Эдуард Русаков - Рассказы

— Странно, — задумчиво произнёс Сухов. — Очень странно.

— Что будете кушать? — спросила официантка.

— А что есть?

— Перловая каша, варёное яйцо, творог со сметаной.

— Годится, — сказал Сухов. — Как ваше имя, красавица?

— Катя, — она чуть порозовела.

— Так вот, Катюша. Несите всё, что есть. А обедать я сегодня не буду, вы уж меня не ждите… Разгрузочный день! — Он рассмеялся. — Хочу поработать, не отвлекаясь. Подкреплюсь днём яблочками — и хорош.

— Ваша фамилия — Сухов? — спросила Катя, сверяясь с какой-то бумажкой.

— Так точно. Артемий Сухов.

— Простите… вы — Артемий Сухов? — повторила она растерянно и даже изумлённо, примерно так, как если б он назвал себя Аркадием Гайдаром или Дарьей Донцовой. — Тот самый Сухов?

— Какой — тот самый? — и он подумал испуганно, что она, вероятно, приняла его за кого-то другого, из новомодных.

— Ну… который написал книжку «Приключения Винтика»… Это вы?

— Да-а… был такой грех в молодые годы, — усмехнулся Сухов и покачал головой. — Если честно, Катюша, про Винтика я сочинил ради денег. в те времена за детские книги очень хорошо платили…

— Да при чём тут деньги! — вспыхнула Катя. — Это же моя любимая книжка! «Приключения Винтика» — это… это… это почти так же здорово, как Гарри Поттер! Я читала вашу книжку раз двадцать, не меньше!

— А я уж её и забыл совсем, — Сухов вздохнул. — Так что, не знаю, Катюша, радоваться мне вашим словам — или печалиться.

— Конечно, радоваться!

— А другие мои книги вы читали? Например — «Любовь не игрушка»… А?

— Н-нет… не помню… Но «Приключения Винтика» — это классная книга! Просто супер! Она мне от мамы досталась — такая старенькая, потрёпанная, зачитанная вся. У меня её все девчонки в классе выпрашивали, чтоб почитать!

— А мальчишки?

— Ну. и они тоже. Особенно мне нравилось то место, где Винтик находит свою потерявшуюся собаку — я просто вся изрыдалась от переживаний! Это самое потрясающее место в книге! Супер!

— А вот я, извините, даже и не помню, что там в этой книжке происходило.

— Да не может быть! Я вам просто не верю! Как можно забыть такую суперскую историю! По ней можно кино снимать… вы не пробовали?

— Вы уверены? — вяло среагировал Сухов. — Впрочем, всё это, Катя, чушь… чепуха… чтобы про Винтика — кино?.. Ерунда!

— Да что вы понимаете? — возмутилась она. — Кто сейчас читает ваши романы? А «Приключения Винтика» — это, может, лучшая ваша книга!

Она говорила так горячо, так убеждённо, что Сухов на несколько секунд чуть ли ей не поверил. Но от этих её слов он не испытал никакой радости. Ведь сам-то он точно знал, что «Приключения Винтика» были написаны за пять дней, ради денег. Это была стопроцентная халтура! А вот «Окно в завтра» он создавал года три, не меньше, и вложил в эту книгу всё самое сокровенное, все свои самые заветные мысли и чувства. и не зря, нет, не зря эта книга была удостоена государственной премии! Да, сейчас её подзабыли, но это временно, и настанет её пора, люди снова потянутся к подлинной духовной пище, отвергнув нынешние суррогаты. Он верил в это! Если не верить — и жить не стоит.

До ужина он и впрямь просидел за рабочим столом, съел одно лишь яблоко, выпил бутылку минералки без газа. Потом вышел на балкон — там расселась в креслах весёленькая компания слегка поддавших стариков и старух. Они шумно болтали, перебивая друг друга, распевали песни комсомольской юности, рассказывали фривольные анекдоты. Особенно выделялась одна дурашливо-говорливая старушонка, кокетливо и манерно сюсюкающая и звонко хохочущая, как избалованное дитя. Сухов тут же сбежал от них — и отправился в парк, прогуляться перед ужином. В одной из беседок он увидел парочку разрумянившихся стариков, сидевших в обнимку и поочерёдно приглатывающих из фляжки недорогой коньяк. А на дальней аллее встретил известного некогда сибирского писателя, почти классика, который брёл в одиночестве, что-то бормоча, размахивая руками и пошатываясь. Вид у него был совершенно безумный. Сухов с ним поздоровался, но тот его не заметил. Внезапно классик свернул с аллеи в чащу, подошёл к берёзе — и, упёршись крутым лбом в белый ствол, обильно помочился тугой шумной струёй, чем вызвал невольную зависть у страдающего хроническим простатитом Сухова. «Какая простота нравов», — подумал Сухов и криво улыбнулся. А классик постучал могучим членом по стволу берёзы — и подмигнул растерявшемуся Сухову: «Чтоб крепче стоял — связь с природой-матушкой!» И засмеялся.

Сухов в смятении развернулся — и быстро пошёл назад, провожаемый хриплым смехом сибиряка.

На ужин на каждый стол поставили по графинчику полусладкого розового вина. Радостные старички, уже успевшие принять на грудь во время балконных посиделок, выпили и халявного винца — и совсем стали весёлые, помолодевшие. Наперебой ухаживали за Катюшей, которая смотрела на них с сочувствием, как добрая медсестра на безнадёжно больных пациентов.

— А вы почему не пьёте? — спросила она у Сухова.

— Сегодня разве праздник?

— У нас каждый вечер — праздник, — усмехнулась она. — Пусть потешатся, старые… ох, извините. Я вас не имела в виду.

— А я и не считаю себя стариком, — чуть игриво заметил Сухов и налил вино в два бокала. — Ну-ка, продегустируем… А что? Очень даже вкусно… Угощайтесь!

— Я такое не пью.

— А какое вы пьёте?

— Ну… зачем говорить об этом? — Катя смущённо потупила карие очи. — Я бы выпила джина с тоником… или мартини.

— А это реально?

— Вполне. Разве вы не заметили — в этом же корпусе, где столовая, на втором этаже — ресторан «Дети Солнца»… Там каждый вечер такое творится! Лётчики гуляют с бортпроводницами… ну и деловые из Москвы иногда.

— Какие лётчики?

— Я ж вам рассказывала — с аэропорта Внуково. На одну ночь останавливаются у нас, в новом корпусе. Зачем номерам пропадать? Ведь писателей-то почти нет, вы же сами видите. Вот и пускаем лётчиков. Под них и кабак открыли. ну не только под них, конечно.

— Так, может, сходим туда? — предложил вдруг осмелевший Сухов. — Я угощаю.

— Вы шутите! — рассмеялась она. — Меня могут уволить, если узнают, что я с пациентами… то есть с клиентами… то есть с писателями гуляю. У нас это не поощряется.

— Какие пустяки! — отмахнулся Сухов. — Значит, договорились. Встречаемся в холле второго этажа, ровно в девять.

— Сегодня?

— Конечно, сегодня! И никаких отговорок, Катенька! Будьте гуманной — сделайте мне приятное. Ну, хотя бы, в знак читательской благодарности — как любимому автору… Я же ваш любимый автор?

— Это точно, — и она вздохнула. — Ну хорошо. Я постараюсь.

— Чего тут стараться? Приходите — и все дела! — Ладно. Если приду — буду ровно в девять. А если меня не будет, то вы уж не ждите.