Андрей Никулин - Я - АЛКАШ

- Всё, хочу на воздух! – даже здоровенного Валека спирт и сигаретный смог доконал. Он, покачиваясь, вышел из-за стола и открыл дверь в коридор.

- Пошли хоть на крыльце покурим, - кивнул мне Валек.

- Пошли, - я взял мятую пачку «столичных» и тоже поднялся. Качало капитально.

Мы вышли на крыльцо. Дождь не прекратился, только теперь на фоне на глазах темнеющего неба и при тусклом свете одинокой лампочки над лестницей казалось, что с неба течёт молоко. Наверное, так казалось из-за тумана, который теперь каждый вечер выползал из тайги. Осень на Байкале – пора туманов и дождей.

Валек накинул на голову куртку, и сбежал вниз под дождь. Немного посмотрев за угол барака, опрометью вернулся под навес.

- Не будет сегодня танцев, - сказал он и закурил предложенную мной сигарету, - даже фонарь над клубом не горит. «Диск-жокей» наверное, тоже спирт глушит.

«Диск-жокеем», мы - студенты, прозвали заведующего местным клубом. Плюгавый мужичонка непонятного возраста заведовал нехитрым клубным музыкальным оборудованием. После первого стройотряда мы с ним немного сошлись, и на второй год привезли ему плёнки со свежими записями. Он был очень нам благодарен. Если он зажигал фонарь над крыльцом клуба, то это означало, что будут танцы. Сегодня фонарь не горел.

- Да и хрен с ним. Никакого желания под дождём мокнуть. Да и не одна местная блядь не придёт. К тому же «Бабушкин» не ходил два дня, девки из Иркутска не приехали, - я тоже закурил, выпуская дым в дождь.

Из-за дверей командирской комнаты послышалась музыка. Наш комиссар, сын заведующего кафедрой в институте, привёз с собой кассетный магнитофон. Большая редкость по тем временам. В клубе, куда нам сегодня не судьба была попасть, имелся только старинный бобинный «Маяк».

- Слышишь, - кивнул в сторону «штаба» Валек, - тоже, наверное, лопают. И уж, конечно, не спирт. И закуска надо думать, не такая как у нас.

- Да, ладно тебе. Главное к нам не лезут. Вообще-то в отряде «сухой закон», - усмехнулся я.

- А давай маг попросим. А херли? Нам тоже скучно, - Нарик зло сплюнул сквозь передние зубы.

- Отстань. Не трогают тебя и хорошо! Я лучше сейчас пойду у «первокурсников» гитару спрошу. Они всё равно спят.

- Ладно. Пошли, - тут Валек достал член и стал ссать. Он любил такие шутки. Правда, и в сортир по такой погоде бежать не хотелось.

- Ну, ты и мудила, - и я тоже достал член. Валек пьяно рассмеялся.

Когда мы вошли в комнату, то сразу поняли что, что-то произошло. Решут, Мизик, Зуб и даже Сан Саныч о чём-то возбуждённо спорили и выглядели почти трезвыми.

- Что случилось, пацаны?

- Сейчас к нам Ендик забегал, сказал, что Лом ёбнулся.

- Откуда ёбнулся?

- Чокнулся, блядь! Сбрендил! Крыша у него поехала!

- Ни хуя себе! Ну, и что?

- Он сейчас к нам придёт. Будет у тебя, Валек, денег просить. Ему в Иркутск надо!

- Какие деньги?! Какой на хуй Иркутск?! – и я, и Валек присели на крайнюю койку. Тут парни нам всё рассказали. Елисеевская компания тихо-мирно напивалась, бригадир исполнял свой обычный репертуар, как вдруг спокойный и всегда молчаливый Андрюха Ломов стал на глазах у всей честной компании собирать рюкзак, бормоча, что ему срочно надо в Иркутск и что его туда зовёт девочка Эля, институтская пассия Лома. Все конечно подумали, что это такая шутка, что, мол, Андрюха решил посмеяться. Ан нет! На полном серьёзе Лом начал просить у Елисея денег на проезд, а когда тот от растерянности сказал, что все деньги у Валека, то Лом решил пойти к нам.

- Вот, сука, Елисей! – опять цыкнул сквозь зубы Валек. Он действительно был «казначеем» нашей бригады. У него хранились выдаваемые нам каждую неделю командиром деньги на питание.

Когда все кто был в бригадирской комнате, поняли, что Лом не шутит, и что с ним действительно худо, то они попытались его задержать и раздеть. Но Лом и так был не хилым пацаном, а безумие, а в том, что это самое настоящие «безумие» уже сомневаться не приходилось, придаёт человеку небывалую силу. В общем, он всех раскидал, залепил Бичу в ухо, «Докеру коленками назад» разбил нос, а Елисею прокусил палец до крови. Вот Ендик и побежал в нашу комнату предупредить.

- Ну, и где он сейчас? – спросил я.

- Его там Колобок с Торбой уговаривают. Они как раз с блядок возвращались, вот Лом на них и выскочил. Пытаются его успокоить.

- Слышь, пацаны, надо все топоры и ножи спрятать, - Зуб уже отошёл от шока и как всегда приплясывал с «беломориной» в руке.

- Может, Потапу скажем, - неуверенно предложил Мизик.

- Ага, он тут нам сразу кислород и перекроит, - откликнулся Сан Саныч.

- А Тихон где? – как-то я не сразу понял, что кого-то не хватает.

- А он сказал, что ебал всех чокнутых и пошёл спать в свою комнату,- рассмеялся Решут.

- Как всегда самый хитрый. Пить значит у нас, а спать к себе, - подытожил Валек. Ему явно было не по себе. Разговаривать с повернувшимся парнем явно не улыбалось.

- Да национальность всегда проявится, - выдал про Тихона дежурную шутку Сан Саныч, но мы даже не усмехнулись.

- Здорово, парни, - Андрюша Ломов бесшумно возник на пороге нашей комнаты. Сзади него стояли пьяные в хлам Колобок и Торба, и делали нам знаки, чтобы мы ничему не удивлялись. Какой тут на хуй, «не удивлялись»! Хорошо, что хоть героический Ендик нас предупредил.

- Валек, дай мне, пожалуйста, денег, - голос у Лома был как всегда тихий и спокойный.

- Зачем тебе деньги, Андрюха? – Валек тоже пытался скрывать волнение.

- Мне надо в Иркутск. Там я сяду на самолёт и полечу домой. Меня Эля зовёт, - Лом застенчиво улыбнулся.

- Ни хуя себе, - тихо прошептал стоявший рядом со мной Мизик.

- Андрюха сейчас уже ночь. Как ты до Иркутска-то доберёшься. «Бабушкин» не ходит. На Байкале шторм, - мы все старались говорить тихо и вкрадчиво.

- Но меня Эля ждет,… Что же делать? – Лом печально вздохнул.

- А почему ты думаешь, что она тебя ждёт, Андрюха? – я даже не предполагал, что Сан Саныч может говорить таким елейным голоском.

- Я её вижу… Она зовёт…- нам всем стало не по себе.

- А где ты её видишь? – сладко пропел Саныч.

- Пойдёмте, я покажу, - и Лом повернулся и пошёл в умывальную комнату. Я, Валек и Решут переглянувшись, пошли за ним.

В помещении напротив нашей комнаты, гордо именовавшейся «умывальной комнатой» ничего кроме пары ржавых раковин, валявшихся на полу, не было. Мы всегда умывались на Байкале, или в столовой, куда заходили завтракать перед сменой. Несмотря на непогоду окно в «умывальнике» было распахнуто. И прямо перед окном над озером висел огромный лунный диск, свет от которого прорывался и через дождь, и через туман. Нам даже сначала показалось что ни дождя, ни тумана нет, так ярко светила луна. Лом подошёл к окну и протянул руку в сторону луны.

- Вон она, Эля…