Александр Торик - Флавиан. Жизнь продолжается

И тогда во мне проснулся солдат, я ощутил себя на переднем крае борьбы с реальным врагом. Я решил, что — я и только я могу восстановить в этом конкретном случае справедливость. Напомню, что я прошёл уникальную школу военного профессионализма в спецчастях и до сих пор представляю собой серьёзную боевую единицу.

Не вдаваясь в подробности, скажу, что я в одиночку ликвидировал всю вышеупомянутую ОПГ — четырнадцать человек. Никто в городе ничего не смог понять, ни милиция, ни местный криминалитет. Бандиты просто исчезали, один за другим, и никто не мог заподозрить в этом культурно выглядящего седого пенсионера, редко появлявшегося на улицах города.

Мне никого из них не жалко, они были врагами общества, и я просто „отработал задание“ по ликвидации преступных элементов. Должен же был кто-нибудь это сделать!

Я взял на себя эту миссию, и я её выполнил — восстановил справедливость и наказал зло.

Прошло уже пять лет после упомянутых мною событий, и я, и мой друг давно уже уехали из того города по разным новым местам жительства. Я хорошо устроен в отношении жилья и работы, и все мои, достаточно спартанские потребности, удовлетворены наилучшим образом.

Проблема началась осенью прошлого года и продолжается уже восьмой месяц. Я абсолютно здоров психически, проверялся у высокопрофессиональных врачей, физическое моё здоровье тоже не вызывает никаких опасений. Но со мной стали происходить странные вещи, а именно — ко мне наяву начали являться уничтоженные мною бандиты. Они не вступают со мною в общение, хоть я и предпринимал несколько попыток заговорить с ними. Они просто молча смотрят мне в глаза, как будто просят о чём-то.

Ещё раз повторюсь, что с началом этих явлений я прошёл тщательное медицинское обследование и получил подтверждение моего психического здоровья. Несмотря на то, что эти, ставшие ежедневными, явления мёртвых я могу терпеливо переносить, осознавая, сколько ещё не успела изучить наука, и примиряясь с тем, что именно мне выпала участь стать носителем очередного неизученного феномена, меня не перестаёт волновать необъясняемый для меня вопрос: почему именно они?

Ведь по роду моей военной деятельности, при выполнении боевых заданий мне многократно приходилось уничтожать живую силу противника, и счёт убитых мною в боях и спецоперациях идёт на сотни. Почему мне ни разу не явился никто из них, но только те четырнадцать преступников?

Не имея возможности быть полностью откровенным с кем бы то ни было из знакомых мне людей, я стал подумывать о консультации со священнослужителем, понимая уникальность опыта Церкви в вопросах, касающихся подобных явлений. Авторитетный для меня человек назвал мне Ваше имя, остальное Вы уже знаете.

Вы окажете мне неоценимую услугу, если согласитесь написать мне своё мнение по моей проблеме и отослать на нижеуказанный адрес до востребования. С уважением подписываюсь своим крёстным именем Филипп».

Флавиан взял из конверта следующий лист, протянул мне:

— Теперь читай это.

Я продолжил чтение:

«Дорогой отец Флавиан! Примите мою нескончаемую благодарность и признательность за то, что вы для меня сделали!

Признаюсь, я сначала впал в недоумение, получив Ваше письмо, в котором не было и намёка на разъяснение происходящего со мной, а была лишь чёткая, расписанная по пунктам, инструкция к действию.

Особенно меня поразило, что принятие решения — выполнять или не выполнять предписанное Вами — возлагалось исключительно на мою свободную волю и желание. По недолгом размышлении, я решил довериться Вашему профессионализму и, невзирая на абсолютную непонятность для меня предписываемых Вами действий, положил для себя просто честно „отработать задание“ и доложить Вам о проделанной работе.

Докладываю.

Я съездил в указанный Вами монастырь, нашёл упомянутого Вами иеромонаха отца Н., исповедал ему свои грехи по предложенной Вами схеме и сообщил ему Вашу просьбу о прочтении надо мной разрешительной молитвы и то, что Вы сами уже назначили мне „епитимию“. Отец Н. выполнил Вашу просьбу.

В том же монастыре я приобрёл книги по предоставленному Вами списку: „Новый Завет“, „Псалтирь с молитвами по усопшим“, „Православный молитвослов“.

Согласно расписанному Вами порядку, я стал читать назначенное Вами молитвенное правило: утренние молитвы и три главы Четвероевангелия — утром, молитвы на сон грядущим и две главы из Деяний и Посланий апостольских — вечером. Это правило я неукоснительно исполняю до сего дня.

Я устроился, согласно Вашей инструкции, завхозом в провинциальный детский дом для детей-сирот, где мне приходится одновременно вести с детьми занятия физкультурой и историей (в связи с дефицитом преподавательских кадров). Каждый раз, глядя на этих несчастных детей, как Вы мне рекомендовали, я заставляю себя думать о том, что я сам сделал такими же сиротами таких же детей и прошу за это у Бога прощения своими словами.

Я начал отрабатывать назначенную Вами „епитимию“, читая Псалтирь с поминанием на „Славах“ имён четырнадцати, убитых мною, прочитывая каждый день по десять кафизм. Также я начал класть ежедневно земные поклоны перед иконою Спасителя, предваряя каждый поклон данной Вами молитвой: „Господи, прости мне убийство брата моего“, из расчета по десять земных поклонов за каждую убиенную душу. (После устройства, согласно Вашему указанию, на работу в детский дом для детей-сирот, чтение Псалтири и поклоны пришлось перенести на ночное время суток.)

Теперь о том, что происходит со мной в настоящее время.

Видения убитых мною людей прекратились сразу после прочтения надо мною молитвы отцом Н-м.

Назначенные Вами в качестве „епитимий“ четырнадцать тысяч земных поклонов я исполнил в течение первых же трёх с небольшим месяцев, но не прекратил совершать их до сих пор, в том же объёме и с той же молитвой ежедневно, так как начал ощущать в этом сильную душевную потребность.

И — что самое главное — я многое понял.

Я понял, что есть Бог, что Иисус Христос и есть Бог и Сын Божий, и что в Евангелии написана Истина.

Я понял, что был ослеплён безумной гордыней, когда самовольно взял на себя функции Бога — судить и лишать жизни других людей.

Я понял, что „справедливость“, которую я думал восстановить, является справедливостью лишь в моём, человеческом, понимании, и что реальная, Божья справедливость — совсем другая и не открыта мне.

Я понял, что Бог есть Любовь и что Его милость выше справедливости, ибо, если бы Бог поступил по справедливости со мной, то я должен был бы уже давно гореть в аду.

И я понял, что мне являлись только те убитые мною, кто умер по моей греховной воле, а не вследствие моей профессиональной работы солдата, потому что именно так Бог показал мне всю тяжесть моего греха.