Галина Щекина - графоманка

— Вот ваш рассказ “Аллергия”, я его переснял для забавы, когда читал, а потом забыл отдать. А вот еще парочка ваших текстов, они почему-то затерялись в моем столе. Возьмите на память. Там есть мои пометки и пожелания. Помню, на вас произвела впечатление сказка Ошо Раджниша — это ваш ориентир. Вот вам и сказка эта, и еще кое-что на ту же тему. Не бойтесь быть собой. Не бойтесь быть счастливой здесь и сейчас. Вот тут в конверте — спонсорская помощь будущему литературы. Не могу удержаться от красивого жеста! Понимаете, вы просто взяли тайм-аут. Ничего страшного. Вы не пулемет, чтобы все время строчить, не переставая. В вас происходит накопление материала. Творческий кризис. А кризис — это вопрос времени. Вы ничего не выбрасывайте. Просто сделайте вид, что специально устроили себе перерыв. Спе-ци-ально. И никаких возражений! Если никуда не поедете, так хотя бы книжку рассказов издайте. Очнитесь, вы же не спящая царевна. Что вы так смотрите? Я что-то смешное сказал? Мой банк находится на углу, там, где раньше была биржа труда. Вы всегда мимо ходите. До свиданья. Да, забыл вам передать привет от Забугиной. Она ждет вас в гости. Как это вы ее с малышом еще не навестили? Вы же подруги. У вас опыт есть по воспитанию детей. А у нее нет. Кто ей поможет? Принес я ей книгу доктора Спока, она меня на смех подняла. Новости ей расскажете, вот про “Дойче велле”, она знаете, как обрадуется… Кроме того, у меня такое впечатление, что она теперь тоже жаждет вступить в ваш легендарный кружок по развитию речи. Одной работой, знаете, не исчерпывается жизнь, жизнь богаче намного… Милая Ларичева. А ведь это вы на нее повлияли, признайтесь! Пока-пока.

И он вышел.

А Ларичева прерывисто вздохнула, села на свое место и начала опять рвать бумагу.

Интересно, это ее блестящая перспектива на сегодня или на ближайшие десять лет?

И для этого надо было пять лет учиться в институте? Нет, это просто абзац подкрался незаметно. У них присланы практиканты из политеха, которые сидят и ржут в приемной, Ларичева сама их видела, когда за почтой ходила. Они будут ржать, а Ларичева бумагу рвать? Хорошо придумано, нечего сказать. Ну и что, что реорганизация, и всем не до них. Ларичевой — вот как раз до них. Посадим их во второй комнате, где сейчас никого…

СЛЕДУЮЩИЙ МОМЕНТ

Интересно, когда будет порядок на этом “Титанике”? Ларичева сцепила зубы и пошла в приемную. Там она сказала секретарше, что практиканты в количестве трех человек пока пойдут в статотдел, так распорядился Нездешний.

— А документы, а направление?

— Давайте, подпишу.

И сама подписала направление. Там, где стояло “ответственный за практику от организации”! Неслыханное дело. Нездешний, когда они пришли в отдел, вообще ничего не понял. Ларичева выдала им рулоны, показала, где их брать с “Эры” и куда отдавать разрезанные материалы — вон, стоят ячейки в секретариате, вы видели? Видели. Удобства находятся в другом конце коридора, не там, где входите на этаж, и где секретариат, а в противоположном. Чайник и чашки вот здесь. Чай в одиннадцать, обед в четырнадцать.

Следующий момент. Тетради по практике есть? Нет. Та-ак, где у нас канцелярские?

Загремела туго открываемым сейфом. Пишем: три тетради для практики. Распишитесь тут. Размножение на “Эре” делается для того, чтобы официальные материалы рассылать по филиалам, которых двадцать. Сейчас быстро пройдем по отделам, и вы поймете структуру управления, а также следующий отдел, куда пойдете после нашего. Все, что поймете, изобразите в виде схемы, мне покажете.

Все вопросы к начальнику отдела Нездешнему — вот он. Вы ответите на вопросы? Конечно, ответит. Ну, или ко мне, если его не будет. Да, я заместитель, Ларичева, да.

Тетради давать на подпись каждый день.

Пацаны не выделывались. Им надоело торчать в приемной без дела. Один из них уже вовсю пылил рулонами. Другой разглядывал допотопную “Искру” и раздолбанный компьютер. Ему она поручила проверить всю оргтехнику, двадцать три единицы и отнести заявку в отдел механизации, там сидит мужчина с бородой. И подумала про себя — который спасал мне жизнь на клюкве, крича “вставай, у тя двое детей”… Третий вытаращенный пацан записывал Ларичеву. Потом она провела их по отделам и была в своей решимости хороша.

— Так, следующий момент. Где вообще Упхолов? Она наверняка не отослал все институтские документы, рыбий глаз. Сейчас мы ему покажем.

Она спустилась в подвал, где электрики. Там в неурочный час было уже разлито.

Она посмотрела на людей, которым тоже делать было нечего и вдруг сказала:

— Не плеснете?

Упхолов нашел себе верх с пробкой от пластиковой бутылки, а Ларичевой дал свою чашку. У них было не принято спрашивать — чего, зачем. Чокнулись, запили и быстро разошлись по местам.

— Должна буду, ребята.

— Брось. Чего у тя стряслось-то, Ларичева?

— Да вот, какая-то ерунда с этой “Дойче велле”. Вроде второе место, позвонил человек из Москвы, а я и поехать не могу. Расстроилась. Ну, фиг с ним. Документы в порядке?

— А то. Вот на сессию поеду, установочную.

— А ты перед отъездом мне Проньку-колдуна дай, окончание.

— Зачем? Мне некогда… Линькова тут опять начала…

— Я тебе дам Линькову. Давай окончание, будем сборник делать, только маленький.

— Мне пообещали денег.

— Кто?!

— Спонсор…

Упхол показывал щелочки вместо глаз…

— У меня только неоконченный вариант, понимаешь, там бы надо еще церковь прописать.

— Давай неоконченный! Напишу, что отрывок, или что продолжение следует. Хотя понимаю, может, оно и не последует… А то ты запьешь, где я тебя потом буду искать!

— Слышь, Ларичева. Мне премию Лескова дали. Тебе что купить? Как всегда, амаретто? — он понизил голос, оглядываясь по сторонам.

— Деньги не трать! Давай их сюда! Все пропьешь, мама родная! Давай! Мне же не хватит на сборник-то! — Ларичева вообще не стеснялась. Сразу перешла на рукопашный.

— Ну, ты че, жена?.. Ну, ладно, ладно. Вот столь тебе, вот эстоль Линьковой…

— Все, хватит. Вот так будет справедливо. Осталось понять, когда ты приедешь с сессии.

— Дак через месяц. А че, горит?

— Нет, Упхолов, ничего, не то, не горит. Просто у нас будет юбилей в этом году. Двадцать лет со дня основания. А старец наш седовласый в больнице. Надо выступить, надо статейку тиснуть, — Ларичева озабоченно вертела упхоловскую чашку, довертела ее до конца и уронила. Упхол поднял и потряс, не выльется ли чего.

— Статейку пускай Нартахова, она теперь в еженедельнике сидит.

— Слушай, а у меня есть анекдоты про наш кружок! Я поищу дома…

Следующий момент. Где косметичка? Содержание тяжелого рабочего портфеля показало: переспевшая, в крошках, старая помада, затупленный с двух концов карандаш для бровей и полное отсутствие туши. Да, румянец из этой помады тоже переспелый, че-зэ. Ларичева сходила в АСУП, поитересовалась, кто сейчас занимается косметикой. Ах, Шевелева! Привет, Шевелева. Ланком и тушь сейчас, а молочко для снятия грима завтра. Как наоборот? Что еще за аромат для ванны? Ну, давай…