повеселеет Бим.