Андрей Никулин - Я - АЛКАШ

- Ну, это мы посмотрим, - сурово пробасил Валек.

Мы уселись за стол, покрытый, не свежей скатертью, и принялись, с жадностью есть. Двести граммов «русской» вдохнули в нас жизнь, и быстро проглотив щи и котлеты, мы вышли из столовой и направились в сторону, указанную болтливой кассиршей. Где-то через час с небольшим мы уже стояли перед воротами интуристовского отеля и вели бесперспективную беседу с охранниками. Собственно тех двух мужиков, не пускавших нашу компанию на территорию туркомплекса, и охранниками то назвать было нельзя, ну, по крайней мере, в том смысле, к которому мы привыкли сейчас, так, два сторожа, не более того. Но дело они своё знали добре. На все наши уговоры они как заведённые бубнили, что «нам нельзя», что «не положено».

- На « не положено» хуй положено! – рявкнул самый нетерпеливый из нас Валек, а мы решили больше не продолжать прения, и отошли от ворот.

- Ну, и чего будем делать? – задал риторический вопрос Решут.

- Снимем штаны и будем бегать! – Валек всё ни как не мог успокоиться.

Мы закурили, настроение было, сами понимаете, какое. К тому же за всеми этими разговорами с упёртыми сторожами мы как-то не заметили, что уже порядком стемнело. Сумерки на Байкале были короткими, и вот уже скоро станет совсем темно, а мы ещё можно сказать в тайге, и ни в одном глазу. На последний рейс «Бабушкина» мы уже опоздали, и ночевать в лесу нам очень не хотелось.

Но если в какой-то день везёт, то везёт до конца. Когда мы выкуривали уже по третьей сигарете, ворота туркомплекса открылись и оттуда бодро выкатился «зилок»-самосвал. Опять же к разговору о сибиряках, водила сам остановился около нас и высунувшись из открытого окна кабины, крикнул:

- Чего грустим, пацаны?

- Да вот, дятлы на воротах в бар не пускают, - пожаловались мы.

- А вы сами-то, откуда будите? – водила сунул в рот смятую беломорину и закурил.

- Да студенты мы, с порта Байкал, - чего уж было скрывать в данной ситуации, - хотели вот потанцевать, а эти уроды не пустили.

- Аа! Так это ваши, что ли, на прошлой недели махаловку тут устроили, да? – было видно, что парню очень интересно. - Во, шухер-то был! Вот теперь русских и не пускают.

- И чего нам делать?

- Даа, дела, - водила поскрёб в затылке, - в порт вы уже не попадёте, «Бабушкин» ушёл…Так это, пацаны! Тут же в сорока километрах по трассе ещё один Интурист есть!

- Ты чего, сорок километров…- мы покачали головами. - Мы туда только утром дойдём!

- Так давай подброшу, - водила кивнул на свой кузов, - Место всем хватит. Только у меня самосвал, и там цемент был. Но уже подсох, наверное. Ну, так чего?

Мы переглянулись…и полезли в кузов – а что нам было делать, не в тайге же ночевать?!

Поездка была умопомрачительной. Заведя двигатель, наш водила сразу же забыл, что в его, мягко говоря, не приспособленном для перевозки людей кузове находятся пять человек. Он погнал свой самосвал так, будто участвовал в ралли «Париж-Дакар» и впереди его ждал охренительный денежный приз. Надо было видеть, как мы стояли в кузове с полукруглым днищем, намертво вцепившись руками в края бортов и балансируя на полусогнутых ногах, пытаясь таким способом с амортизировать, и не вылететь на хрен из кузова, когда грузовик подпрыгивал на многочисленных кочках и колдобинах.

Когда мы подъехали к забору нужного нам Интуриста водила резко тормознул, но мы уже готовые ко всем неожиданностям даже умудрились не упасть в цементную пыль кузова. Хорошо, что ещё наш гонщик не решил по привычке включить самосвальный механизм и не сбросил нас как кучу песка, или цемента.

- Ну, как, нормально доехали? – глядя на улыбающуюся физиономию водилы даже нельзя было предположить, что он над нами издевался – нет, это была просто такая манера вождения. Кстати, через пару лет и уже в другом уголке Сибири, в городе Усть-Кут, я ехал по таёжной трассе с одним таким же ухарем, правда, на «Жигулях». Так вот стиль вождения был точно таким же. Мало того, что тот Усть-кутский гонщик выпил прямо на ходу грамм двести водки, так он вовремя поездке порой полностью оборачивался лицом к заднему сидению, где сидели мы с товарищем, немного очумевшие от такой езды. Вёл он одной рукой, а второй энергично размахивал, комментируя свои слова. Навстречу нам с такой же бешеной скоростью неслись лесовозы «Магирусы» и «Татры», даже трудно представить, чтобы положили в наши гробы, после лобового столкновения с такими громадинами. Похуизм – ещё одна черта сибирского характера.

- Ну, ты брат, даёшь! – только и смогли вымолвить мы, когда с грехом пополам выбрались из кузова самосвала.

- Зато быстро! – засмеялся водила. - Вам же потанцевать надо, а?

- Чего-то уж ничего и не хочется, - пошутили мы. - Сколько мы тебе должны?

- Вы чего, пацаны? Обидеть хотите, тут вам не Россия, тут Сибирь, - было похоже, что парень действительно обиделся.

- Друг, извини. Ну, тогда, спасибо, и счастливого пути, гонщик!

- Давайте, парни! Гуляйте! – и лихо, развернувшись, самосвал рванул в темноту.

Да, в темноту, как не быстро гнал наш спаситель, имя которого мы так и не узнали, но время шло, и над тайгой уже повисла ночь. Мы огляделись по сторонам, и стало ясно, что без посторонней помощи отсюда нам дороги нет и надо сделать всё возможное, чтобы остаться здесь, на интуристовской турбазе, желательно не под открытым небом, и до утра. Слава Богу, вход на территорию комплекса никто в этот раз не охранял, мы, как тени прошмыгнули в открытые ворота и направились в сторону, откуда звучала танцевальная музыка. Через некоторое время мы очутились перед одноэтажным зданием, источником музыки и яркого света мигающих разноцветных лампочек. Как не странно и перед входом в бар – а это и был, несомненно, конечный пункт наших скитаний – тоже никого не было, и мы немного робея, вошли вовнутрь.

Ничего сверхъестественного мы не увидели. Похожий на все знакомые нам бары: полутёмный зал, столики вдоль стен и высокая барная стойка окружённая табуретами на длинной ножке. Публики почти не было, лишь в центре танцпола маячила парочка, а у стойки сидел мужчина в элегантном костюме и курил почему-то беломор. Немного потоптавшись у входа, мы подошли к стойке и самый решительный из нас Валек бодро произнес, честно глядя в лицо смазливенькому бармену, интенсивно встряхивающему шейкер:

- Дружище, нам бы бутылочку водочки, ну и что-нибудь закусить…

- Эээ…вы чего, русские, что ли? – улыбка сползла с личика мальчонки, а шейкер красиво замер в тонкой руке.

- Ну, да, а что? – невозмутимо поинтересовался я.

- Сеня! Сеня, иди сюда! – взвизгнул мальчуган, не глядя на нас, и затряс шейкером с новой силой.

Откуда-то от дверей, а буквально пять минут назад там никого не было, появился громила в красной нейлоновой рубахе и строгих чёрных брюках. Он неспешно подошёл к стойке, и, окинув нас оценивающим взглядом, лениво поинтересовался у бармена: