Франсиско Сиониль-Хосе - Два рассказа

Марина, запинаясь, произнесла давно приготовленные слова:

— Сэр, вы знаете, я всего лишь простой письмоводитель из провинции. У меня с собой только сто песо...

Рука Лобо тяжело опустилась на ее колено и сжала его.

— Моя милая, мы не станем тратить все ваши деньги. Я буду пить только чай и закажу себе сасими — это сырая рыба. Мне вредно много есть. Вот что касается любви... После ужина мы с вами поедем в мотель. Это обойдется не дороже сорока песо...

Марина не могла поверить своим ушам. Значит, верно поговаривали, что этот начальник финансового отдела — бабник и что он частенько пристает к женщинам. Не может быть! Не может быть! Я должна отговорить его, решила она. Тревога и беспокойство сдавили грудь. Она заказала себе бобовые ростки — самое дешевое, что было в меню. Здесь не было ни вилок, ни ложек, и Лобо пытался научить ее есть палочками.

— У меня трое детей, сэр, — начала упрашивать Марина. — Мой старший сын женат, и я уже бабушка, у меня есть внук.

— Восхитительно! Никогда не подумаешь, что вы бабушка. Мне никогда еще не приходилось заниматься любовью с бабушками. И руки у вас совсем не дряблые.

Он уставился голодным взором на ее грудь, и Марина почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо.

— И грудь такая полная. Посмотрим, какая грудь у матери троих детей.

— Сэр, у вас такие хорошенькие девушки в отделе...

— Во, уже заметили! — рассмеялся он. — Но они еще зеленые, никакого опыта. Их учить и учить. А мне надоело все время быть учителем. Я всегда говорю, что нет ничего лучше красивой зрелой женщины. Вот как вы...

И он снова сжал ей ногу, на этот раз повыше.

— Мне уже сорок пять.

— А вы не выглядите и на тридцать пять!

Марине ничего не оставалось, как послушно брести за ним к его машине, которую он оставил неподалеку. Когда закрылись дверцы оборудованного кондиционером автомобиля, он сказал:

— Это займет у нас только час. Но если вам очень понравится, можем провести там и часика два. — И он повернул на бульвар.

У Марины пересохло в горле. Но ей надо быть с ним любезной: в его руках ее будущее.

— Сэр, я не могу сегодня. Мне нельзя... — предприняла, она еще одну отчаянную попытку. — Даже если б я и хотела...

Он повернул к ней ухмыляющееся лицо, всем своим видом давая понять, что отговаривать его бесполезно.

— Марина, я не привередлив.

Когда он привел ее в номер мотеля, она все же снова принялась упрашивать его:

— Сэр, ну пожалуйста. Я отдам вам половину денег, когда получу. Я обещаю!

— Ну и глупая же ты, — проворчал Лобо, кинув на нее сердитый и удивленный взгляд. — Разве мне деньги нужны? — И он решительно расстегнул ремень на джинсах.

Но она все равно не в силах была заставить себя стронуться с места. Тогда он прикрикнул на нее: .

— Давай раздевайся, а то я сам сдеру с тебя одежду…

«Ой, бедный мой муж, бедные дети», — простонала Марина, чувствуя, как его потные лапы шарят по ее телу.

Домой к сестре она возвратилась около девяти. Лобо высадил ее на углу улицы Испании, дальше она пошла пешком. Марина долго стояла под душем, чувствуя себя грязной и униженной, ее переполняло отвращение, которому не было выхода. Она все еще ощущала на себе его руки, зловонное дыхание, видела это сальное лицо так явственно, что тошнота подступала к горлу. Трудно было представить, что завтра придется увидеть его снова. Он даже не удосужился захватить с собой ее бумаги, как обещал.

Всю ночь Марина почти не сомкнула глаз и поутру чувствовала себя разбитой, как после рвоты. Но дело нужно было довести до конца, после вчерашнего испытания она не остановится уже ни перед чем.

Начальник отдела Лобо как ни в чем не бывало весело подмигнул, когда она вошла. Марина не могла заставить себя взглянуть в это мясистое, похотливо ухмыляющееся лицо.

— Мы сейчас пройдем на второй этаж к министру, — сообщил он, поднимаясь из-за стола с папкой, в которой она узнала свое дело.

В огромном кабинете министра пол устилали ковры, на стенах, обитых голубыми обоями, висели картины, а над столом, красовалось полотно, изображающее президента с супругой. В другом конце стояли обшитые красивой тканью диванчики. Повсюду декоративные растения, на журнальном столике — маргаритки в хрустальной вазе. Министр Аркадио Гусман подписывал бумаги, которые раскладывали перед ним два секретаря. На нем тоже был костюм из габардина, но, приглядевшись, Марина поняла, что этот материал подороже.

Лобо подошел к нему с бумагами. Министр поднял голову и мельком взглянул на Марину мутными глазами пьяницы, но тем не менее сразу же узнал ее. Подсмотрев имя в деле, он сказал:

— А-а, миссис Сальседо. Да, помню, вы запевали гимн на концерте. И конечно, я с радостью подпишу ваши бумаги. — И тут же обратился к Лобо: — Как у нас со средствами, есть?

— Да, сэр, — подтвердил Лобо.

Поставив свою подпись, министр снова повернулся к Марине:

— Миссис Сальседо, как у вас там обстоят дела? Какие трудности? Не каждый день, знаете ли, у нас бывают тут люди из вашего региона, а он — один из ключевых в программе строительства Нового общества. Все ли там благополучно?

Марина изобразила на лице задумчивость, пытаясь понять, серьезно ли все это. И еще ее удивляло, как можно быть пьяным так рано утром. На всякий случай она покачала головой:

— В нашем районе все прекрасно, сэр,

— Послушайте, — доверительно сказал министр, — вы можете быть со мной совершенно откровенны. Только правда даст нам возможность добиться хороших результатов. Мы не собираемся строить воздушные замки. Мне нужны факты.

Марина Сальседо снова покачала головой.

— У нас все хорошо, сэр, — повторила она.

— Ну что ж, замечательно, — ласково проговорил он, — Но вы должны упорно и настойчиво работать. Все вы. Вы должны помнить, что мы служим народу, что мы строим Новое общество. И чиновничество имеет редкую возможность доказать свою значимость в создании прогрессивной нации.

Эта речь была произнесена, разумеется, не только для нее, а для всех, кто был в кабинете, — чиновников, любимчиков, всякого рода прихлебателей.

— Конечно, сэр, — поддакнула Марина.

— Мы должны работать все вместе. Это называется «дух сотрудничества», И обновления. Повышения — это замечательно, но они должны быть заслуженными. И мы заслужим их, только если будем верно служить народу…

После того как Марина купила билет на автобус, у нее осталось всего два песо. Она сделала три бутерброда с солониной, чтобы перекусить на обратном пути. Стоял яркий июльский день, сезон дождей миновал, и долина до самого вечера была залита солнцем.

В город она приехала часов в шесть, когда уже начинало темнеть. Чтобы сэкономить на моторикше, решила пойти домой пешком. Ноша у нее была нетяжелая — сумочка да саквояж, где лежали ее вещи, габардин, купленный на распродаже, роман Ирвина Шоу и два яблока.