Артур Хейли - Взлётно-посадочная полоса ноль-восемь

— Полегче, Гарри, — успокоил его Говард, — это их работа.

Бардик опустил трубку и повернулся к руководителю полетов, который стоял с Трэливеном у радиопанели.

— Мистер Гримселл! Говарду приходится туго там, внизу. Мне бы не хотелось уходить. Как вы думаете, Стэн найдет несколько минут, чтобы поговорить с прессой?

— Я думаю, да, — ответил тот и взглянул на помощника. — Как ты думаешь? Нам лучше держать этих парней под контролем. И поторопись!

— Да, сэр! Уже иду.

— Не торопись возвращаться. Расскажи им все, кроме этого, — и он кивнул на радиопанель.

— Все сделаю. Положитесь на меня! — И быстро вышел.

— Помощник руководителя полетов пошел к вам вниз, Клифф, — сказал Бардик, поднося к уху трубку. И тут же положил ее на рычаг. Вытирая лицо мятым платком, он подошел к пульту радиооператора.

— Ну, есть что-нибудь? — спросил он устало.

Трэливен отрицательно покачал головой, но не повернулся. Лицо его было серым от усталости.

— Нет, — бросил он уныло, — они ушли с волны.

Руководитель полетов бросил радиооператору:

— Телетайп в Калгари и Сиэтл, срочно! Узнай, слышат ли они 714.

— 714, 714! Диспетчер Ванкувера вызывает рейс 714! Отвечайте, 714! — постоянно твердил в микрофон оператор.

Трэливен устало облокотился на радиопанель, трубка его погасла.

— Все, — бросил он устало, — это может быть конец.

— 714, 714! Вы меня слышите? Отвечайте, пожалуйста!

— Я не могу больше, — сказал Бардик. — Эй, Джонни! Принеси-ка мне еще кофе, ради всего святого! Черный и крепкий!

— Поймал! — закричал оператор.

— Ты что-то слышал? — быстро переспросил его руководитель полетов.

— Я не знаю… Мне на минуту показалось…

Низко склонившись над панелью, оператор с минуту настраивал приемник.

— Хелло, 714, 714, говорит Ванкувер! — Он бросил через плечо: — Я что-то слышал… Это, может быть они. Я не уверен. Если это они, то они ушли с частоты.

— Мы должны попробовать, — сказал Трэливен. — Скажи им, чтобы сменили частоту.

— Рейс 714, — вызывал оператор. — Говорит Ванкувер, говорит Ванкувер. Смените частоту на 128,3. Вы слышите? Частота 128,3.

Трэливен повернулся к руководителю полетов.

— Лучше попросить ВВС о еще одной радарной поддержке. Они скоро должны появиться на экранах.

— 714, измените частоту на 128,3 и отвечайте, — постоянно повторял оператор.

Бардик опять уселся на край стола, стоящего в центре комнаты. От его руки на столе остался влажный след.

— Это не может случиться, не может, — повторял он без остановки каменным голосом на всю комнату, не сводя глаз с радиопанели. — Если мы их сейчас потеряем, то все они изжарятся — все до одного.

Как в кошмарном сне, одержимый неистовым отчаянием, стиснув зубы и обливаясь потом, Спенсер старался заставить машину снова подчиняться ему; одной рукой он вцепился в сектор газа, а другой — в штурвал. Внутри, он чувствовал, разгоралось чувство злобы и отвращения к себе. Он не только потерял высоту, но и скорость, практически, тоже. Его мозг отказывался воспринимать события последних двух минут. Все, что он помнил — это то, что произошло что-то, что приводило его в ярость. Что может его оправдать? Он не мог потерять высоту всего за несколько секунд, они должны были постоянно снижаться для этого. Ведь не так давно он смотрел на указатель вертикальной скорости — или не в нем дело? Может быть — топливо?

Он чувствовал непреодолимое, почти неконтролируемое, желание заорать. Заплакать, как ребенок. Выбраться отсюда и бежать от приборов, издевающихся стрелок, бесчисленных шкал; бросить все и бежать отсюда в теплый салон, бежать и кричать: «Я НЕ СМОГ! Я ГОВОРИЛ ВАМ, ЧТО НЕ СМОГУ, А ВЫ НЕ СЛУШАЛИ МЕНЯ! НИКОГО НЕЛЬЗЯ ЗАСТАВИТЬ СДЕЛАТЬ ЭТО…».

— Мы набираем высоту, — дошел до него голос Джанет, показавшийся ему необычным, и в этот момент до него донеслись крики и женский визг из пассажирского салона — пронзительный, безумный.

Он услышал мужской крик:

— Он не пилот, я говорю вам! Они оба лежат там! Мы погибнем!

— Замолчите и сядьте на место, — четко произнес Бэйрд.

— Вы мне не указ…

— Я сказал, назад! На место!

— Все в порядке, док, — донесся простуженный голос «Тушенки», пассажира с ланкаширским акцентом, — предоставьте это мне.

Спенсер на мгновенье закрыл глаза, стараясь успокоить прыгающие перед ним светящиеся шкалы. Он был совершенно не в себе, с горечью констатировал он. Человек может всю свою жизнь прыгать с парашютом, но, что ни говори, он никогда не совершит этого, если не будет отлично подготовлен. В первый раз они попали по-настоящему в критическую ситуацию, в первый раз от него потребовалось приложить все усилия, и он пал духом. Это было хуже всего: знать, что твое тело больше не может служить тебе, как старый автомобиль скатывается обратно, добравшись почти до самой вершины горы.

— Прошу прощения, — проговорила Джанет.

Все еще вцепившись в штурвал, он бросил на нее полный удивления взгляд.

— Что? — тупо переспросил он.

Девушка повернулась в его сторону. В зеленоватом свете приборной панели ее лицо казалось почти прозрачным.

— Я очень сожалею, — просто сказала она, — вам тяжело, а я не могу вам помочь.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — грубо оборвал он ее.

Он не знал, что еще сказать. Он слышал шум в пассажирском салоне, громкие рыдания. И ему было очень стыдно.

— Постараюсь поднять машину как можно быстрее, — сказал он. — Просто пологий подъем, иначе мы опять начнем падать.

Перекрывая рев двигателей, до них донесся голос Бэйрда:

— Что там у вас происходит? У вас все в порядке?

— Простите, док! Я не смог удержать ее. Сейчас все в порядке, я полагаю, — ответил Спенсер.

— Старайтесь, по крайней мере, не терять высоту, — недовольно бросил тот. — Там люди, им очень-очень плохо.

— Это моя ошибка, — сказала Джанет.

Она видела, что доктора шатает от усталости и он держится за косяк двери, чтобы не упасть.

— Нет, нет, — запротестовал Спенсер, — если бы не она, мы бы уже разбились. Я просто не могу управлять этой штукой — вот и все.

— Чепуха, — резко бросил Бэйрд.

Они услышали мужской крик: «Включите радио!» и громкий голос доктора, обращающийся к пассажирам:

— Послушайте меня, вы все! Паника — это самое опасное и самое страшное, что может быть в нашем положении.

Но тут дверь с грохотом захлопнулась, и они опять остались одни в полной тишине.

— Отлично придумано, — твердо сказала девушка. — Я должна сообщить это капитану Трэливену.

— Да, — согласился Спенсер. — Расскажи ему все, что у нас случилось, и что мы снова набираем высоту.

Джанет переключилась на передачу и вызвала Ванкувер. Но никто не ответил. Она повторила вызов и опять не получила ответа. Спенсер почувствовал внутри знакомый холодок страха. Усилием воли он постарался подавить его.