Фиона Кэмпбелл - Смерть клерка

Кэндзи Ямада с трудом подавил зевок. Переполненный поезд ворвался, наконец, на станцию «Токио». Толпа на платформе хлынула к вагону. Рано утром в понедельник на линии «Яманотэ» всегда страшная давка. Кэндзи не смог протиснуться в предыдущий поезд, но теперь впереди стоял всего один человек. Изгибаясь и выворачиваясь, Кэндзи все-таки спиной вперед ввинтился в вагон и вдруг увидел, нет, скорее почувствовал, что его дипломат прижало толстыми резиновыми губами закрывающихся дверей. Даже если бы Кэндзи мог пошевельнуться, дергать было бессмысленно — дипломат сдавило намертво. Пришлось беспомощно ждать, пока один из дежурных по станции раздвинет двери рычагом и втолкнет дипломат, чтобы двери захлопнулись.

Вдоль платформы эхом пронесся крик. Дежурный махнул белым жезлом, поезд дернулся, потом неуверенно тронулся, постепенно набирая скорость и все быстрее отстукивая колесами бешеный ритм. Приближаясь к следующей станции, он снизил скорость и, задрожав, резко остановился. Рука Кэндзи соскользнула с липкого хромированного поручня, и его мотнуло сперва вправо, потом влево. С одной стороны буфером сработал пожилой господин, дышащий перегаром и табаком, а с другой — молодая женщина, благоухающая на весь вагон духами, которые все же не заглушали запах немытых волос и потных тел. Сморщив нос, Кэндзи чихнул, еле успев сжать губы.

Пожилой господин вышел, и только тогда Кэндзи смог протиснуться в уголок и вытащить из кармана плаща «Майнити-ньюс». Каждый понедельник в газете печатают рейтинг лучших и худших телепередач за неделю, составленный Лэйко Кобаяси. Кэндзи нравилось узнавать о новостях одним из первых в офисе. Впрочем, сегодня он не ушел дальше первой страницы. «Ниссан» — сообщалось на ней — уволил больше тысячи рабочих с завода в Канагаве. Сокращение произошло несколько недель назад, но его удавалось сохранять в тайне, пока один из рабочих, недовольный компенсацией, выплаченной ему и коллегам, не пришел с заявлением в редакцию газеты. Статья сопровождалась черно-белой фотографией мужчины, одиноко потрясающего кулаком на фоне завода.

Кэндзи присвистнул от удивления — ничего себе, а ему-то всегда казалось, что машиностроительная отрасль крепка, как скала. Даже если все вокруг будет рушиться, она останется непоколебимой. Многие так думали. Но если это не так, на что надеяться простым смертным?! От одной только мысли бросало в дрожь. Да, плохи дела…

— «Сибуя». Следующая станция — «Сибуя», — сообщил механический женский голос.

Сунув газету в карман, Кэндзи вышел из вагона, споткнулся и, еле удержавшись на ногах, вместе со всеми начал протискиваться к выходу. От станции метро до офиса было всего несколько шагов. На улице моросило, но в такой толпе неудобно раскрывать зонтик. Дождь капал на голову, стекая по уложенным гелем волосам на очки. Сквозь мокрые стекла Кэндзи наконец-то увидел скромное одиннадцатиэтажное здание, в котором работал. Три этажа занимала японская вещательная корпорация «Эн-би-си», в том числе и маркетинговый отдел подразделения развлекательных программ, в котором числился Кэндзи.

На седьмом этаже он вышел из лифта и попал в коридор без окон, залитый резким светом люминесцентных ламп и выстланный жестким рыжим паласом. Вдоль одной стены до самых дверей из матового стекла громоздились картонные коробки с многочисленными наклейками, ожидающие, когда их заберут в отдел корреспонденции. Набрав четырехзначный код, Кэндзи услышал бодрый сигнал. Код меняют каждый первый понедельник месяца. Как раз сегодня. И он был четко написан на бумажке, приклеенной скотч-лентой к стеклянной двери. Под цифрами стояло: «Никому не говорите, но это новый код».

Кэндзи открыл дверь. Большой кабинет делился широким проходом на две равные части. На каждой половине столы располагались «лицом к лицу» под прямым углом к основному проходу. На столе у Кэндзи, как и у его коллег, стояли телефон и компьютер; втиснутая под стол тумба с двумя выдвижными ящиками едва оставляла место для ног. Ящики давным-давно были забиты донельзя, документы громоздились стопками на столе и полу. Вокруг стула стеной выстроились видеокассеты с пилотными эпизодами и полными выпусками телепрограмм.

Расположение рабочего стола напрямую зависело от служебного положения его владельца. Начальник маркетингового отдела — Син Исида — сидел в самом конце ряда у окна. И только его не касался хаос, царящий во всем кабинете. Благодаря высокой должности он получил дополнительное место для хранения документов — сейф на цокольном этаже. Не говоря уже о других привилегиях — оплачиваемое членство в гольф-клубе «Марухан» недалеко от Токио и возможность отдыхать на гавайской вилле, принадлежащей компании.

— Доброе утро! — поздоровался Кэндзи с сотрудниками за соседними столами.

Коллеги, оторвавшись от работы, улыбнулись и поздоровались с ним, но ничего более. Раньше кто-нибудь обязательно спрашивал у Кэндзи, как прошли выходные, а он интересовался, например, успехами сына на бейсбольном матче или тем, как отпраздновали день рождения жены. В последнее время коллеги ограничивались сухим приветствием и не заговаривали с ним даже о погоде.

Бросив дипломат на стол, Кэндзи повесил плащ и направился к кофейному аппарату. Он выбрал крепкий черный кофе с сахаром, который никогда не растворялся, а прилипал к дну чашки комком полупрозрачных гранул. Вернувшись за стол, включил компьютер и проверил часы — 8.00. Еще целый час до утренней «летучки». Можно немного поработать.

Ровно через час по всему офису завыли динамики. Подпрыгнув от неожиданности, Кэндзи влился в дружный поток коллег, спешащих в конференц-зал номер один: тесную пыльную комнатушку без окон, но с кондиционером, который, если работал, жутко свистел, а если не работал, то дрожал и постанывал. Стены были выкрашены в грязный желто-коричневый цвет. По этому поводу Кэндзи часто шутил с коллегами: мол, на ночь, когда все работники расходятся по домам, здесь запирают целое семейство курильщиков.

— Похоже, наши Ватанабэ [1] Одна из самых распространённых японских фамилий. Семья Ватанабэ — обычное обозначение среднестатистической японской семьи. — Здесь и далее примеч. пер. снова приходили, — говорил обычно Кэндзи перед началом совещания. Или: — Вижу, Ватанабэ прошлой ночью опять здесь побывали.

Шутка всякий раз вызывала смех. Но так было раньше. А теперь… Теперь Кэндзи помалкивал. Он не мог понять, в чем причина, тем не менее чувствовал, что в последние несколько месяцев коллеги от него отдалились. Нет, конечно, они были вежливы, как обычно. Однако его больше не приглашали пропустить по стаканчику после работы. Во взглядах, которые он иногда ловил на себе, не чувствовалось прежней доброжелательности. Несколько раз коллеги замолкали, когда он неожиданно появлялся рядом. Объяснение могло быть только одно — его считали виноватым.